Поиск силы. Познавая все грани реальностей - Лагутин Сергей - Страница 6

Подтянув физическую подготовку, за исключением бега, начал разбираться, что еще «мешает».

Следующим объектом моего внимания стали гланды.

Как мне говорил врач, предлагавший «поберечь себя», главной причиной проблем с сердцем была ангина, которой я очень часто болел.

Однако, как и старшие брат и сестра, я планировал после школы поступить в институт.

«А как же учиться, если буду часто болеть, еще и продолжая «сажать» сердце?» – мысль никак не выходила из головы.

Решение было принято мгновенно и довольно простое…

– Дяденька, а можно мне удалить гланды?

– Заходи и рассказывай, – видимо, удивившись вопросу заглянувшего в дверь пацана, ответил хирург.

– Я хочу учиться в институте, а из-за гланд я часто болею ангиной. – Я немного успокоился и уже вполне уверенно пытался «обосновать» доктору свою идею.

– А родители знают? – уже совсем ошалело спросил хирург.

Обычно ему приходилось уговаривать родителей сделать операцию ребенку, а потом еще нужно было как-то затащить несчастного «под скальпель». А тут сам пришел…

– Нет, я сам решил.

Врач даже заулыбался:

– Ну так вот, голубчик, сначала иди к родителям, а лучше сразу к маме, и принеси мне расписку, что они не против.

– А что там должно быть написано? – спросил я.

– Не против, не возражаю, согласна, – ехидно сказал доктор. – Все, иди!

Мама, как всегда, после дополнительных уроков в школе, сидела допоздна за проверкой толстой пачки тетрадей, проверяя домашние задания. Семья уже была большая – четверо детей, и родителям приходилось вдвое больше работать, чтобы обеспечить нас хотя бы самым необходимым.

– Мама, подпиши тут для больницы. – Я положил перед уже уставшей от многочасовой работы мамой листок бумаги.

– А что это? – все же спросила она.

– Да так, ерунда, я просто хочу немного «полечить» гланды. Напиши «согласна», поставь подпись и расшифровку.

Мама, на минуту задумавшись, поглядела на позднее время, потом на толстую пачку непроверенных тетрадей, устало кивнула и сделала, как я попросил…

– Опять ты! – врач уже начал злиться. – Я же тебя к родителям отправил!

– Вот! – моему упрямству не было предела, и я протянул листок с согласием мамы.

– Ты точно этого хочешь? Ведь обратно не пришьешь, – не унимался доктор.

– Я же вам все объяснил.

Видя, что предупреждения бесполезны и парня не переубедить, доктор сдался.

– Надо же, какой неугомонный. Ладно, садись, посмотрю я на твои гланды.

Он долго разглядывал мое горло и наконец сказал:

– В общем, слушай меня, раз ты такой взрослый, говорю все как есть. Гланды у тебя и на самом деле увеличенные, к тому же немного воспаленные. Делать сейчас операцию нежелательно, поэтому иди полечись и еще раз подумай, раз уж ты считаешь себя большим. А потом приходи, но не раньше чем через две недели, если не передумаешь.

В тот раз я лечился как никогда…

Принимал все назначенные таблетки, не забывая полоскать горло, и пил, пил и пил теплый чай с малиновым вареньем.

Ровно через две недели стоял в кабинете у доктора.

– Первый раз такое вижу, – пробормотал он, матюгнувшись про себя. – Ладно, дуй домой, предупреди родителей. Завтра с утра ничего не есть, придешь к 09:00. С собой возьми все необходимое, вот список.

– А сколько часов я буду в больнице?

– Часов… – опять усмехнулся доктор. – Один день на операцию плюс пока отойдешь. А там по ситуации – как будет заживать. Так что быстро точно не выпишешься.

Какие же упрямые люди – подростки.

Если бы я знал, что меня ждет, то разобрался бы получше, как вылечить гланды, в том числе народными средствами, и послушался бы врача.

Хотя, как говорится, мы есть там, где мы есть…

– Заходи, – сказал доктор, увидев меня в сопровождении медсестры. Он уже ждал меня.

Сразу неприятно резанул глаз ветхий стул с металлическими ножками, обтянутый дерматином, уже старым и потрескавшимся, хирургический стол с открытой кучей инструментов и почему-то сколотый в нескольких местах эмалированный тазик, стоящий рядом со стулом.

– Садись на стул, сейчас привяжем руки и начнем.

Руки и на самом деле привязали, довольно банально – какими-то веревками или бинтами к тем самым ножкам стула.

Деловито поставив тазик у ног, надели на грудь фартук и попросили открыть рот. Вставив какой-то варварский фиксатор, доктор начал монолог:

– Сейчас поставим пару уколов, чтобы не было больно, а потом начнем.

Шприцы показались мне чудовищно большими, а иглы очень длинными.

БОЛЬ!

И это не та боль от современных укольчиков с щадящим лекарством.

Иглы вонзались в горло, раз за разом выбивая слезы из глаз.

– Ну как ты себя чувствуешь? – спросил доктор. Мне даже показалось, что он издевается. – Начинаем?

Утвердительно промычав в ответ, я продолжал наблюдать за его манипуляциями…

– Смотри-ка, она у тебя и впрямь довольно сильно увеличенная, – то ли удивленно, то ли с издевкой воскликнул доктор, бросив кусок плоти – первую миндалину – в тазик.

В это время, уже много раз пожалев, что сам усадил себя на стул «мясника», я пытался приглушить прорывающуюся сквозь уколы боль, еще и гася накатывающие приступы обморока.

«Нужно все остановить», – мелькнула спасительная мысль и я начал усиленно подавать сигналы, что хочу что-то сказать.

– Что, передумал?

Вопрос «в пах» сразу привел меня в чувство, одновременно вызвав злость – на доктора, на самого себя, на эмалированный сколотый тазик и неприкрытые инструменты, делавшие операционную похожей на какую-то пыточную.

Пытаясь промычать «вторую не надо», я уже понимал, что это еще не конец.

– Как не надо? – все-таки понял меня доктор, – пришел, значит, будем делать как положено!

– С…ка! – мозг начал взрываться от следующих уколов. А потом как-то сразу поплыл.

Будто со стороны я наблюдал, как доктор деловито выкручивает вторую миндалину, как бросает ее в тот самый тазик, довольно хмыкая, как обрабатывает рану во рту…

Медсестра помогла отвязать руки и, поддерживая, повела меня в палату.

Как только моя голова коснулась подушки, я сразу выключился на несколько часов.

Пробуждение было довольно неприятным – горло ужасно болело.

Первый день и первая ночь прошли тяжело: сон перемежался с ударами кулаком по стене, уколами и таблетками, чтобы приглушить боль…

Когда меня выписали и я лег спать в свою кровать дома, только тогда и понял, что тело человека – это не тело робота, элементы которого можно выбрасывать или вставлять заново. И в будущем, прежде чем принимать какое-то решение, нужно сначала все хорошенько взвесить, так сказать, в прямом смысле: семь раз отмерь – один раз отрежь. И тем более, когда ты ставишь на одну ступень со своими целями или мечтами свое тело.

Мечты

Первые мечты были, мягко говоря, противоречивы.

Первая, с самого детства, – стать лесником и связать свою жизнь с лесом и животными. И наблюдать. Как растут деревья, как живет деловитой жизнью муравейник, как рождаются новые зверята, а родители передают им свой опыт.

В любое время и погоду я убегал в рощу возле стадиона и наблюдал там за насекомыми, птицами и случайно увиденными животными. Часами просиживал у муравейника, пытаясь разгадать алгоритмы жизни его обитателей.

Чуть повзрослев, уходил в пойму Иртыша, изучая все ручейки, озерца, разливы. Небольшие лески и склоны оврага давали тень и прохладу в жаркую погоду. А местная фауна дополняла мое знакомство с окружающим миром.

Иногда я уходил в выходные дни еще в сумраке, чтобы встретить восход солнца уже на берегу реки.

А поздними вечерами, сидя у костра с отцом на рыбалке, жадно старался уловить каждый звук природы.

Рыбалка была, можно сказать, стала моим отдельным увлечением на всю жизнь.