Сибирский рубеж (СИ) - "Amazerak" - Страница 26

— Договариваться с этими выродками бесполезно, — Леди, ехавшая рядом с водителем на переднем сиденье точно выразила то, что было на уме у многих. — Озёров только обстриг Коготок, а надо было вырвать его с корнем.

— Не бухти, — буркнул Сатир. — Что будет, то будет. Если станем сильны, Любецкие будут сосать жопу. А мы станем сильны, как в прежние времена. Новый князь — толковый малый. Я чую это.

— А я чую херовы проблемы, — не унималась Леди. — Этот Озёров — сопляк, и он не знает пока ни хрена про нас.

— Но силёнок у него будь здоров. И магия какая-то жёсткая.

— Разве что силёнок. Как он сам вообще?

— Я бы сказал, для восемнадцати годов толковый малый. Вроде не баловень и не неженка. Не то что Колька был. Но надо ещё посмотреть, слишком мало времени.

— Он возродит наш клан? Вот что меня интересует.

— Я тебе кто, гадалка? Я не знаю, — глухо проговорил Сатир. — Посмотрим. Время ещё не пришло. Сейчас у нас другие задачи. Работы хватает. Поэтому хорош бухтеть.

— Ага. Как скажешь, Сатир. Подождём.

Катя почти не слушала разговор. Она знала и про приёмного сына, которого вынудили отказаться от наследства, и про клан, некогда возглавляемый Давыдовым, но её мало волновали данные вопросы.

Все её мысли сейчас были лишь о том, что, скорее всего, они с Алексеем теперь долго не увидятся. Ей придётся бродить по деревням и отстреливать тёмных тварей, а он… А что он? Он — князь и вряд ли ему есть дело до какой-то наёмницы из мещан.

Катя вспоминала тот день, когда нашла Алексея без сознания на берегу озера и привела его в чувство. Кажется, она тогда слишком холодно повела себя, она и сама растерялась, не зная, как реагировать. А теперь жалела. Правда, потом он помог ей коробки с патронами погрузить в машину. Как это было мило!

С другой стороны, Катя понимала, что ничего серьёзного у них в принципе быть не может, и, наверное, лучше всего забыть о нём и сфокусироваться на работе. Но выкинуть Алексея из головы она никак не могла, и сама же на себя за это злилась. Постоянно думала о нём, думала о том, что утром уедет из поместья, и будет сидеть дома и тосковать. Какой же бред, если подумать. Радоваться надо, что больше не надо с кланом Когтя воевать, а не вот это всё. Но ничего с собой поделать не получалось.

Глава 11

Воскресный день мы с Гавриловым потратили на то, чтобы осмотреть доставшуюся мне от дяди недвижимость. Вначале отправились в город, где находили два доходных дома Давыдова. Первый — длинное двухэтажное здание девятнадцатого века, опоясывающее полквартала, было почти заброшенное. Сейчас там только авторемонтная мастерская арендовала помещение. Второй — многоквартирный дом с несколькими подъездами, но тоже старый, ещё довоенный.

Раньше доходных домов у семьи было значительно больше. До того, как тьма захватила пол-Сибири, Давыдовы являлись богатыми землевладельцами, которым в Первосибирске принадлежала куча недвижимости.

Но затем что-то пошло не так. Земля, оставшаяся после возведения рубежа, оскудела, недвижимость постепенно пришлось распродавать. Потом, правда, появилась рубрумитовая шахта. Её Семён Давыдов построил, отец Дмитрия. Вот только доходы с добычи рубрумита тратились, по большей части, на содержание охраны. Триста бойцов и база стабильно съедали в месяц по одному-два миллиона, а иногда и больше.

А дядя, помимо всего прочего, ещё и не отличался деловой хваткой. Он считал себя воином, и коммерцию воспринимал, как нечто недостойное своего внимания. Например, он за два года даже не удосужился заняться геологоразведкой, хотя Гаварилов полагал, что поблизости есть и другие месторождения рубрумита. Вначале Дмитрий Семёнович намеревался разобраться с тёмными, потом пропадал несколько месяцев на рубеже, потом ещё какие-то проблемы возникали. В итоге прошло два года, а дело так и не сдвинулось с мёртвой точки.

Осмотрев городскую недвижимость и посетив контору небольшой лесозаготовительной компании, тоже раньше принадлежавшей дяде, мы отправились на сельскохозяйственные угодья. В последние годы засеивалось только два поля, они и сейчас колосились поспевающей пшеницей. Но стоило проехать чуть дальше, как моему взору предстали заброшенные ангары для техники, с которых кто-то уже успел содрать железную обшивку, и пустующий скотный двор.

Близлежащие деревни тоже представляли собой печальное зрелище. Много домов заброшено, сельского хозяйства толком нет. В каждой осталось по десять-пятнадцать жилых дворов. Но в этом, по словам Гаврилова, не было ничего особенного. Так выглядело большинство населённых пунктов близ буферной зоны. Поэтому местные аристократы предпочитали покупать землю где-нибудь в другом месте.

А теперь ещё и бездна появилась прямо на моём участке. Если узнает губернатор, мне грозит огромный штраф. Поэтому её следовало закрыть как можно скорее. Фёдору я уже об этом сообщил, он намеревался приступить к поискам в понедельник.

Захар привёз меня домой лишь поздно вечером. Особняк к тому времени опустел. Ночью и днём охранники вывезли все свои вещи, и теперь на первом этаже царил беспорядок. Машин перед крыльцом больше не было, а из людей во всей усадьбе остались только два бойца в одноэтажной постройке у ворот, где размещался пост охраны.

Побродив по комнатам, я засел в кабинете дяди. В огромном шкафу лежало множество книг, в том числе по магическим практикам, и кипы бумаг. Встроенный сейф оказался вскрыт. Гаврилов объяснил это тем, что там хранились важные документы, которые требовались для оформления наследства. Возможно, было и ещё что-то ценное, но об этом я уже никогда не узнаю.

В кабинете была дверь, ведущая в личную оружейную. Там обнаружилось два карабина, штурмовая винтовка и четыре пистолета. Причём два были, скорее всего, подарочные. Один имел серебристый затвор-кожух, украшенный позолотой, второй — чёрный, с гравировкой. К карабинам и пистолетам нашлись патроны с рубрумитовыми пулями. Лежало тут и кое-какое снаряжение.

Позвонила сестра.

— Алло, привет, Лёш, ты чего так долго не звонишь? — с ходу упрекнула она меня.

— Собирался. Да всё дела, — сказал я. — Как поживаешь?

— Как⁈ Спрашиваешь тоже. Эта семейка меня достала! Сегодня опять Ирина докопалась. Я, по её мнению, праздно провожу время, в комнате у меня, видите ли, грязно, а ещё представляешь, она потребовала, чтобы я ей переписки в соцсетях показывала! Придумала тоже! Я ей рабыня, что ли? А когда я возразила, сказала, что у меня нет ни капли благодарности, что я возомнила из себя кого-то, хотя ничего собой не представляю. Вообще, дура! Сучка тупая! Как с этими людьми мне дальше жить?

— Ну знаешь, это не самое страшное в жизни. Там ты, по крайней мере, в безопасности, у тебя всё есть.

— Ну ты меня ещё воспитывать будешь, ага!

— Буду, — усмехнулся я. — Ты ж моя младшая сестрёнка.

— Лучше скажи, когда увезёшь меня отсюда?

— Пока сроки неопределённые. Ты же знаешь.

— Да-да, тебе надо дела сделать. Деловой ты наш, — сокрушённо вздохнула Света. — Кстати, на следующий месяц меня собираются в лагерь для владеющих отправить. Представляешь? Хоть отдохну от этого дурацкого дома. Там и то повеселее будет.

Я был рад за неё, но мой мозг зацепился за фразу, что мачеха заставила Свету показать переписку в соцсетях. Значит, нам нельзя открыто обсуждать отъезд. Хотя странно это как-то. Если б следили, делали бы это тайно, а так, большепохоже на элемент психологического давления.

— А ты уверена, что тебя не прослушивают?

— Что? Э… я не знаю, — испуганно проговорила Света. — А ты думаешь, прослушивают?

— Тоже не знаю. Думаю, это несложно сделать, если захотят.

— Блин, ну ты меня напугал, а что делать-то тогда?

— Новый телефон, новая симка. Больше ничего.

Света ещё некоторое время жаловалась на жизнь в отцовском особняке, я попытался её утешить, после чего мы пожелали друг другу спокойной ночи и распрощались.

На самом деле следовало уже подумывать над тем, как перевезти сестру. Первосибирск теперь выглядел более-менее безопасным местом, да и мне будет не так скучно в пустом доме. Вот только Михаил Озёров не должен знать, что Света у меня. Значит, следующие полтора года придётся скрывать её местонахождение. Хотя, скорее всего, батя догадается. Сложно не догадаться.