Стилист. Том II (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 1

Геннадий Марченко

Стилист. Том II

Глава 1

Я помнил июнь в своём родном городе, где духота смешивалась с проникающим повсюду тополиным пухом. В Москве климат был не такой влажный, да и тополей было поменьше, хватало и нормальных деревьев, особенно в центре города. Я полюбил пешие прогулки на работу и сработы, практически не пользуясь метрополитеном и другими видами общественного транспорта.

В один из таких дней как раз в мою смену позвонили в «Чародейку» из горкома партии с предложением прийти по поводу обсуждения акции «Бессмертный полк». Меня в своём кабинете принимал лично первый секретарь московского горкома партии Виктор Васильевич Гришин. Причём уже в компании пришедшего раньше Батова. Не знаю уж, говорила Гришину дочь, что я приходил делать ей причёску и макияж, Гришин на это никак не намекал, разговор шёл только об акции.

— Задумка неплохая, я уже с подачи Павла Иваныча с ней ознакомился, — говорил Гришин. — Средства на это дело можно найти, тем более всё равно придётся подключать партийные и комсомольские организации учебных заведений и предприятий города. С вами, Алексей Михайлович, мы будем на связи, вы нам ещё понадобитесь. Кстати, вчера встречались с Леонидом Ильичом, ему идея с «Бессмертным полком» тоже понравилась. Может, ещё что-то придумали за это время?

Мелькнула мысль подкинуть песню «День Победы», но я задавил её в зародыше. Раз уж дал себе зарок — изволь выполнять.

В конце июня меня делегировали в Вильнюс, на чемпионат СССР по парикмахерскому искусству. Как сказала Долорес, трое лучших войдут в сборную страны и будут представлять СССР на осеннем чемпионате мира в ГДР, а если конкретнее — в Восточном Берлине.

М-да, лучше бы уж Париж, где я был последний раз в октябре 2018-го. Но и Берлин для начала тоже неплохо. Там я бывал лишь однажды, то ли в 2012-м, то ли в 2013-м, особо вспомнить нечего, однако для затравки сойдёт. Так что придётся как следует постараться, чтобы завоевать единственную путёвку, придумать что-нибудь оригинальное.

А вот в столице советской Литвы мне не доводилось бывать ни в прошлой жизни, ни тем более в этой. Вылетали мы из «Шереметьево», у входа в аэровокзал клубилась толпа громкоголосых, рыжих и чернявых людей, чью национальность то и дело выдавал характерный говор. Понятно, вылетающие в Вену евреи, я уже слышал от кого-то шутку, что «Шереметьево» пора переименовать в «Еврейские ворота», а еврейка — не роскошь, а средство передвижения. Видно, не всё ладно в «датском королевстве», раз из него люди бегут при первой возможности.

Вильнюс встретил небольшую группу столичных мастеров парикмахерского искусства солнечным, но не жарким утром. Здание аэровокзала в стиле сталинского ампира оказалось небольшим, но уютным. На выходе в город нас уже поджидал автобус, из окна которого по пути в гостиницу «Гинтарас» удалось получить первые впечатления о Вильнюсе. Такое ощущение, будто мы попали в небольшой европейский город, чья аура производила умиротворяющее впечатление.

В гостиницу уже заселились почти половина участников чемпионата — порядка ста пятидесяти мастеров из ожидаемых трёхсот с лишним, представлявших все республики СССР. Поскольку в московской делегации на 4 человека приходилось двое мужчин-мастеров, то нас вместе и поселили. Моим соседом по номеру оказался тот самый Валентин из парикмахерской «Стиль», так походивший внешностью и ужимками на Сергея Зверева. Глазки вроде пока не строил, но если вдруг ночью попробует залезть ко мне в постель… Боюсь, одним уголовным делом станет больше.

Чемпионат должен был продлиться два дня. В первый день предстояло соревноваться в выполнении поставленных членами жюри задач, а второй был посвящён заданию на вольную тему. А день прилёта был почти полностью свободен, неудивительно, что наша четвёрка согласилась отправиться на предложенную автобусную экскурсию.

Помимо нас насладиться достопримечательностями Вильнюса отправились ещё два десятка участников конкурса. Экскурсовод — женщина в больших солнцезащитных очках — рассказывала в микрофон о проплывающих за окном достопримечательностях.

— Сейчас мы въезжаем в так называемый Старый город… По левую руку — дворец Радзивиллов… Обратите внимание, справа от нас на Замковой горе находится башня Гедимина… Храм Святой Анны и Бернардинский костел… Кафедральный собор Святого СтаниславаПериодически автобус останавливался, и мы, как утята за уткой, шли следом за экскурсоводом.

— Перед нами исторический памятник и место паломничества католиков со всей Прибалтики — Острая брама, или, как по-другому называют эту часть городской стены с часовней — ворота Аушрос… А это — городская ратуша. Здание выполнено в скромной манере классицизма, в XIX веке здесь проводились концерты, балы, торжественные приемы и спектакли… А сейчас мы пройдём по улице Пилес. Это самая старая улица Вильнюса, по ней в город въезжали короли, иностранные гости и государственные послы, а также бродячий цирк и гастролирующие музыканты. Она всего 500 метров в длину, однако на этой маленькой площади размещается немало достопримечательностей: галереи, торговые лавочки, музеи и исторические здания. У вас есть 30 минут свободного времени, можете погулять, приобрести сувениры, через полчаса встречаемся на этом же месте. Ну что ж, гулять так гулять! Мне едва хватило получаса, чтобы пробежаться по лавкам и магазинам улицы Пилес. В итоге затарился кое-какими подарками для себя и своих близких. Себе прикупил янтарный напиток на спирту и кожаное портмоне, Лене — комплект украшений из «слёз моря», причём в янтаре кольца была видна доисторическая мошка. Наташке купил двух подружек — кукол «Рима» и «Неринга» производства вильнюсской фабрики игрушек. «Рима» в забавном костюмчике с капюшоном, а «Неринга» — в платьишке и сандалиях.

А вечером мы всей небольшой компанией, включавшую, помимо меня, Валентина, Олю Сорокину и Катю Лежикову — решили посидеть в каком-нибудь тихом, укромном заведении. При гостинице имелся ресторан, но нам он показался слишком обычным, захотелось какой-то местной экзотики. Тут-то нам и посоветовали дойти до Старого города и найти там трактир «Gera vieta», что в переводе на русский значило «Хорошее место». Что ж, посмотрим, насколько оно хорошее.

В своих ожиданиях поначалу мы не обманулись, трактир оказался довольно колоритным заведением. На входе нас встречали рыцарские доспехи с опущенным забралом, так что можно было даже предположить, что внутри доспехов всё же кто-то прячется, а выложенные грубо отёсанным камнем стены были увешаны щитами, мечами и секирами, а также головой кабана, такой здоровой, что страшно было представить, каких размеров было туловище. Массивные столы и стулья были выполнены из дуба, как и вся посуда, включая литровые пивные кружки. Похоже, пиво здесь было фирменным напитком, и мы сразу заказали на распробу по кружке светлого «Laukinių apynių», а расправившись с ним — ещё по кружке тёмного «Dunsulio Dounkelis Tamsusis». Пусть и небольшой я любитель пива, но сразу понял, что напиток здесь подают весьма качественный. На закуску мы взяли сухарики с чесноком и сыром, горох со шкварками, и варено-копченые свиные ушки с чесночным соусом. Да-а, в Москве такой вроде бы простой, и в тоже время обалденно вкусной закуски мне ещё пробовать не доводилось!

Музыкальный фон создавал сидевший в закутке на небольшом возвышении пианист, наигрывавший что-то лёгкое в джазовой манере. Полное ощущение, что оказались за границей, хотя в общем-то Прибалтика всегда считала себя ближе к Европе, нежели к России. При этом — что меня, как некурящего порадовало — в зале было запрещено курить, для этого имелась отдельная курительная комната.

Часов в семь вчера, в разгар наших посиделок, трактир заполнился практически полностью. По большей части небольшими компаниями, от двух до 4–5 человек. Одна такая «великолепная пятёрка» за прямоугольным столом состояла из парней лет двадцати с небольшим, только один из этой компании был постарше. Вот он-то, бросая взгляды в нашу сторону, что-то негромко, но настойчиво втолковывал своим молодым товарищам. Несколько раз проскользнуло «rusai kiaulės» и «оккупанты». Если относительно значения первого выражения я мог только догадываться, то насчёт оккупантов двух мнений быть не могло. И, хотя я старался абстрагироваться, это меня начинало порядкам нервировать. Тем более что сидел я к ним лицом, и мне волей-неволей приходилось ловить на себе косые взгляды.