Диагноз (СИ) - Захарченко Александра Дмитриевна "Заха" - Страница 24

Ставит на ноги и, не позволив сбежать, подтаскивая поближе, поднимает лицо за подбородок и большим пальцем поглаживаю мою нижнюю губу. Не дышу даже, каждое движение ловлю и наконец-то смотрю в его глаза. Укладываю руку на его грудь, и, как по сигналу, сердце под пальцами начинает стучать быстрее, словно только потому, что это моя ладонь, а может я просто хочу в это верить?

— Ну так как, Лен? И в горе, и в радости? — подстёбывает меня, а у самого, кажется, колени подрагивают, — Лен?

Улыбаюсь широко, привстаю на носки и, качнувшись вперёд, прикусываю за линию челюсти. Отступает назад и, схватив за широкую пряжку на ремне, тащу за собой, назад к стойке.

— Эй?! — доносится из-за спины, но я упорно игнорирую, — Ты никак дать мне решила? — весело пытается доораться до меня, но упорно игнорирую.

Останавливаюсь у бара. Прошу Тему перестать пихать язык в ухо Вани и подать мне мой стакан, ибо наши места давно заняли разгоряченные ребята. Обмениваются с Сергеем непонимающими взглядами, тот пожимает плечами, и Тема только строит рожицу в ответ. Выглядит просто запредельно довольным и едва ли слишком пьяным.

Сережа пропускает пару горящих шотов с Ваней, а мы с Темой делим на двоих бутылку чего-то послабее. Чего-то не настолько алкогольного, как было до.

— Ленусь, — орет мне на ухо Сергей, пытаясь переорать музыку, — Только на повышение, ты в курсе? — красноречиво проходится взглядом по ядерного цвета бутылке, которую я только что передала Теме и добавляет, — Вы же завтра сдохните от похмелья!

И видимо он оказывается очень сильно прав, потому что нас развозит настолько, что уже спустя час Тема собирается взобраться на стойку, как… Останавливается, уже сжав плечо Вани для опорного толчка.

— Оу… — проследив направление его взгляда, выдаёт Ваня, и, пожалуй, это единственное, что я сама могу выдавить.

Место уже занято. Занято мной. Мной, которая, не расставаясь с тёмной пузатой бутылкой, вьётся вокруг шеста и явно тащится от одобрительных выкриков собравшейся небольшой кучки наблюдающих. Выгибаюсь на другой стороне узкого стола, прямо рядом с барменом, и то и дело хватаюсь за шест, чтобы не свалиться. Пересекаюсь взглядом с Сергеем, показываю ему язык, расплываясь в саркастической ухмылке.

Пялится, как зачарованный, и во рту пересыхает. Делаю глоток, проливая на майку и под свист толпы выливаю остатки на ключицы. Отбрасываю опустевший сосуд бармену, тот перехватывает бутылку почти не глядя, удерживаюсь на месте только каким-то чудом, и бросаю манящий взгляд точно в Сергея.

— Тебе это просто так не сойдёт! — доносится до меня его многообещающее, во всю мощь своих лёгких, отмерев, расталкивает облепившую его толпу и сам забирается на стойку…

Глава 8

Сонный персонал лениво передвигался по залу, петляя между кухней и немногочисленными посетителями. Всего мы, да еще два столика заняты. И все такие тихие, будто еще не проснувшиеся, хотя время уже близится к двенадцати. Может виной тому день недели? Воскресенье. С удовольствием бы осталась в постели, но Сергею без меня не завтракалось. А на кухне мы обнаружили, что холодильник пуст и нет бы отправить просто его в магазин, мы какого-то черта поперлись в не то ресторан, не то кафе «Домашняя кухня". Прямо напротив дома через дорогу.

Я бы сейчас красоткой себя точно не назвала: под глазами синяки, глаза сами красные, лицо серое (мутит еще с ночи). Ужас на голове я предусмотрительно прикрыла капюшоном, но люди на меня все равно косились. Наверное, я создавала впечатление наркомана какого-то.

— А я говорил, — улыбнулся Сергей, — Только на повышение градуса, — он вообще был невероятно свеж и активен, и просто вызывал раздражение, потому что мне завидно, что мне плохо, а ему нет, — Но тебе еще повезло.

— Почему? — наконец подала я голос.

— Потому что Тема с трех часов на сорбентах, — хмыкает ничуть не сочувственно.

— Больше никогда не буду пить, — простонала я и уронила голову на руки, но пришлось подниматься, потому что принесли заказ.

— У вас есть какой-нибудь супчик пожирнее? — спросил он у официанта, оценив мой умирающий вид и после кивка велел, — Тащи.

— Зачем? — не стала я скрывать свое любопытство.

— Затем что вот это, — он указал на мои воздушные пироженки творожные, — Фигня, — подвинул к себе чашку с кофе и с умным видом продолжил вещать, — А от супчика, да понаваристей тебя быстренько отпустит.

— Кстати, — вдруг припоминаю что-то смутно, — Как они вообще до дома добрались?

— Никак, — широко ухмыляется и поясняет, — Они смогли добраться только до отеля на соседней улице.

— И не боятся слухов? — изгибаю бровь и отправляю в рот целую ложку с горкой воздушного крема.

— А их там уже в лицо знают, — фыркнул он и отодвинул мою чашку с фруктовым чаем, когда на стол опустили тарелку с супом, — Пока все не съешь, из-за стола не встанешь.

— Ты слишком хороший, чтобы так надо мной издеваться, — жалобно протянула я.

— Кстати, — он подозрительно меня оглядел и заговорщицки поддавшись ближе, уточнил, — Откуда ты умеешь так танцевать?

— Ходила в детстве на танцы, — пожимаю плечами, — А что?

— Ты еще спрашиваешь? — удивляется он, — Это было нечто… Я едва из штанов не выпрыгнул.

— Я заметила, — хмыкаю, — Неспроста же ты потащил меня после танцев в туалет.

Краснею, припоминая темные изрисованные стены, приглушенную музыку и просто обжигающе-быстрые движения. Я едва стояла на ногах, но мне было очень хорошо, хоть в памяти большая часть времени и смазана.

— Прости, — ничуть не смущенно и пристыженно пробормотал Сергей и широко улыбнулся.

— Не вижу в ваших глазах раскаяния, сударь, — заметила я, выбирая из супа яркие кусочки моркови.

— Вы правы, сударыня, — проговорил он, — Но я готов возместить убытки, как насчет “Я тебя люблю”?

Я забыла, как дышать. Как рыбка, открывая и закрывая рот, не зная, что сказать. Он насмешливо смотрел мне в глаза и ждал хоть какую-то реакцию. А я просто непозволительно долго тупила.

— Ты уже сказала мне это один раз, — напомнил он, — И даже осталась в живых, — добавил он насмешливо.

— Да, но я не хочу, чтобы ты…, — я запинаюсь от того, что мой телефон елозит по столу от вибрации и бросив взгляд на экран я стремительно теряю дар речи.

— Что такое? — обеспокоенно спрашивает он, когда я беру телефон в руку и не веряще вчитываюсь в текст.

— Отец умер…

***

Я сидела на кресле, подобрав под себя ноги. Прошло три дня, с тех пор как я узнала, что отца не стало. Сегодня его похороны, а я не могу заставить себя встать и сделать хоть что-то. Впрочем, даже если бы я могла, вряд ли бы явилась на это сборище лицемеров. Похороны взяла на себя мать. Это она отправила смс, это она позвонила, это она равнодушно-спокойным голосом поинтересовалась, буду ли я присутствовать на сие мероприятии. Мне было все равно, как бы бесчеловечно это ни звучало.

— Слушай, ты уверена, что не хочешь пойти? — спросил Сергей, опустившись напротив кресла и взялся за мои подмороженные руки, согревая и немного разгоняя нервные мурашки на руках.

Он все три дня ни на шаг от меня не отходит. Я благодарна ему за то, что он рядом очень правильно — не соболезнует, не жалеет, не говорит о том, что мне нужно поплакать. Он просто рядом, и это лучшее из того, что он бы мог сделать. Мне совсем не хочется плакать из-за того, что умер мой отец. Мне хочется из-за того, что умираю я. Потому что я не хочу, не сейчас. Потому что я так сильно люблю…

— Уверена, — тихо выдыхаю, — Не думаю, что мне будут там рады, — опускаю ноги на пол и наклонившись вперед, ставлю локти на колени, приближаясь к его обеспокоенному лицу, — Не очень хочется выслушивать фальшивые сочувствия и шепот за спиной.

— Чаю? — пытается приободрить и касается лбом моего, слегка трется щекой, и я просто… Нельзя же быть таким хорошим.