Любите истории пострашнее? (ЛП) - Кинг Стивен - Страница 22

— Напрудишь на меня и будешь наказана, — сказал он.

Но Лори не обмочила его. Она заснула, сунув нос под хвост. Ллойд рассеянно гладил её, пока по телевизору показывали видеозаписи террористического акта в Бельгии, сделанные очевидцами на мобильные телефоны. После новостей Ллойд вынес Лори на улицу, снова держа её как футбольный мяч. Прицепил поводок и провёл её до конца Оскар-Роуд, где она присела и сделала свои дела.

— Правильное решение, — сказал Ллойд. — Продолжай в том же духе.

В девять часов он выстелил манеж двойным слоем пелёнок — он понимал, что завтра придётся купить ещё, вместе с бумажными полотенцами — и посадил Лори внутрь. Она наблюдала за ним. Когда Ллойд дал ей воды в чашке, она немного полакала, затем улеглась, продолжая наблюдать.

Ллойд разделся и улёгся в кровать, не потрудившись откинуть покрывало. По опыту зная, что в противном случае будет ворочаться и спихнёт его на пол. Однако этим вечером он почти сразу же заснул и проснулся только в два часа ночи от пронзительного воя.

Лори лежала, просунув мордочку сквозь прутья манежа, как заключённый в одиночной камере. На пелёнках появилось несколько «мин». Рассудив, что в столь поздний час никто не обидится, если он выйдет на улицу в семейниках и майке, Ллойд нацепил тапочки и вынес своего гостя (он продолжал так воспринимать Лори) за дверь. Он опустил ее на подъездную дорожку, засыпанную ракушками. Лори немного походила вперевалочку кругами, обнюхала птичий «шлепок» и пописала на него. Ллойд снова сказал ей продолжать в том же духе. Затем он посмотрел на небо, подумав, что никогда не видел так много звёзд, а потом решил, что вроде бы видел. Просто уже давно. Он попытался вспомнить, когда в последний раз выходил на улицу посреди ночи, и не смог. Ллойд смотрел на млечный путь, как заворожённый, пока не понял, что засыпает прямо на ногах. Затем отнёс щенка обратно в дом.

Лори внимательно наблюдала за Ллойдом, пока он менял обгаженные пелёнки, но как только он положил её в манеж, снова заскулила. Он собирался взять её к себе в постель, но согласно статье «Итак, у вас в доме появился щенок!», это была очень плохая идея. Автор (ветеринарный врач Сюзанна Моррис) недвусмысленно заявляла: «Как только вы начнёте идти по этому пути, вам будет очень трудно повернуть назад». Кроме того, Ллойду не нравилась мысль, что проснувшись, он найдёт одну из этих маленьких коричневых «мин» на другой половине кровати, где спала его жена. Это не только оскорбило бы память о ней, но и пришлось бы менять постельное бельё — рутинное занятие, которое всегда его раздражало.

Ллойд вошёл в комнату, которую Мэриан называла своей каморкой. Большинство её вещей оставались на своих местах, потому что, несмотря на настойчивые просьбы сестры, у Ллойда не хватало духу прибраться. После смерти Мэриан он старался держаться подальше от этой комнаты. Было больно даже смотреть на фотографии на стене, особенно в два часа ночи. Он думал, что ночью человек склонен расклеиваться сильнее. А с рассветом снова обретает толстокожесть.

Мэриан так и не перешла на айпод, но портативный CD-плеер, который она дважды в неделю брала с собой на занятия физкультурой, стоял на полке над её небольшой коллекцией музыкальных альбомов. Ллойд снял крышечку снизу и не увидел на батарейках следов окисления. Он пролистал диски, задержался на «Холле и Оутсе», затем перешёл к «Лучшим хитам Джоан Баэз». Ллойд вставил диск и тот благополучно завертелся. Ллойд отнёс CD-плеер в спальню. Увидев Ллойда, Лори перестала скулить. Он нажал на «ПЛЕЙ» и Джоан Баэз запела «Ночь, когда пал Cтарина Дикси». Затем поставил плеер на одну из свежих пелёнок. Лори обнюхала его, затем улеглась, почти уткнувшись носом в наклейку «СОБСТВЕННОСТЬ МЭРИАН САНДЕРЛЕНД».

— Так лучше? — спросил Ллойд. — Я чертовски на это надеюсь.

Он вернулся в постель и лежал, засунув руки под подушку, где было прохладно. Слушал музыку. Когда Баэз запела «Вечно молодой», Ллойд фыркнул. Как предсказуемо, подумал он. Настоящее клише. Потом он заснул.

Сентябрь уступил место октябрю, лучшему месяцу в году на севере штата Нью-Йорк, где они с Мэриан жили до выхода Ллойда на пенсию, и, по мнению Ллойда (ИМХО, как говорят в «Фэйсбуке»), лучшему месяцу здесь, на западном побережье Флориды. Сильная жара спала, но днём всё ещё было тепло, а холодных ночей января и февраля не приходилось ждать до следующего года. Как и перелёта птиц. Подъёмный мост Оскар-Дробридж вместо пятидесяти раз на дню, теперь мешал движению лишь пятнадцать-двадцать раз. Хотя и самих машин стало гораздо меньше.

После трёхмесячного простоя на Каймен-Ки возобновил работу ресторан «Фиш Хаус», куда разрешалось водить собак в так называемый собачий дворик. Ллойд часто брал туда Лори, и они вдвоём прогуливались по Шестимильной тропе вдоль канала. Ллойд переносил собаку через места на дощатом настиле, заросшие травой, но она легко пробегала под нависающими пальмами, сквозь которые Ллойду приходилось пробиваться с трудом, наклонив голову и вытянув руки; он раздвигал листья со страхом, что ему на голову спрыгнет большеухий хомяк, хотя такого никогда раньше не случалось. Когда они заходили в ресторан, Лори тихо сидела на солнышке у ботинка Ллойда, который время от времени награждал её за хорошие манеры картошкой фри из своей тарелки. Все официантки томно вздыхали, наклоняясь, чтобы погладить дымчато-серую шёрстку Лори.

Особенно очарована ею была хозяйка ресторана, Бернадетта. «Какая мордашка», — всегда говорила она, будто это всё объясняло. Она опускалась на колени рядом с Лори, что позволяло Ллойду полюбоваться её великолепным и всегда желанным декольте. «О-ох, какая мордашка!»

Лори принимала это внимание, но, казалось, не была в восторге. Она просто сидела, глядя на очередного обожателя, а потом снова обращала своё внимание на Ллойда. Вероятно, отчасти из-за картошки фри, но не совсем; она точно также внимательно наблюдала за Ллойдом, когда он смотрел телевизор. Пока не засыпала.

Лори быстро приучилась к туалету и, вопреки предсказанию Дона, не грызла мебель. Вместо этого она грызла свои игрушки, количество которых увеличилось с трёх до шести, а потом и до дюжины. Ллойд нашёл под них старый ящик. По утрам Лори подходила к этому ящику, клала передние лапы на край и изучала содержимое, как покупатель в «Пабликсе» изучает товар. Наконец, Лори выбирала одну, относила в угол и там жевала, пока игрушка ей не надоедала. Затем возвращалась к ящику и выбирала другую. К концу дня они оказывались разбросаны по всей спальне, гостиной и кухне. Перед сном Ллойд собирал их и возвращал в ящик. Не из-за беспорядка, а из-за того, что каждое утро собака будто бы получала удовольствие, осматривая свои запасы.

Бет часто звонила, расспрашивая Ллойда о его питании, напоминала ему о днях рождения и годовщинах свадьбы пожилых друзей и пожилых родственников, держала в курсе о том, кто недавно сыграл в ящик. В конце она неизменно спрашивала, всё ли ещё Лори находится на испытательном сроке. Ллойд всегда отвечал «да» до одного дня в середине октября. Они только что вернулись из «Фиш Хауса», и Лори спала на спине посреди гостиной, раскинув лапы во все четыре стороны. Ветерок кондиционера ерошил шерсть у неё на животе, и тогда Ллойд понял: она прекрасна. Нет, это не было проявлением сентиментальности, просто сам факт. Он чувствовал то же самое в отношении звёзд, когда по вечерам перед сном водил Лори облегчиться.

— Нет, мне кажется, мы прошли испытательный срок. Но если она переживёт меня, Бети, ты либо заберёшь её себе — и к чёрту аллергию Джима, — либо найдёшь для неё хороший дом.

— Я тебя поняла, Резиновый утёнок. — Это прозвище Бети подхватила из какой-то песни для дальнобойщиков ещё в семидесятых, и с тех пор оно так и не отцепилось от неё. Ещё одна черта Бет, которую Ллойд находил одновременно милой и чертовски раздражающей. — Я так рада, что у вас всё сложилось. — Она понизила голос. — По правде говоря, я в этом сомневалась.