Антидекамерон - Кисилевский Вениамин Ефимович - Страница 50

Нет, не совсем так, – сделал еще одну попытку добраться до другого берега этого топкого болота, – или даже совсем не так. Если бы нужно было ему от Лили только ее тело, стал бы разве с таким нетерпением ждать ее звонка? Не пацан же он сексуально озабоченный. Да та же молоденькая, разбитная секретарша его Любаша, откровенно кокетничавшая с ним, немалую фору даст Лиле, у которой дочь уже, небось, постарше Любаши. И никаких хлопот. Не все тут, значит, так уж просто, есть какая-то тайна, неподвластная разумению. Не надо, твердо решил, изводить себя сомнениями, все само собой прояснится на этом свидании. Точней, после него. Позвонила бы только поскорей. И хорошо бы наведаться с ней на дачу прямо сегодня, чтобы не длилась эта неизвестность. От него зависящее он по-честному сделает, остальное – за Лилей.

Но тут же новая мысль, ядовитая, скользкая. Оправдает ли он Лилины надежды, не разочарует ли ее? И свои надежды тоже. Двадцать лет разницы между ними двадцать лет назад и сейчас – это, как острят одесситы, две большие разницы. Мужские силы еще, слава Господу, не истощились, но разве сравнить с прежними? Уж он-то все о себе знает лучше кого-либо другого. Да, вчера вечером в тамбуре ощутил он себя готовым к подвигам Гераклом, но это ни о чем еще не говорит. Не имел он права оскандалиться перед Лилей – в такой фарс все превратится, что кручининская затея с антидекамероном невинной шуткой покажется. По закону подлости. Прикупить, что ли, дабы понадежней себя чувствовать, хваленую виагру? Легко сказать. Что значит «прикупить»? Подойти к аптечному окошку, произнести это слово… Рядом может кто-нибудь оказаться. Да если и не окажется, одной аптекарши хватит. Его, главного врача, кто только не знает!..

Осадил себя. Зачем вообще подумал об этом, зачем будить лихо, пока оно тихо? А то будто не знает он, что почти все эти проблемы оттого, что начинаешь сомневаться. Как не удавалось никому в той легенде заполучить эликсир жизни, потому что условием было не вспоминать в это время о краснозадой макаке. Нет, все обязательно будет хорошо, да и Лиля из тех женщин, которые действуют получше всякой виагры…

И тут пробудился телефон в кармане халата. А он каким-то непостижимым чувством знал уже, что звонит Лиля, сердечко забилось. Разговор длился считанные секунды. Верней даже, не разговор это был – на его «слушаю» она быстро ответила, что будет ждать его в половине пятого возле главного почтамта. Время было на редкость неудачное, потому что на те же шестнадцать тридцать у него было назначено совещание с заведующими отделениями. Почему-то думалось ему, что свидание их должно состояться обязательно вечером. Было уже почти четыре часа – времени в обрез, чтобы успеть к назначенному сроку. Подосадовал на нее: неужели нельзя было предупредить его раньше, не устраивать гонку? Понимает же, что он не вольный сокол, от многих обстоятельств зависит. Или сама она до последнего не знала, когда сумеет и сумеет ли вообще освободиться сегодня? Считанные секунды у нее были чтобы незаметно созвониться с ним? Но сейчас на все эти анализы и синтезы времени не оставалось. Сказал Любаше, что должен срочно ехать в министерство, пусть обзвонит заведующих, сменил халат на пиджак и поспешил к своим поджидавшим во дворе «жигулям».

Объект она выбрала проигрышный. Центр города, узкая улица, припарковаться вряд ли удастся. И зачем в таком людном месте? Дела у нее какие-то на почтамте, решила совместить? Дегтярев медленно продвигался в сплошном автомобильном потоке загруженной транспортом улицы, поглядывал на часы. Завспоминал, как начиналась у него вся эта любовная эпопея с Лилей. А ведь всего лишь, поверить в это трудно, из-за какого-то сна! Того самого эротического сна, в котором прелюбодействовал он с ней. И утром на планерке увидел вдруг Лилю совсем другими глазами. Сперва только ее руки, затем все остальное. Смотрел с поразившим его тогда вожделением. А она это непостижимо ощутила, зарделась. Как сумела проникнуть она в его сон, а потом и в мысли? Вел ведь себя на той планерке обычно, столько людей в комнате, слушал отчет дежурившего ночью доктора, взглядом с Лилей встретился на долю секунды. Та самая телепатическая связь, о которой без конца судачат и которую он, Дегтярев, всегда считал чушью, выдумкой невропатов? А если бы не приснилась ему накануне ночью Лиля? Он же до этого несчетно видел ее, с руками и не руками, никаких эмоций не испытывал. Всё тот же затасканный Фрейд? Или действительно существует нечто, человеческому разуму неподвластное, тайные знаки, посылаемые человеку из другого мира, другого сознания, именуемого одними божественным промыслом, другими – абстрактным словом «космос»?…

Сам Дегтярев почитал себя агностиком – не верил в существование бородатого властителя где-то на небесах, но признавал существование неких могущественных внеземных сил, способных влиять на людские судьбы. Ибо ничем другим нельзя было объяснить многие события в его, например, собственной жизни, списать которые на игру случая не удалось бы при всем желании. Но разве до появления Лили никогда не снились ему скоромные сны? Разве придавал он им какое-то значение? Разве хоть однажды руководствовался ими? И почему она, Лиля – всего лишь одна из многих окружавших его тогда женщин и не самая заметная среди них, исчезавшая из его внимания, едва выпадала из поля зрения? Почему она, девчушка, уж никак в любовницы не годящаяся? Вот и сейчас устремился он к ней, бросив работу, отменив важное совещание, боится опоздать, чертыхается, угодив в очередную пробку. Опасается, что она уйдет, если не появится он в назначенное время? И что, если уйдет? Невосполнимой это потерей для него станет, лишится он чего-то жизненно необходимого? И все-таки что, ну что для него Лиля? Какое-то наваждение просто. Что для него это свидание? Полагать, что разбередила она ему душу, когда начал приставать к ней Кручинин, – себя обманывать…

Повезло – выезжала из плотного ряда машина недалеко от почтамта, удачно успел вклиниться в образовавшийся проем. Еще семь минут в запасе, даже раньше срока прибудет. Когда-то она примчалась на свидание задолго до назначенного часа, как будет сейчас? Выхватил ее взглядом сразу же – в светлом плаще, в ярком шарфике. Улыбнулась, завидев его, пошла к нему. А он вглядывался в идущую к нему женщину, о существовании которой еще день назад и думать не думал, а теперь настолько усложнившую ему жизнь. К добру или не к добру усложнившую? Как встретиться с ней? Руку пожать? Руку поцеловать? В щечку бесплотно чмокнуть? Ее, похоже, этот процесс тоже волновал – чуть замешкавшись, все-таки подставила ему для поцелуя щеку, заговорила излишне оживленно:

– Как хорошо, что вы здесь, боялась, что дела вас не отпустят или… – запнулась.

– Или? – спросил он.

– Или не захотите.

– Лукавите, – усмехнулся он. – Прекрасно знали, что захочу, с вашей-то фантастической интуицией. Не понять только, почему отвели мне так мало времени, чтобы горячку не порол.

Оказалось, все у нее произошло стихийно, думала, что вообще им сегодня не удастся встретиться. Не так-то просто ей задержаться после работы, супруг в любую минуту может позвонить. А тут, на счастье, хоть и грешно называть это счастьем, заболела ее подруга, сказала Лиля Рустаму, что после работы поедет ее навестить, задержится. Так и сделала. Подруга всего-навсего простыла, особых забот не потребовалось, а живет она здесь за углом, две минуты ходу…

– Извините, что заставила вас так спешить, – виновато коснулась его рукава, – временем дорожила, хотелось пораньше увидеть вас, поговорить. Вы не против, если мы посидим немного где-нибудь в кафе, кофейку попьем?

– Зачем же в кафе? – смотрел он на ее шевелящиеся пухлые губы. – Могу вам предложить более удобный вариант. У меня недалеко за городом дача, не бог весть что, но уютно и кофе тоже найдется. Никто нам мешать не будет.

Она все поняла. Как надо поняла – не засомневался он в этом, одного взгляда хватило на ее зардевшиеся щеки.

– Хорошо, – тихо сказала. – Если не долго.