По волчьему следу (СИ) - Демина Карина - Страница 86

Поле.

Лес и вправду валили недавно. И из земли торчали еще низкие желтоватые пни, с которых сочилась живица. Корни их цеплялись за землю. То тут, то там высились кучи из лапника и тонких молоденьких деревец, хлыстовин лещины и прочих кустарников. Мох изрезали следы.

Там, у края, пару пней уже вывернули, выдернули, повалив на бок. Виднелась и колода с воткнутым в нее топором. По самую рукоять вошел.

- Раньше тут рожь сеяли. Или овес. Пшеница у нас не очень, хотя с отцовой помощью и её можно было… а потом земля вот… заросла.

Судя по виду, зарастала она куда дольше десяти лет.

Поле выглядело большим.

Слишком большим, чтобы с ним мог справиться один человек.

- Это потому что отец её кормил… силы лил. Долго… и вот теперь… Генрих сказал, что если в нее грабли кинуть, то они прорастут. Вот деревья и вымахали. Жаль, что я без дара… с даром было бы проще.

Анна подняла руку к носу.

- Извините. Мутит что-то… в последнее время бывает. Запах гари… такой вот… не знаю, едкий, что ли. И главное, то появляется, то исчезает.

Я потянула носом.

Нет, гарью не пахло. Бензином, пожалуй, железом.

Кровью слегка, но этот запах был привычным, почти родным запахом Анны. И… я сделала более глубокий вдох. И еще один.

- Дай, - я протянула руку, и Анна молча вложила свою.

Ладонь у нее по-детски маленькая. И не скажешь, что такой ручкой можно топор удержать. А ведь у нее получалось удерживать. И орудовать. Кожа сухая, в мелких ссадинах и трещинах, в старых мозолях. У меня самой такие же руки.

Только от этих пахнет дымом и кровью, мясом, травами.

И еще…

- Беременна? – поинтересовалась я, уж больно характерной была эта нота.

- Я? – Анна вздрогнула и уставилась на меня. – Нет… невозможно.

Да.

И Девочка, шевельнувшись, поднялась, пристроила голову на колени Анны.

- Она не укусит.

- Я не боюсь… я собаку хотела завести, но у нас не приживаются… - Анна осторожно коснулась покатого лба. И Девочка шевельнула хвостом. – Она… на меня похожа.

Да?

- Мы обе неправильные. Такие, которых люди боятся. И ненавидят. Ты же сама такая же. И понимаешь, о чем я…

Понимаю.

Как и то, что Девочка подтвердила мою догадку. Осталось понять, озвучивать ли её Анне… или… головная боль… и приступы эти.

Уверенность её.

И даже отторжение, которое она испытывает к человеку, который так много для них сделал. Может, я знаю не так и много, но тут слишком уж все хорошо складывается. Одно к одному.

- Почти уже… там, видишь?

Дорога стекала вниз с холма. И видны были поля, уже возделанные и даже зеленые, нарядные. Загоны. Свиньи в загонах… сколько их здесь? Много. В том и дело, что очень много.

И она вправду считает, что с этим богатством управляется Генрих? И Васька?

Или…

Она считает так, как ей велено.

Чтоб тебя…

- Это все за последние лет пять поставили, раньше было хуже… а теперь вот… - Анна даже привстала. – Были бы люди, я бы цех открыла… колбасы можно и дальше Бешицка возить. Еще ветчину делать. И много чего… Генрих столько рецептов знает из мяса!

Не сомневаюсь.

Я кивнула и поинтересовалась:

- Свиней ты как режешь? Здоровые же…

- Раньше Генрих занимался. У него рука хорошая. Один удар и все… еще он что-то свиньям подмешивал, они тихие становились. Васька тоже помогал… а я вот… разделывать могу. Колбасы делать тоже… кишки чистить.

Я вспомнила и вздрогнула.

Самая нудная, грязная и мерзкая работа. И пусть случалось мне помогать всего пару раз, но… ну его.

- А как слабеть стал, так и… Васька часто в городе, да и не справляется один. Сделал такую вот штуку, которая током. Раз и все, свинья отключается, он её на крюке поднимает, есть у нас такой, и вскрывает жилы.

И кровь вытекает.

- Генрих говорит, что ей совсем не больно. Что она будто засыпает и все… хотя… каждый раз приходится… я ухожу. Не могу смотреть на это все.

Дом был высоким, в два этажа. Некогда, надо думать, роскошным и нарядным. Стены его наверняка белили по весне, избавляя от следов сырости и зимних тягот. Крышу правили. А на подоконники и этот вот балкончик выносили горшки с цветами.

Моя свекровь очень любила украшать дом живыми цветами. И даже самолично поливала их.

Я стиснула зубы.

Ныне дом был сер, уныл и грязен. И эта заброшенность как-то слишком уж резко контрастировала с зеленью полей, с ухоженностью их. Даже заборы у свинарников и те были покрашены.

А дом…

Брошенный?

Нелюбимый?

И Анна смотрит на него так… так… что становится ясно. Не от отсутствия денег эта его неказистость, но от боли и нелюбви хозяйской. Для нее прошлое еще живо, пока жив этот дом. И отдала бы она его с радостью превеликой, и продала бы…

Не позволили?

Я остановила грузовик у крыльца.

- Приехали, - сказала нарочито весело. – Веди к больному…

- Что?

Она вздрогнула и посмотрела на меня с удивлением. Чуть нахмурилась.

- А вы… кто?

- Анна?

- Вы… - подняла руку. – Извините… голова так болит. Опять болит. Постоянно болит. Я… пойду.

- Иди, - согласилась я, отступая.

Никуда она не денется.

А я вот осмотрюсь. Мы осмотримся…

Дом я обошла стороной.

Не нравился он мне.

Очень.

И все же сперва я заглянула в сарай, где воняло машинным маслом и соляркой. Убедилась, что внутри сарай обыкновенно-уныл. Какие-то короба, детали, полуразобранный грузовик на подпорках из кирпичей. Тряпье. Инструменты.

В соседнем пахло животными и кровью.

Крюки.

Цепи.

Тазы вдоль стены. Чистые, блестящие даже… а люди где? Должны быть люди. Обязаны.

- Эй, есть кто живой? – крикнула я, принюхиваясь.

Людьми не пахло.

И Девочка их не чуяла.

А вот запах свиней, особенно свиного дерьма, становился ярче и резче. Свинарников была два, низкие, просевшие будто здания с крышами, крытыми дранкой. Лишенные окон, и оттого еще более уродливые. Даже беленые стены не уменьшали этого уродства.

Свиньи…

Огромные свиньи. В жизни таких не видела. Это что за порода интересно? Каждая величиной почти с лошадь, только куда как шире…

Матерая свиноматка, дремавшая у стены, подняла голову, уставившись на меня красными глазами. Хрюкнула и с трудом, но поднялась на ноги. На голос её отозвались и прочие…

По спине побежали мурашки.

Даже тот несчастный медведь показался мне вдруг понятнее, роднее и безопаснее, чем эти вот свиньи, явно измененные кем-то. Хотя… вариантов тут немного.

Ну вот почему мы с Бекшеевым вечно в какое-то дерьмо вляпываемся, а?

- Ну его, - сказала я Девочке. – Тут искать будем позже. Когда Одинцов со своей бригадой прибудет.

Дом.

Дом стоял рядом. Темный. Недобрый.

Манящий.

И я решилась.

Глава 44 Западня

Глава 44 Западня

«Выбрать наряд, подходящий к случаю, не так-то и просто, как сие может показаться. Не стоит уделять внимание лишь цвету платья, который, безусловно важен, но и не только он. Значение имеют длина и пышность юбки, качество и обилие отделки, оттенок кружева или же то, из чего сделаны пуговицы. Для дневных платьев стоит избегать излишнего роскошества, отдавая предпочтение простоте линий…»

Модные советы для юных особ.

В какой-то момент Бекшеев отключился. Это было вполне ожидаемо. Более того, странно, что он не отключился раньше. Боль то накатывала волной, то отступала. И слабость тоже.

Мысли…

- Упрямый, - сказал кто-то, от кого пахло зверем и гнилью. – Хорошо. Должно получиться. А теперь – спи.

И Бекшеев не смог не исполнить этот приказ. Только подумалось, что менталисты – твари редкие, а вот Бекшееву, судя по всему, на них везет.

Чтоб их всех…

Пробуждение было болезненным. И холодным. Мокрым… мокро было снизу, и эта мокрота позволяла ощутить холод, тянувшийся из-под земли. Он лежал… да, определенно, лежал.