Квест а, б,в, г… (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 42

Князю весьма хотелось выразить свой восторг и восхищение, но выть на столь сложную тему было как-то странно. Не для того волчьи пасти созданы.

Застучали близкие копыта, пора было исчезнуть из опасного света костров, тем более и мелодия иссякла. Волки плечом к плечу нырнули под ближайшую повозку.

В опустевший лагерь влетело двое всадников. Вернее, всадниц — это соучастницы пожаловали.

— Браво, mon cher! Какая ударная партия! Это восторг! — крикнула д’Обиньи. — Болтают, у меня склонность к оперному пению. Так вот — если докачусь до этого периода своей судьбы, буду счастлива спеть под такой аккомпанемент. Васька, ты — талант!

— Присоединяюсь к восторгам. Ваше сиятельство, у вас дар, — подтвердила фон Штайн, соскакивая с седла и немедля устремляясь к повозке с самым многообещающим грузом. — Ах, канальи! Да кто так пушнину уминает⁈

Волки выбрались из укрытия.

— Ну и вид у тебя, mon cher! Вот это морда! — то ли ужаснулась, то ли восхитилась француженка. — Мы одержали явную викторию, ваш отвлекающий маневр был безукоризнен! Но вам пока лучше исчезнуть. Сейчас приедут воины, а в четвероногом виде вы вызываете слишком много вопросов. Иногда проще уклониться от объяснений.

Бро кивнул и подтолкнул плечом соратницу. Волки побежали во тьму за озерцо.

— Mon cher, умой князя! — закричала д’Обиньи вслед. — Сейчас он слишком брутален даже для меня.

Вот же этот галльский юмор, обязательно дразниться нужно. Ну испачкался воин, так был серьезный повод.

Впрочем, Васко поглядывала с восторгом — чуть подсохшая кровь на морде спутника ее ничуть не пугала. И странным образом восторг спутницы пьянил князя. Прямо крышу сносило, так нравился её взгляд, этот бег бок о бок, ночь, полная ароматов.

Васко сбила его внезапным толчком в плечо под пригорком у высоких чертополохов. Язык, обжигающе горячий, принялся облизывать княжескую морду, Бро жмурился и подставлялся. Напарница снимала кровь врагов, но не только… Страсть захлестывала. И сдержанный волк Волков уже не мог не ответить…

В последнее предэкзаменационное время Бро не жаловался на скучную сексуальную жизнь. Такие моменты выдавались, что аж вообще… нет слов, один сплошной улёт. Но «занятия сексом» и «занятие любовью» — категорически разные жизненные явления. Безусловно, много общих внешних признаков, много схожего, но суть совсем иная. Объяснять долго и сложно, да и к чему растолковывать? Волки такие принципиальные различия нюхом чуют.

Вообще описания столь глубоко интимных минут волчьей, да и человеческой жизни классическая литература предпочитает опускать. Не из соображений стеснительности и морали — классика выше унылых искусственных рамок — а потому что крайне трудноописуемый момент. Вот и наука история такие события тоже предпочитает игнорировать. Как-то так сложилось, стойкая многовековая традиция.

Трепет и восторг. Обоюдный. (Ах, эти чары девы Лаконичности — в родителях у нее суровые спартанцы — не троп, но иной раз истинно незаменимое волшебство.)

Они валялись в лунном свете, сдувая с шерсти друг друга прилипшие травинки.

«Совсем мы спятили» — блаженно подумал князь, все еще задыхаясь. «Все-таки люди же, пусть в данный момент, частично. Хорошо-то как! Кстати, а как обратно? Опять снадобье пить? Так у нас же нет с собой никаких склянок».

Глаза Васко, только что сияющие ярче луны, потемнели. Вскочила на лапы, глянула свирепо, и тут же крутанулась через голову назад. Мелькнул хвост с несравненным светлым подшерстком, тут же превратился в ноги, стройные, но обутые.

«Оказывается, всё просто. Жаль, так и не узнаю — есть зеленый педикюр или нету? И чего она разозлилась?»

— Не пялься, волчара! — с легким подвывом потребовала графиня. — Крутись живо!

Бро кувыркнулся и почувствовал удлинение нижних конечностей и частичное исчезновение когтей. Ноги, кстати, вновь чувствовали себя уставшими. Ладно, это не так важно.

— Что не так? Чего агришься?

— Да ничего! — зарычала не до конца избавившаяся от волчьих инстинктов двоечница.

— Вижу же, агришься.

— Ненавижу это московское бессмысленное словечко! — Васко несколько несвоевременно принялась затягивать тесемки на груди рубахи.

— Всё, забыл, не будет больше этого слова, — заверил князь. — А по сути?

— По сути… — Васко села-упала на измятую траву, стиснула ладонями взлохмаченную, но все равно очаровательную голову. — По сути ты мне все равно не веришь.

— С чего ты взяла⁈ — изумился Бро. — Превратились, бежали, дрались, рвали… остальное… и опять «не веришь»⁈

— Не, рвал ты конечно, классно. И остальное… — глаза девушки стали пьяноватыми, она потянулась всем телом (вышло весьма по-волчьи), но тут же опомнилась: — Всё было хорошо, пока ты не испугался. «Ой, а как же обратно в людей превращаться⁈ Она же об этом не подумала, дура деревенская».

— Я бы не спешил и еще часок волком побыл, — спокойно сказал князь. — Это было здорово, и лапы не ныли. Замечательные, выносливые звери, это да. А вот в каком моменте я «испугался» и отчего ты «дура» — совершенно непонятно. Ничего подобного у меня и в мыслях не было.

— Так уж и не было⁈ Я же видела!

Бро крайне осторожно взял ее за руку:

— Послушай… ты мне жутко нравишься. Э, да что тут говорить. Мне теперь даже ЕГЭ нравится. Лучшая ночь в моей жизни. Но как честный двоечник с уклоном в математику я обязан напомнить — мысль видеть нельзя. Можно наблюдать эмоции и жесты, но с ними всегда есть шанс ошибиться. Я в тот миг подумал «не знаю, как из волка обратно оборачиваться, да и фиг с ним».

— Вот брехло ты, Бро.

— Ничуть!

Василиса смотрела искоса, но очень внимательно. Взгляд не двоечницы, а прожженной, пожившей, повидавшей матерой библиотекарши.

— Значит, эмоции — ничто, математика — все? — прошептала мнительная графиня. — Доверяешь только цифрам?

— Нет, эта формулировка уж очень однозначно и скупо выглядит. Но логика и математика — вполне дельные дисциплины, что тут отрицать. Хотя и не всегда…

Васко была согласна — ничего логичного в том чтобы целоваться, когда девушка сидит, а парень стоит, не имелось, но получалось-то… Очень даже получалось. Видимо, отзвуки волчьего состояния еще циркулировали по венам партнеров.

Губы у графини были вкуса крепкого меда и колдовства.

— Может, и я о цифрах тоже думаю… — прошептала двоечница, прерываясь. — И кое-чего понять не могу. Это, если отвлечься от эмоций и чувств… Ой, слушай, а как у тебя с физикой итоговая сдача прошла? Ну там, напряжение, вольтаж с мультяжем, статические разряды?

Вопросы, видимо, были риторическими (не троп!). В любом случае князь и слова не мог вымолвить — его трогали-ласкали, видимо, в лучшей классической манере — неэлектрическое напряжение подскочило мгновенно и остро.

Понятно, именно в эту блаженную минуту застучали копыта. Двоечники взвыли дуэтом — волчий шепот был тих и полон досады.

— Пардон! — д’Обиньи осадила коня, второго — буланого — она вела на поводу. — Вижу что не вовремя, но там славные воины Гореславля и Запаславля сейчас за мечи схватятся.

— Какого?!. — выразил свое очевидное недоумение князь.

— Как выразилась наша фон Штайн — если повозок нечетное количество, их делить неудобно, — пояснила француженка, с интересом озираясь. — Ах, тысяча чертей, как поле взрыли, будто здесь легион в битве сошелся. Mon cher, да ты просто зверь!

— Мы просто мышковали, — ядовито оправдалась Васко.

— «Мы-шковать»? А это что за куртуазная тонкость? — заинтересовалась д’Обиньи.

Князь молча взлетел в седло. Опять дразнятся по-девичьи, а там сейчас резанут сдуру кого-то.

Васко вскочила в седло позади француженки, обняла тонкую талию д’Обиньи, галльская хитрюга улыбнулась князю.

— Я человек спокойный, широких современных взглядов, но могу на дуэль вызвать и взгреть. Если на топорах, то у меня недурные шансы, — кротко напомнил Бро.