Стилист. Том II (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 22

Так как я посчитал дурным тоном приходить без подарка, то по пути купил букет цветов и упаковку 10-рублёвых духов «Желаю счастья» — именно их, как давно уловило моё обоняние, предпочитала моя клиентка.

Ресторан «Украина» располагался в одноименной гостинице в высотке на берегу Москвы-реки. Без четверти семь я толкнул дверь заведения, и тут же был встречен импозантным швейцаром.

— Меня ждут, — сказал я, покачивая перед его носом цветами.

— Кто ждёт? — скалой стоял обладатель красного в позументах мундира.

— Ксения Александровна Абуханова.

— А, понятно, — протянул он с чуть скисшей миной на лице. — Проходите.

«Столик», о котором говорила виновница торжества, оказался длинным столом у дальней стены, за которым могло поместиться человек пятьдесят. Половина мест уже была занята, а моё появление у многих вызвало вопросительные взгляды, так что Ксении Александровне пришлось объяснять, кто я и откуда взялся.

— И эта шикарная причёска на моей голове вкупе с макияжем — творение золотых рук Алексея, — добавила она.

Однако неплохо зарабатывают люди науки, думал я, занимая указанное мне место. Впрочем, когда узнал, что муж Абухановой, который сидел рядом с ней, трудится в МИДе — моё удивление само собой сошло на нет.

В начале восьмого вечера все места были заняты. Последним пришёл прихрамывающий, опиравшийся на трость старик с изборождённым морщинами лицом, высоким лбом и кучерявыми, с проседью, волосами. Несмотря на хромоту, спину он держал прямо, а подбородок высоко поднятым, словно аристократ. Мизинец его правой руки украшал перстень с приличных размеров бриллиантом (почему-то я был уверен, что это настоящий камень), свидетельствуя о том, что старик не из простых. Но больше всего поражал взгляд его чёрных, как две маленькие оливки, глаз. Когда он скользнул по мне взглядом, показалось, на какое-то мгновение я попал под мощный поток рентгеновских лучей.

— А вот и Вольф Григорьевич пожаловал! — подскочила Абуханова. — Если кто не знаком, то прошу любить и жаловать — мой, можно сказать, учитель, Вольф ГригорьевичМессинг.

— Право, Ксения Александровна, я всего лишь артист оригинального жанра, — приподнял в улыбке уголки губ Мессинг. — Я ненадолго, не мог не поздравить свою добрую знакомую с повышением, так сказать, по службе.

Так вот ты какой, северный олень! Сам Мессинг, человек, о котором будут снимать фильмы, при жизни ставший легендой. Хотя и сейчас, и в будущем найдутся сомневающиеся в его экстрасенсорных способностях. Как известно, короля делает свита, не исключено, что ореол загадочности — всего лишь плод воображения его многочисленных поклонников.

Новоиспечённый доктор психологии усадила его рядом с собой, видно, это место она придерживала для Вольфа Григорьевича. Я же оказался от него через одного человека, так что, в общем-то, мог слышать, о чём переговариваются Абуханова и её знаменитый гость.

— Решил в больницу лечь в начале ноября, на операцию, — говорил Мессинг. — Ноги повредил ещё в начале Второй мировой, выпрыгнув со второго этажа полицейского участка. С тех пор они стали — прошу прощения за такой каламбур — моей ахиллесовой пятой. Сосуды на ногах стали ни к чёрту, хотел вызвать за свой счёт из Америки Майкла Дебейки[1], но советская власть против. Сказали, что в отечественной медицине хватает и своих светил. Знаете, Ксения Александровна, у меня предчувствие, что из больницы я уже не вернусь.

— Господи, Вольф Григорьевич, что вы такое говорите…

— Я знаю, что говорю, — грустно улыбнулся телепат и ясновидящий. — Мои предчувствия меня ещё никогда не подводили. Давайте-ка лучше выпьем за виновницу торжества!

Я вместе со всеми поднял бокал, думая о словах Мессинга. А ведь он и впрямь должен уйти из жизни где-то в эти годы. Возможно, как раз в больнице, куда он собрался ложиться, его и не станет. Но что я мог сделать, если он сам предчувствует свою смерть? Разве что попытаться в подробностях запомнить этот вечер, когда я, возможно, вижу великого Мессинга в первый и последний раз.

Между тем народ по мере насыщения крови алкоголем становился всё более весёлым и шебутным. Мессинг, наверное, забыл, что грозился недолго засиживаться, вот уже час как сидит, погрузившись в свои мысли, и тихо напивается, успевая ещё и курить. Правда, скучать ему всё же не дали.

— Вольф Григорьевич, — воскликнул один из гостей, щекастый толстяк, — а покажите какой-нибудь фокус!

Тот посмотрел на говорившего таким взглядом, что, казалось, пошлёт сейчас того куда подальше. Однако неожиданно легко согласился.

— Хорошо, покажу вам кое-что, но только один раз, тем более что засиделся я. Вот вы, — он обратился к этому же мужчине, — загадайте мне какое-нибудь задание, а я его выполню.

Все тут же зашушукались, я же с интересом наблюдал, как Мессинг легко, при его хромоте, поднявшись, подошёл к толстяку и взял того за запястье. Несколько секунд глядел ему в глаза, после чего подошёл к сидевшей рядом с толстяком женщине.

— Позвольте вашу сумочку?

Получив ридикюль в руки, открыл его, достал расчёску и продемонстрировал окружающим. Затем повернулся к глупо ухмылявшемуся толстяку:

— А теперь расскажите, что вы загадали.

— Так это… Чтобы вы открыли сумочку моей жены и достали оттуда расчёску.

Все дружно зааплодировали, раздались крики: «Ну, Мессинг даёт!» «Настоящий телепат!» Может, и правда обладает столь необычными способностями, думал я, а может, всё это было заранее подстроено. Поди проверь!

— Друзья, к сожалению, я вынужден откланяться, — громко объявил между тем Вольф Григорьевич. — Ксения Александровна, ещё раз примите мои поздравления.

Он галантно поцеловал Абухановой руку, затем подхватил свою трость и двинулся было к выходу, но в последний момент задержался возле меня, наклонился и негромко сказал на ухо:

— Молодой человек, я вижу, что вам вскоре предстоит дальняя поездка. Она принесёт вам успех, но опасайтесь женщины в чёрном.

Я хотел спросить, что ещё за женщина, но он уже уходил, опираясь на свою трость. Нужно его догнать, мелькнула в голове мысль, однако ноги отказывались меня слушаться. Напился что ли до такой степени, или… Прямо-таки цыганщина какая-то! Ещё кстати или нет вспомнился одноименный ужастик с Дэниэлем Рэдклиффом, помню, какое он на меня произвёл гнетущее впечатление. Надеюсь, Мессинг имел в виду что-то другое, и мне не грозит встреча с потусторонним существом.

Соседка по-свойски толкнула меня локтем:

— Что, что он вам сказал?

— А, — отмахнулся я, — так, пустое.

Остаток вечера и следующий день слова Мессинга не выходили из головы, но с Леной я предпочёл пророчеством экстрасенса не делиться. Мало ли, вдруг ревновать начнёт к неизвестной «женщине в чёрном», скажет, что вообще в этой ГДР делать нечего, начнёт уговаривать отказаться от поездки.

А в воскресенье мои мысли оказались заняты уже другим. После обеда по договорённости мы встретились с Брежневой у неё дома. На этот раз не макияж и причёски, а шугаринг. Да, удалось мне и мою главную клиентку подсадить на эту процедуру, тем более волосы на её ногах и подмышках имели место быть. Об интимной зоне мы не говорили, хотя другие клиентки, особенно те, кто помоложе, с удовольствием на это соглашались. Узнай Чурбанов, что я обрабатываю паховую область его супруги — я не только из «Чародейки» вылечу, но, боюсь, и из Москвы.

Я сразу заметил, что Брежнева не в настроении. Она с задумчивым видом сидела рядом со мной на кухне, пока я готовил сахарную пасту и, не всё же не выдержав, поинтересовался:

— Галина, что случилось?

Она тяжело вздохнула, вяло отмахнувшись, и тут на её глаза неожиданно навернулись слёзы. Вот только этого мне не хватало!

— Так, ну-ка прекращая реветь. На, выпей водички. А теперь рассказывай, что произошло?

Парикмахер — это не только мастер в плане наведения красоты, но зачастую ещё и благодарный слушатель, и даже жилетка, в которую можно поплакаться. Вот и мне сегодня пришлось выступать в нескольких ипостасях.