Сибирский рубеж (СИ) - "Amazerak" - Страница 50

— Посмотрим. Тут под всей крепостью коридоры. Это укрытие на случай, если тёмные уничтожат форт. Тогда гарнизон сможет спрятаться здесь, — объяснил я, поскольку знал, как обычно строят подобные укрепления. — Ещё должен быть тоннель, ведущий на поверхность, но вряд ли он открыт.

Полли подёргала несколько дверей, но они все оказались заперты. Мы забрели в небольшой закуток с железными креслами, какие бывают в больницах или других общественных учреждениях.

Взяв меня за руку, Полли повернулась ко мне.

— Кажется, мы здесь одни, — проговорила она, с опаской бегая глазами по сторонам.

Я сразу догадался, что она хочет — в этом наши желания совпадали. Обхватил её за талию и поцеловал в губы, а затем прижал к стенке. Мы продолжили наш страстный поцелуй, а мои руки стали спускаться ниже к упругой попке.

Моя кровь кипела, хотелось немедленно сорвать с Полли всю одежду. Я уже подумывал переместиться на стоящее вдоль стены железное кресло, вряд ли неудобство помешает нашей страсти, но вдруг…

Мы резко прекратили целоваться и обернулись, когда в коридоре раздались шаги.

— Ой, кто-то идёт, — Полли поджала губы. — Что делать?

— Наверное, обход. Бежим, — я схватил девушку за руку и мы ринулись прочь.

Каким-то чудом успели свернуть за угол раньше, чем нас увидел дежурный (скорее всего, это именно он и был, обходил помещения), миновали ещё один коридор и выбежали на поверхность.

— Это было… круто, — нервно рассмеялась Полли.

— Что, теперь хватило адреналина? — спросил я.

— Ага, блин. Только я бы хотела продолжить, — она приблизилась ко мне вплотную и положила руки мне на плечи.

— Продолжим, обязательно, но в другой раз.

— Ладно, пойду к себе. Как думаешь, а что мы завтра будем делать? Куда нас отправят? Может, на разведку, наконец?

— Посмотрим. Спокойной ночи, — я быстро поцеловал Полли в губы, и мы расстались.

В такие момент я вновь себя чувствовал молодым, хотя прерванное свидания меня несколько огорчило. В форте, похоже, было с этим непросто. Небольшое огороженное пространство, где каждый закоулок легко просматривается, строгая дисциплина. Тут вольготно не погуляешь.

В казарме, как обычно, у входа сидел дежурный, но он никак не отреагировал на моё появление. Командование знало, что наш отряд вернётся поздно.

А на следующий день меня и мою компанию снова разделили. После завтрака я примкнул к патрульному отряду, который на этот раз возглавлял не капитан Хитров, а лейтенант Скавронская.

— Здравствуй, опять к нам? — весело поприветствовала она меня, одарив своей открытой улыбкой. — Залезай в машину. Сигнал поступил, рядом с семьсот пятнадцатой частью тёмных видели.

— Это далеко?

— Ага, далековато забрели, засранцы. Поехали.

Наш отряд из пяти человек быстро добрался до военной части, а вот потом началась канитель. Тёмных здесь хоть и видели, но где конкретно они находятся, никто не сказал. Пришлось обшарить всё вокруг и даже прочесать опушку ближайшего леса. Тенебрисов мы нашли, но было их совсем немного, справились с ними быстро.

Остаток дня мы патрулировали окрестные дороги, где наткнулись на ещё одну группу существ. Среди них оказался крупный ящер, и тут уже пришлось поработать мне, а заодно волнами тьмы убрать всех мелких.

Больше ничего интересного за день не случилось.

— Как мне нравится с тобой ездить, — сказала Скавронская, когда мы вернулись в форт. — Так быстро с этой сволочью мы ещё никогда не справлялись. Ты и один мог бы кататься.

— Конечно, я вообще не понимаю, зачем вы все за мной таскаетесь, — пошутил я, хотя в этой шутке была огромная доля правды.

— Ну значит, увидимся ещё. Надеюсь, скоро, — с улыбкой добавила Ольга.

После ужина у меня появилось немного свободного времени, и я написал письма: одно — Гаврилову, второе — Свете. Управляющему изложил всю ситуацию, как есть. Рассказал, что меня отправили в штрафной батальон, велел найти хорошего адвоката, который смог бы обжаловать решение полевого суда и требования Михаила Озёрова, поскольку триста тысяч я ему платить не собирался.

Свете же плохие новости писать не стал. Сообщил, что у меня всё хорошо, нахожусь на границе, связи здесь нет, поэтому пока — только письма.

Утром перед завтраком я отдал оба конверта лейтенанту Васькову и отправился вместе со взводом в столовую. Ещё на построении заметил, что народу поприбавилось. После сражения оставалось менее двадцати человек, а теперь численность восстановилась. Значит, новых штрафников прислали.

За едой я порасспрашивал своих, чем они занимались вчера. Оказалось, ничего особенного: их заставили красить стены в каких-то помещениях.

Не успел я допить компот, как прибежал солдат и сказал, что подполковник Пыжов вызывает меня в штаб.

— Здравия желаю, — зайдя в кабинет, я приложил пальцы к козырьку кепи. — Курсант Озёров по вашему приказанию прибыл.

— Доброе утро, Озёров, — проговорил подполковник, устало глядя на меня. — Прибыли, значит, да? А мне тут на вас рапорт написали.

— Рапорт? — первой мыслью было, что это как-то связано с нашим с Полли ночным рейдом. — И что я натворил?

— Нападение на сержанта, — Пыжов хлопнул ладонью по лежащему перед ним листу бумаги.

У меня чуть челюсть не отвисла. Какой ещё, тьма его раздери, сержант?

Глава 20

— Не имею ни малейшего понятия, про какого сержанта идёт речь, — сказал я. — Ни на каких сержантов в последнее время я не нападал. Никого из личного состава пальцем не тронул.

— Пальцем-то, может, и не тронули, а вот магию применили. Младший сержант Петров пишет, что девятого июля вы попытались задушить его предположительно воздушной магией, когда он приказал вам не шуметь после отбоя.

— Там так написано?

— Да, именно так и написано.

Я тихо рассмеялся. Теперь стало понятно, что за сержант такой.

— Вечно у вас, Озёров, веселье, — проворчал Пыжов. — Только тут не до смеха. Хотите у нас ещё на пару месяце задержаться? Не, я-то не против. Сильные владеющие нам нужны. Подумайте, какой у вас послужной список будет. Не прошло и месяца с тех пор, как на границу прибыли, а уже две драки с офицерами. Эдак десять лет в лейтенантах будете ходить.

— Тогда выслушайте мою версию, господин подполковник.

— Рассказывайте.

— Утром девятого июля я проснулся от посторонних звуков. Несколько солдат кого-то избивали, и я велел им не шуметь. После чего трое подошли ко мне, и один стал вести себя вызывающе. Было темно, погон я не разглядел, лица — тоже. Я применил слабый воздушный вихрь, чтобы утихомирить хама, тот извинился, и конфликт на этом был исчерпан.

— Вашу ж мать. И кому из вас мне верить? — нахмурился Пыжов. — Кого они избивали?

— Какого-то штрафника. У него на следующий день всё лицо было синее, но фамилию не помню. Если честно, мне вся их возня вообще неинтересна, но они спать мешали.

— Ладно, оставим это. Пострадавших нет — и дела нет. Но чтоб мне никакой мести сержанту Петрову и прочей ерунды! — тут подполковник строго посмотрел мне в глаза. — Это понятно, Озёров?

— Не волнуйтесь, господин подполковник, пальцем его не трону. И магией тоже. Обещаю.

— Надеюсь, — Пыжов разорвал лежащую перед ним бумагу и выбросил в урну под столом.

— Благодарю, господин подполковник.

— Не за что. Думаете, мне нужны вот эти склоки, когда у нас за стеной — враг, который может в любой момент стереть нас с лица земли? И вы тоже об этом не забывайте.

— Помню каждую минут.

— Так, с этим вопросом разобрались. Теперь спускайтесь вниз и ждите меня у крыльца. Скоро выезжаем.

— Куда?

— На кудыкину гору. Артефакт ваш попробуем забрать. Бумаги писать бесполезно, его только вам в руки выдадут. Поэтому буду договариваться лично с командующим учебного центра.

Через полчаса мы на старом военном внедорожнике «Оникс» уже мчались по гравийной дороге. Подполковник был за рулём, я сидел рядом и глядел по сторонам. Никак не ожидал, что Пыжов так скоро займётся моим вопросом. Получается, ему самому артефакт понадобился, если он так подорвался ни с того, ни с сего. Интересно, зачем?