Армия короля Франции (ЛП) - Элари Ксавье - Страница 26

В целом, армия для Фуа представляется достаточно большой: несомненно, несколько сотен рыцарей, возможно, более тысячи, к которым следует добавить двойное или тройное количество оруженосцев и дамуазо. Что касается конных сержантов и пеших солдат, то их количество так и остается тайной. Несомненно, что Людовик IX и Филипп III нанимали их для своих крестовых походов. Вполне вероятно, что так было и в 1272 году.

Наказание для не явившихся

Хотя королю удалось собрать достаточно большую армию, чтобы принудить графа Фуа к покорности, результаты феодального призыва среди простых вассалов, должно быть, разочаровали королевское правительство. В этом качестве в армию вступило не более нескольких сотен рыцарей. Основную часть армии составляли крупные светские и церковные вассалы, принцы из династии Капетингов и членны королевского Двора. Кроме того, окружение короля должно было быть поражено впечатляющим разнообразием обязательств, которые имели вассалы. Один должен был служить, но только двадцать дней; другой должен выставить двух рыцарей, но уходить не дальше определенных географических границ; третий вообще не знал, что он должен. Один служил бесплатно, а другой просит оплату. В одном случае фьефом владела женщина, в другом — священнослужитель, в третьем — ребенок. Как тут разобраться?

Советники короля и, на местах, бальи и сенешали, несомненно, располагали материальными средствами для ведения достаточно точных реестров фьефов и их владельцев. Но стоило ли это их усилий? Другими словами, было ли выгодно использовать вассалов? Этот вопрос тем более важен, что принцип созыва людей армию на основе владения фьефом искажал ситуацию, поскольку не позволял строго узнать численность созываемых, так как один и тот же человек мог быть призван как владелец нескольких фьефов, в разных бальяжах.

С прагматической точки зрения, лучшим решением было бы упрощение всей этой системы путем унификации обязательств всех сторон. Но для современников это было немыслимо. Более того, для короля и его советников это был не просто вопрос принуждения вассалов к службе в армии. Также важно было укрепить связь между великим, малым и средним рыцарством, прелатами, аббатами и королем. Это объясняет твердость, с которой королевское правительство преследовало не явившихся вассалов.

Людовик IX уже иногда рассматривал подобные дела в своем суде[173]. Но после похода в Фуа Парламенту неоднократно приходилось принимать решения по этому вопросу. Но эти решения далеко не всегда были благоприятны для короля. В День всех святых 1272 года епископ Макона, оштрафованный бальи, подал апелляцию и выиграл дело. Цистерцианское аббатство Оне было признано освобожденным от военной службы за деревню Ферьер. Дама де Ревенель также была объявлена освобожденной от военной службы предъявив в подтверждение своего заявления договор дарения Равенеля, который освобождал ее от этой обязанности. Штраф, наложенный на жителей Лорриса, Обиньи, Шато-Ландо, Ла-Шапель и Йевр-ле-Шатель, был отменен, когда они сослались на свой общинный устав, который гласил, что они обязаны идти служить в армию только тогда, когда они могут вернуться домой в тот же день. Парламент принял такое же решение в пользу жителей Вакмулена, Буакоммена, Буржа и Дён-ле-Руа. А вот, жители Жьена были приговорены к службе в королевской армии. Во всех этих случаях Парламент принимал решение после изучения дарованных ранее хартий и привилегий. Созыв армия для похода в Фуа часто служил поводом для разъяснений в последующих спорах, так жители Турню таким образом добились того, что король не мог требовать от них военной службы без предварительного обращения к аббату[174].

Очевидно, что именно в сенешальствах Юга королевские офицеры были наиболее требовательны, возможно, потому, что права короля на этих территориях появились относительно недавно и основывались на другой правовой традиции, чем на севере королевства. Однако споры возникали и раньше. Например, в 1255 году сенешаль Каркассона Пьер д'Отей, осадивший замок Керибюс (удерживаемый катарами), призвал на службу архиепископа Нарбонского и подчиненных ему епископов, как это делал Симон де Монфор, когда владел этой страной. Прелаты ответили, что они не обязаны следовать за королем или сенешалем в армию, и что каждый раз, когда они это делали в прошлом, это происходило по личной инициативе архиепископа Нарбона или по приказу легата — то есть в рамках крестового похода против альбигойцев. В тех случаях они согласились помочь сенешалю, не потому, что были обязаны это сделать, а потому что ими двигала любовь к королю и забота о благе Церкви. Сенешаль ответил двумя документами: письмом с печатью нескольких баронов сенешальства подтверждающим, что прелаты провинции Нарбон и сенешаль Каркассона и их вассалы несколько раз служили в войсках, возглавляемых сенешалями, а до этого графом Монфором. Другим документом был длинный меморандум, направленный Пьером д'Отей королю, часть которого касалась военной службы. В нем он сообщал, что объявил призыв в армию в обычном порядке, получив приказ короля. Аббаты уже собирались подчиниться, когда архиепископ Нарбонский запретил им это делать. Следуя их примеру, жители Альби, Агда и Нарбона также не проявили желания служить, как и некоторые светские сеньоры. Сенешаль предупредил короля, что если он не наведет порядок своей властью, то войска придется вводить с севера королевства, так как указанные прелаты и сеньоры были сюзеренами почти всех рыцарей в этом регионе. При Симоне де Монфоре, добавил сенешаль, епископы подчинялись, иначе их штрафовали[175].

Такая неисполнительность была бы немыслима на севере королевства. Причина этого проста: бальяжи, которые уже давно были введены в королевском домене, были знакомы с этой системой сбора армии, и широко ее практиковали. Хотя все еще существовала неопределенность, обязательства вассалов перед королем были более или менее четко регламентированы обычаем. В сенешальствах Юга традиция была другой. Отсутствие сильной политической власти приучило дворян и прелатов к меньшей степени подчинения, а служба в армии сократилась и когда в ней возникала необходимость, то она часто превращалась в уплату денег[176]. Став сюзереном значительной части Лангедока, Симон де Монфор наложил тяжелую военную обязанность, особенно на прелатов и крупных сеньоров. Но его внезапная и жестокая гибель, а также проблемы с преемственностью, ограничили масштабы предпринятых им мер.

Поэтому логично, что призыв в армию для Фуа вызвал наибольшие трудности у сенешалей. В своей хронике Пьер Кораль, монах из Сен-Марсьяль-де-Лимож, упрекает Филиппа III за то, что он призвал епископа Лиможа в армию, когда от него этого не требовалось[177]. Многие споры по этому вопросу рассматривались в Парламенте. За то, что они не явились в армию для Фуа, сенешаль Каркассона оштрафовал епископов Безье и Агда. В сентябре 1272 года оба епископа в сопровождении представителей всех остальных епископов церковной провинции Нарбон торжественно заявили сенешалю протест[178]. Поскольку сенешаль оставил свое решение в силе, епископ Агда отправился в Париж, где конфликтующие стороны столкнулись друг с другом при дворе короля. Епископ заявил, что он обязан королю службой только в пределах своей епархии. Он основывал свое утверждение на отсутствии прецедента и если он и мог служить королю в прошлом, то исключительно добровольно с его стороны. Сенешаль, с своей стороны, едва ли был более убедителен  заявив, что экспедиция короля восстановила мир, и поэтому участие в ней тех, кто извлек из этого выгоду, было обязательным; кроме того, утверждал он, долг вассалов — прийти на помощь своему сюзерену; и, вообще все епископы в королевстве обязаны нести военную службу (предложение, в общем сомнительное, но прекрасно раскрывающее амбиции короля и его офицеров).