Ставка больше, чем мир - Чернов Александр Борисович - Страница 35

Бедолага слег. Вокруг – суета, метания. Со слов немцев я понял – проблемка недели на две минимум. С хандрой, паникой и ночными страхами, до кучи. Картина Репина «Не ждали», короче. Но у меня и в мыслях не было его нашими антибиотиками пользовать. Тут, Василий Александрович, ты прав совершенно. Я не конченый авантюрист по жизни, понимаю, они «сырые». Когда речь шла о раневых гнойных инфекциях с перспективой гангрены у наших офицеров и адмиралов, там просто деваться было некуда. Или рискуем, или гарантированно бабушка с косой…

– Авантюрист ты по жизни, Вадюша. Но не конченый, а законченный, – юморнул с изяществом гиппопотама Балк. – Мало того, что дерзнул под пеньюар к сестренке царя залезть, так еще и передо мной хвост поднимаешь. Но уж, коли не твоя идея была в отношении кайзера, ладно, прощаю. В смысле – поверю тебе. Но проверю.

– И какой смысл мне врать? Я едва на ногах устоял, когда Николай, вернувшись из покоев Вильгельма, спокойно так, с милой, задумчивой улыбкой, осведомился: «Сколько уколов антибиотика необходимо, чтобы кайзера поставить на ноги, и как можно скорее?»

Мужики, я честно бился как лев. И про риск осложнений, и даже про вероятность летального исхода говорил. Как об стенку горох! «Это наше общее решение. Кайзер ждет. Приступайте немедленно». И что оставалось делать?

Короче, нормальная у него задница. Холеная, жирненькая. Как с пациентом с ним – никаких проблем. Через два дня их прусское величество уверенно пошло на поправку. А тем временем Петр Аркадьевич с Баллином, чиновниками и прочим буржуинством заседали, ездили всей толпой по заводам и бизнес-тусовкам. И вся эта вкусность просквозила мимо вашего покорного слуги, так как объект приложения моих усилий возлежал на перинах с подушками, нежась под пуховым одеялом, и донимал меня разговорами обо всем на свете, но больше всего – о флотских делах. А в особенности о торпедных катерах и моторах. Так что наш августейший союзничек далеко не так прост, и откуда ветерком потянуло, смекнул. О чем он меня еще расспрашивал, в письменном виде памятку составлю. Пока в разных записках, нужно в порядок привести. Полагаю, что для общего дела это будет не бесполезно. Эх, видели бы вы эту хитрую усатую физиономию в ночном чепце с завязочками под подбородком. Волк из мультика про Красную Шапочку в роли бабушки…[18]

Но уже на шестые сутки, несмотря на мои протесты и угрозы возможным рецидивом и осложнениями, они с Николаем рванули по заводам и верфям. Я там присутствовал исключительно в качестве массовки. Вот вам статья из «Нивы», почитайте.

«На стапеле Общества ”Путилов-Крупп” (директор-распорядитель И. С. Каннегисер) 14 марта сего года в Высочайшем присутствии императоров Российского и Германского со свитами, заложен крейсер-яхта 2-го ранга ”Штандарт” в 6000 тонн (проект инженера А. И. Гаврилова). Корабль должен заменить своего геройски погибшего в бою у мыса Шантунг предшественника. Турбинные двигатели для нового крейсера конструкции американца Кертиса будут поставлены из САСШ по контракту с фирмой ”Дженерал Электрик”.

В тот же день на верфи были заложены два минных крейсера типа ”Доброволец”. Поскольку германский император еще не вполне здоров, на стапелях возвели огромные шатровые палатки, в которых прошла церемония закладок. Кайзер произнес одну из своих замечательных речей, осветив перспективы сотрудничества капитала Германии и России, в частности, в деле обеспечения российского флота судами лучших мировых типов. Он отметил, что наше Морское министерство намерено заказывать корабли и в Германии. Это подтвердил император Николай II в ответной речи, но при этом указал, что такие заказы не пойдут в ущерб загрузке отечественных верфей. После чего отклонился в сферу внутренних дел России, призвав граждан к спокойствию и недопущению самосудов над лицами, замешенными в террористической и революционной деятельности, напомнил о том, что виновность кого-либо определяет суд. Со своей стороны, отвечая народным чаяниям о спокойной и мирной жизни, государь и новое Правительство предпримут меры по повышению качества работы министерства юстиции, МВД, органов судопроизводства, а возможно, и к их серьезному реформированию».

Глава 5

Не волки позорные, а санитары леса!

Санкт-Петербург. Март – апрель 1905 года

– Добрый вечер, Василий Александрович, проходите! Игорь Андреевич, попрошу: меня ни для кого сегодня нет. Только если появится Евстратий Палыч с чем-то срочным. И чайку нам цейлонского сделайте. Горяченького…

– Будет исполнено, Сергей Васильевич! Медников со своими орлами выехал с полчаса назад.

– Спасибо.

– Чай минут через десять будет. – Дежурный офицер неслышно притворил за спиной Балка высокую дверь кабинета, украшенную литыми медными ручками.

Навстречу Балку из-за массивного двухтумбового письменного стола, в живописном беспорядке заваленного папками и несколькими отдельными стопками документов, порывисто поднялся высокий, худощавый человек в темно-коричневом костюме-тройке, благородный, бархатистый оттенок которого подчеркивала безупречно накрахмаленная белоснежная манишка с аккуратно завязанным узким, черным галстуком и деликатно выглядывающим из нагрудного кармана уголком носового платка.

– Здравия желаю, Сергей Васильевич.

– И вам не болеть, спасибо. Рад! Искренне рад, Василий Александрович, что вы смогли так быстро оказаться в Питере. Присаживайтесь, прошу… – хозяин кабинета, пожав Василию руку, кивнул на кресло у углового стола, примыкавшего буквой «Г» к его собственному.

Василий, отметив про себя крепость и энергетику этого рукопожатия, с удовольствием расслабленно прислонился к чуть скрипнувшей кожей спинке.

– Простите за беспорядок, сам на столе его не терплю. Но пока не все разгреб, у МВД кое-какие дела принимаем. Устали с дороги, поди?..

Внимательный улыбчивый взгляд карих глаз с лукавой искоркой и прищуром интеллектуала, глубокие залысины в чуть тронутой сединой густой темно-каштановой шевелюре, подчеркивающие идеальные линии высокого, благородного лба…

Сергей Васильевич Зубатов. Гений российского политического сыска. Виртуоз провокации и перевербовки. Человек, умевший щадить своих противников и всегда старавшийся дать им второй шанс, исключительно из внутренней убежденности: Россия не может разбазаривать свой интеллектуальный фонд, просто не имеет на это права. Один из немногих людей во «властной вертикали» Империи, не только осознавший всю важность для страны бурно нарождающегося пролетариата, но и таящийся в нем исполинский потенциал. Потенциал, способный стать как стержнем, становым хребтом бурного экономического роста державы, так и порохом для чудовищного социального взрыва, если немедленно не дать решительный «укорот» безжалостной эксплуатации рабочих со стороны доморощенных и заграничных промышленников…

– Есть немного. Утомился слегка, честно признаюсь. Ведь всю Азию воль…

– И куда вас с половиною отвезли переночевать? В «Европу», само собой?

– Да. Только мы ведь пока не…

– Ах, ну да, конечно, – хозяин кабинета рассмеялся, задорно встопорщив гоголевские усы. – Но уж если сам император вас считает супругами – все. Не отвертитесь! Так что мне простительно. А вот, что решили, не откладывая, сразу приехать, спасибо. Тем более что сегодня может произойти нечто занятное. В чем вам по горячим следам легче будет разобраться. Но попозже об этом, – Зубатов подмигнул заинтригованному Балку. – Завтра мы вас устроим по первому разряду. Особняк подобрали на Сергиевской. С учетом пожеланий вашего августейшего друга. Может, для молодой семьи он и великоват, но как по мне, так очень уютный, со вкусом меблированный. Я думаю, вам понравится. И главное, там есть несколько путей, по которым вы при необходимости сможете его покидать и возвращаться, оставшись не узнанным. Ибо работа нам с вами совместная предстоит очень и очень интересная.