Цена сомнений - Орлова Екатерина Марковна - Страница 9

Глава 10

Читаю надпись на остановке. “Ломоносова”. К горлу подкатывает паника. Разворачиваю карту и начинаю хаотично шарить по ней взглядом, а автобус снова трогается. Черт, где же эта “Ломоносова”? Нет такой на моем маршруте! Кое-как смяв карту, подскакиваю и бегу к водителю.

– Я не туда поехала. Можете, пожалуйста, остановить автобус?

– И высадить тебя посреди дороги? – хмыкает дородный мужчина, поправляя на голове синюю кепку с надписью “USA California”. – До следующей остановки.

– Но это далеко!

– Дочка, займи место в салоне. Я не остановлюсь.

Проглотив ругательства, которые так и щекочут язык, вцепляюсь в поручень и сверлю глазами дорогу. Автобус сворачивает и сразу за поворотом останавливается. Я выскакиваю, когда дверь еще даже не полностью открылась. Говорила мне продавщица в газетном киоске, где я покупала карту, что лучше на метро. Но я решила, что там заблужусь быстрее. А с автобусами все понятно, и маршрут ясно расписан на карте. Но вот как бывает. Я уже дважды села не в тот автобус. Первый раз в правильный, но поехала в другую сторону.

Сажусь на лавочке при остановке и блуждаю невидящим взглядом по небольшому столику немного поодаль, на котором выложена всего одна маленькая брошюра.

– Давайте, друзья, попытайте свое счастье! – выкрикивает пронырливого вида мужичок, стоящий за этим столом. – На кону соковарка! Самый нужный в доме предмет! И ставки сегодня низкие в честь пятницы! Подходите, не стесняйтесь. Вот вы, дамочка, – зазывает он женщину средних лет. – Вам нужна соковарка? Представьте себе, какой это нужный предмет в доме.

– Мне утюг новый нужен, – отвечает она, хмыкнув.

– У нас и утюг имеется! Сущие копейки! – он достает из кармана смятый техпаспорт на технику. – Смотрите! Новейший. Подходите, мужчина! Ради дамы у нас тут два лота! Выбирайте.

– Мне тоже нужен утюг.

“И маме моей нужен утюг”, – с грустью думаю я. На нашем стареньком совсем провод прохудился. Дядя Федя его уже как только не чинил, говорит, лучше новый купить. Встаю и подхожу ближе, прислушиваясь. Мужчина с женщиной уже вовсю ведут торги. И сумма смешная: всего пятьсот рублей. Засунув руку в карман джинсов, сминаю купюры.

– Пятьсот пятьдесят рублей, – раздается, и три пары глаз устремляются ко мне. Это я произнесла?

– О, подходите ближе, девушка, – улыбается мужик за столом. – И вы, мужчина.

Спустя минут пятнадцать сумма выросла до тысячи, и я начинаю нервничать, потому что у меня в кармане чуть больше этой. Может, как-то уйти? Только я уже вроде как вовлечена во все это. Будет неудобно. Да и утюг, опять же, нужен. Но если я потрачу все деньги, что дала мама, то останусь без копейки. И ведь утюг-то нужен. И я могу, если что, у тети попросить. Но это еще более неловко.

– Ты дура, что ли? – раздается над моим ухом, и я вздрагиваю. Поворачиваюсь лицом к мужчине в костюме. Серьезный такой. Деловой. Я таких никогда и не видела. – Это же разводилы. Сейчас оставят тебя без копейки.

– Так он утюг продает, – блею я.

– Утюга у него в помине нет. Уходи отсюда. Давай.

– А можно?

– Можно. Иди.

Бросив взгляд на мужчину за столом, который уже покраснел от того, как распалился, я начинаю идти.

– Эй, девушка! – окликает меня бугай, стоящий возле стола. – Так нельзя! Начала играть – должна идти до конца.

– Уходи, – снова отправляет меня подошедший в костюме и поворачивается к бугаю. – А ты скажи это мне, – его голос звенит сталью.

– Ну просто игра нарушается, – тушуется тот.

– Ваша игра и без нее пройдет успешно.

Мужчина стоит возле этой толпы, пока я не скрываюсь за поворотом. Бросив на него благодарный взгляд, сворачиваю и начинаю бежать так быстро, как только могу. Разводилы. Кто это? Блин, как жалко, что из-под носа ушел такой дешевый утюг. Но, когда этот мужчина подошел ко мне, стало еще страшнее. Как будто я ввязываюсь во что-то ужасное. Кстати, глаза у него такие темные, пронзительные, умные и… добрые. Мне сначала даже немного не по себе было от его взгляда. А сейчас ловлю себя на том, что рядом с ним стало как-то спокойно.

Добегаю до остановки “Ломоносова”, перехожу улицу и пытаюсь восстановить сбитое дыхание, пока дожидаюсь новый автобус в обратном направлении. Сажусь в нужный и, как коршун, слежу за остановками. По дороге в столицу мне удалось немного вздремнуть, но все равно ощущение такое, будто в голове рой пчел поселился.

Выхожу на нужной остановке, пересаживаюсь наконец в тот самый автобус и еду почти до самого дома Лешиного брата. По дороге от остановки замечаю телеграф и захожу в него. Очередь из трех человек по понятным причинам двигается медленно. И мне бы поспешить к Ивану, но мама наверняка волнуется. Оплачиваю три минуты разговора и принимаюсь ждать. Из кабинок доносятся обрывки разговоров. Кто-то плачет, кто-то смеется, а я уже схожу с ума, все тело гудит от усталости и потребности бежать дальше.

Наконец подходит моя очередь, и я набираю номер, который уже выучила наизусть.

– Теть Лена, – зову, как только соседка снимает трубку. – Теть Лена, это Люба Лаврова.

– Любочка? Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Я в столице. Передайте, пожалуйста, маме, что со мной все хорошо.

– Люба, может, позвать ее?

– Нет, у меня очень мало времени. Просто скажите, что все хорошо, ладно?

– Все передам, детка.

– Спасибо. До свидания.

Не дожидаясь от нее прощания, выбегаю из кабинки и иду в сторону дома Ивана. Уже даже не иду, плетусь. Ноги ослабли, голова кружится от усталости и есть так хочется, что, кажется, желудок скоро начнет поглощать сам себя. Прохожу мимо группки девчонок, играющих в резинку во дворе многоэтажек, мимо мальчишек, гоняющих мяч в “Квадрат”, мимо больших растяжек с веревками, на которых сушится белье. Недалеко от дома овощной киоск, а рядом с ним стоит бабулька и продает пирожки. Я даже на расстоянии чувствую запах, от которого рот наполняется слюной, и все же прохожу мимо. Я и так слишком много времени потратила на то, чтобы доехать сюда.

Поднимаюсь на девятый этаж в дребезжащем лифте, стены которого исписаны неприличными словами вперемешку с признаниями в любви. Нужную дверь нахожу быстро. Только мой взгляд падает на цифры с номером квартиры, сердце снова разгоняется, пытаясь выпрыгнуть в горло. Нажимаю на дверной звонок, но никто не открывает. Звоню снова и снова, потом стучу, но глухо. Похоже, дома никого нет. Внутри меня зреет истерика. Я так долго и с такими приключениями добиралась сюда, что не застать Ивана дома – это просто ужасно.

Еще немного потерзав дверной звонок, сажусь на ступеньки. Буду ждать, сколько понадобится. Только уже через пять минут желудок снова дает о себе знать громким урчанием, нарушая тишину в подъезде. Мое лицо заливается румянцем. А вдруг кто-то услышал это?

Вызываю лифт. Спущусь вниз, куплю себе пирожок и вернусь на свой пост. Надо будет, я тут всю ночь просижу, но дождусь Лешиного брата.

Глава 11

– Люба?

Я поднимаю голову и смотрю мутным взглядом на Ивана, который стоит на лестничной площадке возле лифта. Даже не услышала, как он пришел. Тру глаза, а потом до меня доходит, кто передо мной, и я вскакиваю.

– Ваня! – хватаю его за руку. – Вань, ты знаешь, где Леша?

Он тяжело вздыхает, а потом ведет меня к своей квартире. Отпирает дверь и впускает меня внутрь.

– Заходи. Разувайся. Тебе, может, в туалет надо?

– Надо, – отвечаю еле слышно, заливаясь румянцем.

– Вторая дверь справа. Давно ждешь?

– С шести вечера.

– Давно, – вздыхает он, глянув на часы на запястье.

– А который сейчас час? – спрашиваю, открывая дверь в туалет.

– Первый час ночи. Ну давай. Я буду на кухне. Чаю выпьешь? Ты, может, голодная?

– Нет-нет, не беспокойся.

Скрываюсь в туалете, а, выйдя, топаю на шум в кухне. Ваня гремит посудой, на плите греется чайник. Старый, с потертыми боками эмалированный чайник. Красный в белый горошек. Такой же, как у нас с мамой.