Наполеон - Нечаев Сергей Юрьевич - Страница 9

Примерно ту же версию излагал и советский историк А. З. Манфред: «В ставшей легендарной битве на Аркольском мосту он не побоялся поставить на карту и судьбу армии, и собственную жизнь. Бросившись под градом пуль со знаменем вперед на Аркольском мосту, он остался жив лишь благодаря тому, что его прикрыл своим телом Мюирон: он принял на себя смертельные удары, предназначенные Бонапарту»[13].

Совсем немного отличается от вышеизложенных версия Д. С. Мережковского: «После нескольких тщетных атак, заваливших мост трупами, люди отказываются идти на верную смерть. Тогда Бонапарт хватает знамя и кидается вперед, сначала один, а потом все – за ним. Генерал Ланн, дважды накануне раненный, защищает его телом своим от огня и от третьей раны падает к ногам его без чувств; защищает полковник Мюирон, и убит на его груди, так что кровь брызнула ему в лицо. Еще минута, и Бонапарт был бы тоже убит, но падает с моста в болото, откуда только чудом спасают его гренадеры. Мост не был взят. Значит, подвиг Бонапарта бесполезен? Нет, полезен в высшей степени: он поднял дух солдат на высоту небывалую; вождь перелил свою отвагу в них, как переливают воду из сосуда в сосуд; зажег их сердца о свое, как зажигают свечу о свечу»[14].

Подобные описания, почти поэмы, можно было бы продолжать и продолжать, но все они похожи одно на другое, как две капли воды. Однако зададимся вопросом, откуда взялась информация о том, что Бонапарт схватил знамя и увлек за собой солдат на Аркольский мост?

Заглянем в воспоминания самого Наполеона об Итальянской кампании, написанные им «от третьего лица».

Наполеон пишет сам о себе: «Но, когда Арколе устоял против ряда атак, Наполеон решил лично произвести последнее усилие: он схватил знамя, бросился на мост и водрузил его там. Колонна, которой он командовал, прошла уже половину моста; фланкирующий огонь и прибытие новой дивизии к противнику обрекли и эту атаку на неудачу. Гренадеры головных рядов, покинутые задними, заколебались. Однако, увлеченные беглецами, они не хотели бросить своего генерала; они взяли его за руки, за платье и поволокли за собой среди трупов, умирающих и порохового дыма. Он был сброшен в болото и погрузился в него до пояса. Вокруг него сновали солдаты противника.

Солдаты увидели, что их генерал в опасности. Раздался крик: “Солдаты, вперед, на выручку генерала!” Эти храбрецы тотчас же повернули беглым шагом на противника, отбросили его за мост, и Наполеон был спасен.

Этот день был днем воинской самоотверженности. Ланн <…> примчался к бою из Милана. Став между неприятелем и Наполеоном, он прикрыл его своим телом, получил три ранения, но ни на минуту не хотел отойти. Мюирон, адъютант главнокомандующего, был убит, прикрывая телом своего генерала. Героическая и трогательная смерть!»[15]

Вот, оказывается, откуда идет информация о том, что Наполеон «схватил знамя, бросился на мост и водрузил его там». Вот откуда идет информация о том, что адъютант Жан-Батист Мюирон погиб, «прикрывая телом своего генерала». А главное, как удобно: две красивейшие легенды в одной!

Кстати, 11 (22) ноября 1796 года Наполеон написал своей Жозефине из Вероны:

Я ложусь в постель, моя дорогая Жозефина, а мое сердце хранит твой обожаемый образ и удручено болью оттого, что я столь долго нахожусь вдали от тебя. Но я надеюсь, что через несколько дней я буду более счастлив и смогу к своему удовольствию представить тебе доказательства той любви, которую ты мне внушаешь. Сегодня мы разбили противника. Мы взяли тысячу пленных и потопили более 300 человек в Адидже; надеюсь, что через несколько дней все решится. Ты мне больше не пишешь. Ты больше не думаешь о своем добром друге, жестокая женщина. Разве ты не знаешь, что без тебя, без твоего сердца, без твоей любви для твоего мужа нет ни покоя, ни счастья, ни жизни? Я с печалью ложусь в постель…

И уже буквально на другой день начала создаваться наполеоновская мифология. Более конкретно – Наполеон, «создавая историю», позаботился о ее увековечении в произведениях искусства. В частности, о своем подвиге на Аркольском мосту он заказал картину художнику Антуану-Жану Гро, ученику знаменитого Давида. Картина эта размером 1,30×0,94 м была написана, она выставлена в Версальском музее, а ее эскиз – в музее Лувра. На эту же тему были созданы множество картин и гравюр, и все они служат одной только цели – увековечению Великого Подвига Великого Наполеона.

Историк Пьер Микель в своей книге, носящей недвусмысленное название «Измышления Истории», в связи с этим пишет: «Продюсеры и режиссеры признали бы в будущем императоре своего. Не сумев, вопреки желанию, стать творцом своего века, Наполеон стал романистом, художником своей собственной исключительной авантюры. Возжелав перенести на холст – экран той эпохи – пример, иллюстрирующий его зарождающуюся славу, Бонапарт поручил молодому художнику Антуану Гро создать произведение. По мнению молодого двадцатишестилетнего генерала, только такой же молодой художник – а Гро было двадцать лет – мог при помощи своей кисти передать то, что генерал испытывал во время этой кампании. Ему не пришлось долго искать творца. Гро сам был ему вскоре представлен в Милане Жозефиной, повстречавшей его во время своего путешествия в Италию. Бонапарт проникся симпатией к молодому человеку, искусство которого ему понравилось. Как и обычно, Бонапарт направил свои пожелания Гро, которому оставалось лишь провести несколько сеансов позирования, позволившие ему наиболее достоверно представить модель в наиболее естественном состоянии, которое одновременно было бы и наиболее символическим, и наиболее убедительным. Таким образом, в наше подсознание пришла картина героя в униформе республиканского генерала, орлиным взором взирающего на идущих за ним солдат (которых, однако, не видно), с развевающимися на ветру волосами, затянутого великолепным трехцветным поясом и размахивающего знаменем, открывающим ему дорогу в будущее»[16].

Затем Наполеон на Аркольском мосту был многократно воспроизведен другими художниками: Антуаном-Шарлем-Орасом Верне, Огюстом Раффе, Луи-Шарлем Рюоттом, Фредериком-Теодором Ликсом и др.

Пьер Микель отмечает, что Наполеон с простреленным трехцветным знаменем в руках, ведущий за собой войска, «воспроизводился в десятках экземпляров на гравюрах, на фарфоре и т. д. Славная судьба для эпизода, не являвшегося таковым».

Вывод этого историка однозначен: Наполеон умышленно создавал свою легенду, и создание это «происходило ценой таких вот приближений и подобного рода маленьких натяжек».

А вот мнение историка Тьерри Ленца: «Наполеон понял выгоду, которую можно извлечь из уготовленной ему судьбы. С самого начала <…> он начал реконструировать свою карьеру»[17].

У более обстоятельных исследователей Итальянской кампании Наполеона Бонапарта восторгов по поводу его поведения на Аркольском мосту уже было значительно меньше.

В частности, Дэвид Чандлер в своей знаменитой книге «Военные кампании Наполеона» пишет: «В один из моментов отчаявшийся Бонапарт схватил трехцветное знамя и повел солдат Ожеро в новую атаку на Аркольский мост, но в критический момент, когда успех еще не был предопределен, неизвестный французский офицер обхватил своего главнокомандующего, восклицая: “Генерал, вас убьют, а без вас мы погибнем; вы не пойдете дальше, вам не место там!” В этой суматохе Бонапарт упал в воду и был спасен своими преданными адъютантами, вытащившими в безопасное место своего мокрого главнокомандующего под угрозой штыков австрийской контратаки»[18].