Северный дракон - Трофимов Ерофей - Страница 7

Все было не так плохо, как казалось. Да, рану он растревожил, но корочка, благодаря травам, только треснула. Отсюда и сукровица на бинтах. Вздохнув, Леха снова протер рану первачом и, засыпав ее смесью трав, принялся бинтовать живот заново. Стоявший на печке медный чайник, закипев, принялся тарахтеть крышкой. Тихо выругавшись, парень прижал моток полотна локтем и, подхватив тряпицу, снял его с огня.

Кое-как перевязавшись, Леха занялся завтраком. Есть хотелось неимоверно. Последний раз ел парень прошлым днем, еще до боя в овраге. Так что проснувшийся желудок требовал пищи весьма настоятельно. Отыскав среди трофеев сухари и банку тушенки, Леха решительно всадил в банку свой охотничий нож. Не тратя времени на разогрев или еще какую готовку, он отогнул отрезанную крышку и, подцепив клинком кусок мяса, с ходу отправил его в рот.

Смолотив банку тушенки вприкуску с дюжиной ржаных сухарей, Леха с блаженным видом откинулся на стену дома и, сыто отдуваясь, тихо проворчал:

– Вот теперь и хозяйством заняться можно. Сегодня делами по дому займусь, а завтра к лагерю сбегаю. Посмотрю, как они там без меня, – зло усмехнулся парень, поглаживая ладонью рукоять револьвера, с которым не расставался с момента добычи.

Попив чаю и немного передохнув, Леха занялся стиркой. Замоченные ночью в щелоке добытые вещи, к удивлению самого парня, отстирались полностью. На всякий случай потерев пятна еще и песком, Леха развесил все на заборе за домом и, выплеснув из корыта воду, устало осмотрелся. Солдаты, убив бабушку, разорили все хозяйство, унеся с собой не только кур для еды, но и уведя ее единственную козу. Да что говорить, если они даже ополовиненный горшочек с медом утащили. Только в сенях, в большом ларе оставалось пару мешочков муки и мешок ячневой крупы.

– Нехристи, – выругался Леха, беря в руки веник и начиная сметать нанесенный в дом мусор. – Что не унести, то сломали. Ладно хоть сам дом сжечь не додумались.

Тихо беседуя с самим собой, парень высказывал то, что беспокоило его с самого начала этой истории. Ведь после гибели станицы идти ему, кроме как на этот хутор, было просто некуда. Благо была середина лета и до холодов еще имелось время. Но сделать предстояло очень много. Тут и заготовка дров на зиму, и плетение или покупка сетей для рыбалки, и поиск тары, где можно будет хранить продукты зимой.

– Твою ж за ногу! – выругался Леха, вспомнив, что для заготовок нужна соль. – А ведь бабушка словно чувствовала, все говорила, что нужно на торг за солью съездить. Своей у нее мало осталось. Выходит, это мне теперь придется еще и соль искать.

Выметя дом, парень вышел на улицу и, присев на ступеньку крыльца, вздохнул:

– Делать нечего. Придется в станицу идти и начать по подвалам шарить. Без припасов мне тут одному не выжить. Денег нет, а одной охотой не проживешь. К мясу завсегда хлебушек нужен.

Так, тихо ворча себе под нос, Леха поднялся и, подхватив винтовку, отправился к бабкиному леднику, устроенному на другой стороне сопки, где стоял бабушкин дом. Этот ледник выкопал еще его прадед. Свод укрепил стволами лиственницы, а пол выложил плоскими камнями, на которые потом бросил ровные жерди. Вход был с двумя дверями. На первой, что выходила наружу, был набит мох. За ней висела старая медвежья шкура. Дальше коридор на три шага и еще одна дверь, обитая с двух сторон оленьими шкурами.

Сделано все это было не просто так. В ледник зимой приносили с реки пиленый лед и укладывали его на жерди и вдоль стен. И только потом на этот лед ставили бочонки с зимним припасом. Эти две двери помогали сохранить лед до следующих морозов. А вместе со льдом и все зимние припасы. Прихватив из дома свечу, Леха спустился по тропе к двери и, чиркнув кресалом, затеплил огонь.

Быстро проскользнув в ледник, он проверил стоявшие там бочонки и, выбравшись обратно, проворчал, задув фитиль:

– Три бочонка с соленой рыбой. Еще один початый. Два бочонка солонины. Кабаний окорок. Бабушка коптила. И полбочонка с копченой рыбой. Ну, одному на долго хватит. Но боюсь, к весне зубы на полку сложу. Значит, все одно в станицу идти надо. Только как оттуда сюда найденное тащить? Коня-то нет, – озадачился парень. – Ни коня, ни телеги, ни денег. Похоже, придется солдат грабить. Только где потом животину держать? И сена для нее нет.

Вернувшись в дом, Леха поставил на печь чугунок с водой, решив сварить похлебки, и, привычно орудуя ножом, продолжил решать возникшую задачу. Отец и бабушка приучили его бережно относиться ко всем домашним животным, объясняя, что они помогают семье прожить. К тому же ему, воспитанному в казацких традициях, обречь коня на голодную смерть было просто противно. Это противоречило всему, чему его когда-то учили. Ведь для казака конь это не просто помощник в хозяйстве. Это прежде всего боевой соратник.

Так что кража коня у солдат отменяется. Да и найти его по следам копыт просто. Ведь это пешком Леха мог передвигаться, где хотел, укрываясь в тайге. А вот с конем так не получится. Значит, придется выходить на дорогу, а на дороге он будет приметен, словно таракан на столешнице. Поставив похлебку томиться, парень выскочил из дома и, зайдя в сарайчик, принялся рыться в куче старого хлама. Найдя старое колесо от ручной тачки, на которой когда-то перевозил навоз их хлева, Леха задумчиво хмыкнул и, почесав в затылке, вздохнул:

– Мне не навоз возить, а бочонки. Значит, и корыто не нужно. Кусок жердины вместо оси, и два обрубка, чтобы сам бочонок привязать. Так и докачу. Долго, конечно, но с раной больше одного мне и не взять.

Выйдя из сарая, парень оставил находку на крыльце и, оглядевшись, отправился к навесу, где хранились дрова. Найти четыре куска древесины было не долго. Аккуратно обтесав ножом тот, что должен был стать осью, Леха проверил, как он входит в ступицу, и, удовлетворенно кивнув, принялся стесывать на его концах посадочную площадку. Сделав такие же затесы на жердях, которые должны были стать лагами, на которые будет уложен груз, он примерил, как они подходят к оси, и отправился искать подходящую веревку.

Просто привязать лаги к оси было мало. Под нагрузкой они запросто могли выскользнуть из веревок. А еще требовалось придумать, чем смазать ступицу, чтобы она не скрипела и колесо легче проворачивалось. Обычно для таких целей использовался деготь, да только где его теперь взять? В очередной раз почесав в затылке, Леха снова вернулся в дом и, схватив со стола банку из-под тушенки, заглянул вовнутрь.

Лужица топленого жира масляно блеснула на дне. С сомнением покачав банку в руке, Леха коснулся жира кончиком пальца и, потерев его, хмыкнул:

– Ну, на пару ходок должно хватить. А дальше еще чего придумаю. Главное, чтоб там было что везти. А уж как, найду.

Поставив банку на стол, парень вернулся к готовке. Высыпав из мешка несколько сухарей, он сбегал с чайником к роднику и, плюхнув его на печку, принялся рыться на полках, в поисках бабушкиной берестяной коробки с чаем. Вкус к этому напитку ему с детства привила бабушка Чин. Именно она научила его разбираться в сортах и отличать их по вкусу. А главное, она научила его правильно заваривать напиток.

Коробка обнаружилась за пустыми глиняными горшками. Видать, завалилась, когда солдаты рыскали по дому в поисках ценностей. Хотя тут с первого взгляда было понятно, что никаких богатств у старушки не было. Да, она держала три золотых червонца на свои похороны, но хранила их бабка совсем не в доме. Знала старая, что в доме станут искать в первую голову. Сам Леха отлично знал, где лежат ее сбережения, но трогать их пока не решался. Как ни крути, а похоронил он бабушку не по правилам.

Даже попа позвать не смог. Потому как не было больше ни попа, ни церкви. Только обмыл да переодел покойницу в то, что было ею приготовлено специально для похорон. Благо до сундучка, что стоял под деревянной кроватью, солдаты не добрались. Видать, торопились. С чего, Леха так и не понял, но вот несколько больших кровавых луж у калитки наводили его на размышления. А самое главное, пропал прадедов охотничий нож. С ним бабушка не расставалась после смерти мужа.