Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Молочница для дядюшки (ЛП) - Райли Алекса - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Не могу оторвать взгляд от ее выпирающих доек и думаю о мужчинах, которые выстраиваются в очередь, чтобы пососать ее соски, словно телята, бегущие за своими мамашами. Внезапно я злюсь, но понятия не имею почему.

— Ты просто ходила по округе, позволяя людям пробовать, когда они захотят?

Я вцепился в край стула, чтобы не потянуться к ее мягкой плоти.

— Нет, дядя Эймос. Я кормила детей, только когда другим мамочкам нужна была помощь.

Она подходит ближе и подставляет мне свои сиськи, которые, должно быть, очень тяжелые и болят.

— Я не взяла с собой ничего, чтобы откачать молоко, поэтому прошло несколько дней, и они очень полные.

Мой член тверд, как сталь кувалды, и все, чего я хочу, это просунуть его между этих толстых сисек. Я хочу трахать ее дойки, пока не обкончаюсь, а потом я хочу, чтобы она отсосала мне. Одна мысль о том, как она будет пить мою сперму, пока течет для меня, заставляют меня теребить переднюю часть комбинезона.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал?

Мне приходится сглатывать слюну, скапливающуюся во рту от потребности отведать ее сладких сливок. Черт, она едва достигла совершеннолетия, а уже созрела, как телушка по весне.

— Подумала, что ты бы мог отпить немного молока вместе с кусочком яблочного пирога.

Тут же крошечная капелька молока стекает на ее пальцы, а я чуть не кончаю в штаны.

— Это неправильно?

Она собирается одернуть ткань своего платья, чтобы прикрыться, но я осторожно беру ее за запястье и качаю головой.

— Нет, ягненочек, это прекрасно. Иди сюда и дай мне отпить глоточек.

Я притягиваю Фэйт ближе, чтобы она оказалась стоящей у меня меж ног, а затем кладу руки ей на спину, чтобы она не могла вырваться. Ее сиськи оказываются прямо у моего лица, и я наклоняюсь вперед и проникаю в ложбинку между ними. От нее пахнет свежим молоком и чистым бельем, и я блаженно закрываю глаза. Мой рот приникает к ее влажному соску, словно я новорожденный, и инстинкт берет верх. Мои губы раскрываются над ее соском, я прижимаюсь к нему, а пальцами впиваюсь ей в спину.

Как только втягиваю сосок Фэйт, чувствую сладость, и повторяю это снова, во второй раз быстрее. Я набираю полный рот молока и тяжело сглатываю, прежде чем повторить. Оно стекает по моему подбородку, когда я делаю еще один полный глоток, но это не останавливает меня. Я не сбавляю темп.

— Это намного лучше, чем когда это делают младенцы, — говорит Фэйт и проводит пальцами по моим волосам, пока я продолжаю наслаждаться вкусом ее молока.

— Спасибо, дядя Эймос.

Я пью жадно, пока почти ничего не остается, а потом глажу ее соски, размазывая остатки молока по своему лицу. У нее тугие, словно маленькие камешки соски, и все же она ощущается такой мягкой против моей шершавой кожи.

— Спасибо тебе, ягненочек, — говорю я, вытирая подбородок тыльной стороной ладони и откидываясь на стуле. Ее сиськи выглядят такими же большими и кремовыми, как и раньше, но, возможно, не такими набухшими.

— Дядя Эймос, почему здесь покалывает? — Я смотрю вниз и вижу, что она сжимает свои бедра вместе, а ее руки запутались в передней части платья. — Раньше такого не было, когда молоко пили дети.

Господи, помоги мне, ей нужно, чтобы ее вылизали прямо сейчас, а я жажду сделать это для нее. Девственная киска, подслащенная молоком? Она как будто создана для меня.

— Это потому, что ты не давала им пить оттуда.

Я проникаю под ее платье и берусь за ее киску. Фэйт задыхается, а потом кивает.

— Да, ты должна позволить мне сделать это для тебя. Я сделаю тебе хорошо, — говорю я, покачиваясь на стуле и чувствуя, как твердеет мой член.

— А тебе можно это делать?

— О да, теперь, когда ты принадлежишь мне, я могу заботиться о тебе.

— Хорошо, пока все в порядке.

Она улыбается.

— Откинься назад, ягненочек.

Она кладет свою попку на стол, и я задираю ей платье.

— Придержи его для меня.

Я хватаю верхнюю часть ее трусиков и стягиваю их вниз по ее бедрам, прежде чем широко раздвинуть их. Затем я вдыхаю свежий аромат ее киски и зарываюсь в нее лицом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Дядя Эймос! — кричит она и пытается отстраниться от меня.

Но я объездил бесчисленное количество строптивых кобылок, и меня так просто не одолеть.

Я посасываю ее клитор, как и молочные сиськи, и в конце концов Фэйт успокаивается.

— Вот так. Полегче, девочка, — говорю я ей, проталкивая палец внутрь и чувствуя, какая она чертовски тугая.

Старый брат Саймон, может, и не получил ее вишенку, но я попробую ее на вкус в первый же день. Теперь, когда она моя, я заставлю ее поднапрячься ради меня, объезжу, как призового бычка, еще до конца недели.

Когда мне позвонили из агентства и сказали, что у меня появилась подопечная, я и подумать не мог, насколько мне повезло. Потом я снова взглянул на мою маленькую овечку и понял, что дни, когда я кончал в карманную киску, закончились. Она станет моей новой игрушкой. А мой дружок не будет больше болеть по несколько дней кряду. Я буду погружаться в ее «золотое дно» при каждом удобном случае, а поскольку она уже созрела для дойки, буду жиреть от ее сливок.

— Блядь, ты просто находка, ягненочек. Моя награда.

— Дядя Эймос, там покалывает, — скулит Фэйт, пока я лижу клитор снова и снова.

— Давай, отдай мне то, что принадлежит мне.

Я лижу его снова, и она вскрикивает.

— Вот так, давай, девочка. Отдавайся мне, вот так.

Когда ее глаза инстинктивно закрываются, я понимаю, что Фэйт близка к краю.

— Полегче. Успокойся, девочка, еще немного.

В этот момент ее спина отрывается от стола, и она вскрикивает, кончая на мой палец. Я нахожусь рядом с Фэйт и смазываю ее соками свое лицо. У меня никогда не было такой хорошей и молодой киски, и это заставляет меня напрягаться, думая обо всем, чему я собираюсь ее научить.

Это будет похоже на то, как постепенно объезжать лошадь. Я буду жестко скакать на ней и показывать, кто здесь главный, но она будет рада этому, когда все закончится.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ФЭЙТ

После ужина вчера вечером дядя Эймос уложил меня спать, потому что я едва могла держать глаза открытыми. Возможно, причиной тому стал стресс, нахлынувший из-за незнания того, что произойдет дальше. Но, скорее всего, все из-за того, что его губы оказались у меня между ног.

Жены, с которыми я жила, рассказывали мне о своем муже и о том, что он с ними делал. Не припомню, чтобы они говорили, что это было так приятно, иначе я бы с большим желанием вышла замуж раньше. На самом деле, никогда не было разговоров о том, что женщин целуют там внизу, только жены делали это, когда им велел их муж.

Дядя Эймос также сказал мне после того, как уложил меня, что нам не обязательно быть женатыми, чтобы он мог выполнять свои обязанности мужа по отношению ко мне. Это заставило меня почувствовать себя намного лучше от того, что я наслаждалась тем, как мне было хорошо с ним. Теперь он может продолжать это делать, и нам не стоит беспокоиться о греховности того, что мы с ним делаем.

Сегодня утром я проснулась раньше солнца и начала убираться в доме. Он не особо грязный, но я могу сказать, что моему новому дому не помешает женское внимание. После уборки я приготовила дяде Эймосу плотный завтрак, так как он уже встал раньше меня и пошел в сарай кормить животных.

Как только все было готово, я вышла на улицу и позвонила в треугольник, чтобы он знал, что пора идти есть. Я как раз заканчиваю ставить ему тарелку с едой, когда он заходит в дом в своем комбинезоне и неизменной ковбойской шляпе. На нем следы. От него пахнет свежим сеном, свежим воздухом и чем-то землистым, как грязь и пот. Это напоминает мне, что он много работает, чтобы сохранить крышу над нашими головами, и я так благодарна ему за это.

Я бросаюсь к нему и поднимаюсь на носочки, чтобы поцеловать его в щеку.

— Доброе утро, ягненочек. — Его хрипловатый голос у моего уха вызывает дрожь по позвоночнику, и я наклоняюсь к его окладистой бороде.