Воин Ллос (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 52

Браелин потянулся за ним, но Прейго ударил ногой по руке заключенного. — Я разрешал тебе есть?

— Нет, — выдохнул Браелин, гадая, сколько костей было раздроблено, и зная, что это число больше единицы.

Мужчина пнул Браелина в лицо для пущей убедительности, затем плюнул в миску с едой и вышел обратно на улицу, закрыв и заперев дверь.

— Теперь ешь, — приказал он. — И спи. Я хочу, чтобы ты бодрствовал, когда у меня будет время поиграть.

Пару часов спустя Браелин узнал, что это была не пустая угроза.

Браелин девятипалый.

Он потерял всякое представление о времени, потому что не было периодов дремления и бодрствования, только часы, дни темноты, мерзости и пыток. Они с Дайнином редко разговаривали, хотя оба находили утешение в разговорах, даже если ни у одного из них не было сил поддерживать дискуссию в течение сколь-нибудь продолжительного времени.

Что оказалось еще хуже для Браелина, так это то, что он не стал равнодушен ни к чему из этого: ни к отвратительной, гнилой пище, ни к рвоте, ни к запахам, ни к язвам, ни к гноящимся ранам. И уж точно не побоям, потому что Преего Меларн действительно был экспертом в причинении боли.

Он слабел час от часу и продолжал надеяться, что просто умрет, всегда сознавая, что они никогда не позволят этому случиться.

Он начинал дрожать каждый раз, когда слышал щелчок внешней двери подземелья — или, может быть, это был лязг закрываемого люка за пределами подземелья, ведущего в главный комплекс. Имело ли это вообще значение? Он почти задался вопросом, был ли у его похитителей в комнате магический глаз, потому что они, казалось, появлялись именно в тот момент, когда он находил небольшую передышку в своих мыслях.

В большинстве случаев, когда главная дверь комплекса с грохотом распахивалась, это был не Преего, а какой-нибудь младший охранник, пытающий какого-нибудь младшего заключенного, или, в двух случаях, уводящий заключенного.

Быть превращенным в драука.

Когда дело касалось Преего, а не просто доставки еды, Браелин понимал, что у него меньше шансов избежать пыток, потому что Дайнин отнимал у Преего половину времени, да, но не один раз, затем он отводил Браелина на игровую площадку, когда заканчивал с пленником До'Урден.

На этот раз он проснулся от лязга и услышал приближающиеся шаги.

Это был Преего.

— Пожалуйста, забери его, — прошептал Браелин себе под нос, и ему стало стыдно за то, что он пожелал Дайнину такого зла.

Однако на этот раз ему не повезло. Преего Меларн остановился у двери своей камеры, и в руках у него не было миски.

— К стене! — приказал он, и его голос звучал злее, чем обычно.

Браелин уже отпрянул назад, так плотно прижавшись к стене, что казалось, будто он пытается слиться с камнем. Больше некуда было идти, и он беспокоился, что Преего воспримет его отсутствие отступления как проявление неповиновения. Он с ужасом наблюдал за каждым движением охранника, как во сне, где он не мог достаточно быстро убежать от монстра.

Преего снял связку ключей с крючка на поясе и вставил ключ в замок, затем повернул его.

Щелчок болезненно отозвался в ушах Браелина, как и скрип металлических петель, когда дверь открылась, совсем чуть-чуть.

Совсем чуть-чуть.

И все же, несколько ударов сердца спустя, совсем чуть-чуть.

Браелин выглянул из-под руки, которой прикрывался, скептически, недоверчиво глядя на Преего Меларна, который просто стоял у приоткрытой двери, глядя на него в ответ.

Нет, не пялился на него, понял Браелин через некоторое время, а скорее просто пялился.

Безучастно.

Не моргая.

Негодяй выпрямился и придвинулся ближе к двери. Он тихо окликнул Преего и услышал, как человек, сидящий напротив по коридору, и обедающий в камере справа от него, оба издали удивленные звуки.

— А?

— Хмм?

Браелин еще больше разогнулся и встал — осознавая, что этими действиями он рискует жестоко поплатиться, если его инстинкты откажут, — затем медленно, дюйм за дюймом, отодвинулся от задней стены камеры, пока не достиг предела кандалов, удерживающих его запястье. Все так же медленно, очень медленно и осторожно, он вытянул свободную руку и развернул плечи, изо всех сил сопротивляясь тяге, потянувшись как можно дальше к двери камеры и неподвижному охраннику Меларн.

Который по-прежнему не моргал.

Браелин услышал тихий шепот слева, рядом с игровой площадкой, и откинулся назад, ожидая худшего.

Вместо этого он почувствовал волны тепла — чудесного, исцеляющего тепла! — проходящие сквозь него.

Он не знал, что и думать. Джарлакс? Или, возможно, это был какой-то поворот в методах пыток Меларнов, дающий надежду и облегчение боли, прежде чем снова забрать все это?

Тем не менее, Преего Меларн не двигался, и Браелин понял, что это не было его выбором, потому что никто не мог моргать так долго.

Он снова разогнулся, потягиваясь, потягиваясь, но дверь в его камеру, хоть и была слегка приоткрыта, все еще оставалась вне пределов его досягаемости.

— Что происходит? — он услышал шепот Дайнина, но проигнорировал его. В основном потому, что не был до конца уверен.

Он повернулся и снова отодвинулся от стены так далеко, как только мог, затем твердо уперся ногой в землю и наклонился в сторону, спиной к стене, поднимая другую ногу прямо к двери и медленно продвигаясь еще дальше.

Еще одна волна исцеляющей магии прошла сквозь него.

Он услышал, как Дайнин ахнул.

— Чего ты хочешь? — спросил До'Урден, и обращался он не к Браелину.

Однако мысль о том, что все это ловушка и поддразнивание, не отпугнула Браелина. Напротив, это подстегнуло его. Он вытянул ногу до предела и сумел зацепиться пальцами ног за крайнюю переднюю перекладину закрытой двери и потянул ее назад так сильно, как только мог, хотя при этом его нога соскользнула с двери.

Но он еще больше приоткрыл дверь и, таким образом, приблизил ее край, теперь рука Преего была полностью вытянута, охранник наклонился вперед и все еще был магически парализован, не имея возможности уравновесить внезапный наклон.

Палач навалился на дверь, распахнув ее, и повалился на пол камеры Браелина лицом вниз. Он был достаточно близко, чтобы Браелин схватил его за плечо и откатил в сторону, чтобы забрать кольцо с ключами, вырвав его из руки мужчины.

Он повозился всего мгновение, прежде чем дотянуться зачарованным стержнем до застежки на запястье.

Чей-то голос остановил его.

— Ты скажешь Джарлаксу, — сказала женщина.

Браелин замер и оглянулся, затем затаил дыхание, когда увидел говорящую, одетую в одеяние верховной жрицы Ллос, стоящую снаружи его камеры и смотрящую прямо на него.

— Ты скажешь Джарлаксу, — повторила она, и когда Браелин просто продолжал смотреть на нее в замешательстве, добавила: — Ты знаешь, кто я?

— Ты выглядишь знакомо… — начал он, но покачал головой.

— Я Къернилл.

— Первая жрица Къернилл Меларн, — выпалил Браелин.

— Нет, — сказала она. — Я Къернилл Кенафин. Ты скажешь Джарлаксу и ты скажешь Верховной жрице Ивоннель Бэнр и Верховной Матери, что я не собиралась их обманывать. Что я тоже была обманута.

— Что?

— Они поймут.

— Выпустите меня, — сказала женщина в камере напротив. — Я скажу им!

Къернилл проигнорировала ее.

— Выпустите меня, или я скажу стражникам, что вы… — в отчаянии повторила женщина, но Къернилл резко повернулась и заставила ее замолчать взглядом.

— И как ты сделаешь это сейчас? — сказала Первая жрица Дома Меларн.

— Я… я…

Къернилл вытянула руку перед собой ладонью вверх и произнесла заклинание, магическим образом вызвав красно-черного паука в свою ладонь. Она подула на него, и на нем уже появилась паутинная нить, потому что он слетел с ее ладони и перелетел через проход, мягко опустившись на пол перед дверью противоположной камеры.

Когда он приземлился, один паук превратился в двух, затем в четырех, затем в восьмерых, затем в два раза больше и снова в два раза больше, и все пауки начали метаться к решеткам, теперь Къернилл накладывала на них все новые заклинания, так что они продолжали увеличиваться, и к тому времени, когда они достигли клетки, они едва могли пролезть сквозь эти прутья.