Безымяныш. Земля (СИ) - Рымин Андрей Олегович - Страница 29

Матвей тоже, видно, продажными девками брезгует, так как присоединяться к походу во внешку не стал, предпочтя уехать на эту пару дней во внутренний город. Хотя, может, там подобные заведения чуть поприличнее? Или у командира есть подруга из вольных — кто знает? Все остальные же наши счастливые донельзя. Один Домовой лишь остался в казарме, но там в другом дело — жена есть у дядьки. И она в этой паре за главную. Как выяснилось, Домовиха весьма неплоха, что с оружием, что в кулачном бою. Серьёзная баба. Во всём превосходит мужа. Не зря не пошла в собиратели.

Ну вот мы и на месте. В сравнении с окружающими большое двухэтажное здание хибарами, Дом услады «Красотка» выглядит ещё более-менее. Застеклённые окна, черепичная крыша, кирпичные стены. Видно, заведение приносит хороший доход. Хозяином здесь один вольный из бывших безымянных, сумевший после службы подняться.

Внутри тоже сносно. Зал с длинными столами и лавками подле них напоминает дешёвый трактир. Света мало, полы почти чистые, пахнет какими-то травами. В столь ранее время мы — первые гости. И нам очень рады. Не часто клиенты заваливаются такой толпой разом.

Расселись. Общение с набежавшей обслугой на себя взял опытный Глист. Завтрак съеден недавно, так что стол заполняют кувшины и кружки. Здесь и пиво, и несколько разных наливок, и яблочный сидр, и что-то покрепче. В первый день выходных, как поведал Медведушка, напиваться уместно и правильно. Второй день на отлёжку. Потому их и не разбивают по месяцу, а ставят именно парой.

Первый тост за меня. Смертик то, Смертик сё. Начал Глист, но Сепан забрал слово.

— Вот, сходили мы в первый поход, — издалека начинает Метла. — Если, кто сомневался, что мелкий в отряде по праву, теперь, небось, косо не смотрит. По годам и по виду пацан, волей, силой и духом — мужик. Пьём за Смертика! Да не отвернётся от парня Единый!

Народ почти дружно поддержал. Равнодушно сидит лишь Молчун. Тот себе на уме. Часть из предзов, кто был за морем богат, осторожно принюхиваются к содержимому кружек. Хоть и сами выбирали, чего себе налить, а привычку к хорошему пойлу так быстро не вытравишь. Я и вовсе для виду поднёс к губам глиняный стакан с лёгким сидром. Вот вообще не понимаю я радости мутить голову пьяной бурдой.

— Э нет, паря, — заметил моё пренебрежение выпивкой Глист. — Назвали мужиком, так будь им. Давай до дна, по-мужски.

— Давай, давай, Смертик! Пей! До дна! Залпом! — полетели со всех сторон подбадривающие выкрики.

— Мужик — он во всём мужик, — ободряюще похлопал меня по плечу Сёпа. — Пей, малой. Сегодня гуляем.

Вот ведь учителя йоковы. Отказаться теперь никак — засмеют. Но пить я эту гадость не собираюсь. У меня своя голова на плечах. Поднёс кружку к губам и, делая вид, что пью, вылил всё её содержимое мимо рта себе на подбородок. Со стороны оно смотрелось, как будто я второпях не поспевал глотать выпивку. На самом же деле весь сидр благополучно стёк мне за пазуху по шее и груди. Лучше буду мокрым и липким, чем пьяным.

Подвоха никто не заметил. Во время представления народ радостно хлопал в ладоши и подбадривающе орал всякое. К сожалению, это был лишь первый сегодняшний тост. Дальше мы по очереди выпили за отряд, за Путь, за кулак, за удачу, за Арх, за Великий Дом Эр-Драм и за Вечного правителя Хо. Я, естественно, раз за разом повторял тот же фокус с проливом напитка мимо рта. Через час от меня разило, как от последнего пьяницы.

Дальше темп заливания в себя всякой дряни немного спал. С кухни поднесли разнообразные закуски. Теперь еда хоть немного отвлекала от выпивки, которая, впрочем, своё дело сделать успела. Народ чуть расслабился и слегка окосел. Ведущиеся за столом разговоры стали более откровенными. Люди вовсю шутили, орали и хохотали. Я же, чтобы не вскрылся обман, тоже начал пошатываться и заставил свой язык заплетаться.

— А не пора бы уже посмотреть на красоток? — икнув, обвёл взглядом зал Рыжий Эф. — Кто как, а я готов к любви.

— А, вдруг, они тут и не такие красотки? — заржал Сепан. — Ты бы, Рыжий, ещё мальца выпил. Чтобы наверняка.

— Ничего не знаю, — стукнул Эф кулаком по столу. — Написано «Красотка», значит должны быть красотки.

— Там про одну красотку написано, — ещё сильнее загоготал Сёпа. — Как делить будем?

И, повернувшись к Глисту, охотник уже без улыбки спросил:

— Не, а правда? Где бабы-то?

Тут уже пришла очередь местных смеяться.

— Нас тут двадцать шесть рыл, — хитро осклабился Глист. — Думаешь, такая орава пустышек с утра до ночи торчит здесь, тебя дожидаясь? Бабы так-то при деле все. Каждая своим обычным трудом занимается. Как мы только ввалились, хозяин мальчишек послал. Нужно время, чтобы работниц собрать. Наберитесь терпения. Прибегут, приведут себя в порядок и явятся.

Слышавший объяснения Глиста Эф помрачнел.

— Дурацкий какой-то бордель, — недовольно пробурчал Рыжий. — В Земграде бабы сразу рядками сидят — подходи выбирай. Чую, в очереди придётся стоять. Чур, я первый!

И снова местные залились дружным смехом.

— Вот, предзы, — опрокинул в себя ещё одну кружку Медведушка. — Какой-такой Земград? Вы на внешке. Тут каждая вторая пустышка за десять грошей полверсты пробежит, чтобы дать безымянному. Погодь, погодь, Рыжий. Ещё отбиваться будешь.

И действительно, не прошло и часа, как в зал буквально влетела первая женщина, на ходу поправляющая расчёсанные кое-как волосы. Кареглазая, смуглая, как и все здесь. Невысокая, но с широкими бёдрами и внушительной грудью. Наряд простенький — коротенькое выцветшее платьице, подвязанное розовой, с застиранными пятнами лентой. На ногах тряпичные тапочки.

— Мальчики, тридцать грошей — и весь час я ваша, — торопливо, с одышкой, словно после долгого бега, протараторила женщина и нагло влезла на колени к сидевшему к ней ближе всех Молчуну.

— Больше пятнадцати никому не давай, — прошептал мне Глист. — Платить за всё тебе, Смертик. Эта первая просто. Наглеет.

— Может, ты проследишь? Или я мужикам просто денег раздам — и пускай дальше сами торгуются?

— Проще сделаем, — подмигнул мне Глист и поднялся с лавки. — Народ, Смертик платит за стол, на любовь же у каждого по пятнадцать чернушек. Надо больше, докладывайте свои, у кого они есть. За деньгами ко мне подходить.

И добавил мне:

— Выдай мне сразу монет, чтоб не дергать тебя потом больше.

Кивнув, я слазил рукой в карман и выудил оттуда горсть монет, в которой среди тёмной мелочи зеленело и несколько изумрудных марок. Сапфировую я предусмотрительно разменял ещё в лавке, заранее выяснив примерный размер предстоящих мне трат.

— Слезь, коза, — тем временем спихнул женщину с коленей Молчун. — От тебя потом прёт. Помойся сходи.

— А я чистенькая! — звонким голосом возвестила о своём появлении вторая пустышка, грациозно запорхнувшая в зал.

Эта женщина была на голову выше первой и гораздо стройнее. По подведённым углём глазам и чернённым бровям сразу видно, что эта барышня потратила куда больше времени на подготовку.

— Ай, ай, ай, Хира, — найдя взглядом пристыженную соперницу, покачала головой стройная. — Не помывшись к клиентам. Вот она глупая спешка. Быть первой — не самое главное. Правильно говорю, красавчик? — положила она руку на плечо Эфа, безошибочно определив самого жаждущего.

— Сколько просишь, киса? — притянул к себе девку Рыжий.

— Моя цена — всего тридцать грошей, сладенький, — лизнула женщина Эфа в ухо. — Не скупись. Выжму тебя досуха.

— Не позволяйте себя обдирать, храбрые воины! — раздалось от входа. — Двадцать грошей — и я утоплю вас в блаженстве.

— Восемнадцать! — отпихнула в сторону загородившую ей проход хрупкую девушку мощная баба с натянувшей явно маленькое для её крупной фигуры платье огромной грудью. — И у меня, в отличие от этой доски, есть за что подержаться.

В доказательство своих слов крупная тётка так лихо тряхнула своими пышными формами, что одна грудь вывалилась наружу сквозь разошедшийся верх платья-халата.