Зажигая звезды (СИ) - Ласточкин Дмитрий - Страница 24

— А я снова нарисую! Мне нравится — буду рисовать! Лидия Ивановна, я же не татуировку делаю, в конце концов, когда мне надоест, я сама перестану. А если вы будете на меня давить, то только усилите моё желание их рисовать! — я посмотрел в глаза воспитательнице.

— Хм, надо же, как ты научилась разговаривать! — женщина посмотрела на меня подозрительно-гневным взглядом. — Но ладно. Может, ты и права.

— Так вы не будете меня отмывать?

— Обойдусь без этой процедуры. Но постарайся не выставлять это на видное место и не рисуй свои крокозябры другим!

— Они у меня уже месяц — вы хоть один рисунок заметили?

— Больше месяца⁈

— Ага.

— Хм. — воспитательница задумалась, видимо, о том, почему мои соседки на меня не настучали. — Хорошо. Я не буду возражать против этого вот. Но если начнёшь на лице рисовать или других ночью разукрашивать — будем принимать меры!

— Постараюсь такого не делать. — улыбнулся.

Кое как договорившись, вернулись в приют.

Задавшись чёткой целью, я принялся её добиваться. Так, как мог. Лучше было бы использовать культиваторские техники для поиска виноватого, конечно, но для этого нужно хоть что-то — любой кусочек тела, одежды, какой-то предмет, которого касался искомый человек. Да даже просто отражение Астрального тела! Но ничего этого не было, поэтому, увы, но приходилось находить информацию старыми методами.

В приюте я начала шариться возле котельной, которую в конце октября всё же запустили, дав приюту тепло. Мужик меня стойко игнорировал, пока я не попытался прошмыгнуть в саму котельную, тут он взял меня за шиворот и с наставлением «Пшла вон!» выкинул за дверь. Печально, я, как ни прислушивался, так и не мог почувствовать хоть какого-то отклика от кочегара. Не он? Скорее всего!

В школе на уроках и переменах я крутился, присматриваясь к одноклассникам, заглядывал им в глаза, пытался прослушивать их организм, чтоб проверить реакции на моё появление рядом. Но ничего! Хотелось взять каждого из парней за грудки, побить слегка об стену и вытрясти всё, что только можно, но это было слишком опасно — такая моя сила явно вызвала бы подозрения. Так что приходилось просто примазываться к компаниям, вызывая негодующие взгляды девушек — те считали, что я просто пытаюсь «охомутать» кого-то из парней, даже как-то поймали меня в туалете и пытались наехать, мол, отвали от наших мальчиков. Ну, я одну макнул головой в унитаз, второй по шее врезал, и остальные постеснялись приставать. А потом я подумал, что и из других классов парни могли бы подкатывать яйца к Лизе, всех проверить просто не получится. И забил.

Для очистки совести сходил на тот перекрёсток, где меня сбили. Обычная улица, обычная дорога, по улице ходили обычные люди, а по дороге ездили обычные автомобили. Рядом было сразу три спальных района с торговыми центрами, Лиза могла как посетить какую-то квартиру в высотке, так и заглянуть в торговый центр, по пути откуда её могли поймать и куда-то затащить. Ходить по домам и искать квартиру с остатками ауры Лизы было бы полным абсурдом.

Потратив на всё это целый месяц, я решил отступить. Пусть насильник сам себя обнаружит. Если мы с ним нечасто встречались, то он рано или поздно увидит меня и засуетится. Даже если поймёт, что я его не узнаю, то всё равно в его голове будет вертеться мысль — а вдруг память вернётся, и правда вылезет наружу? Вот когда он захочет закончить начатое, тогда-то его и поймаю! Сейчас у меня уже было четырнадцать зажженных звёзд, так что обычные люди мне были не страшны. Да и слабенькие Одарённые тоже.

Шестого декабря довольно скучные будни прервал неожиданный случай. Ночью по всему приюту вдруг завыл ветер, зазвенели выбитые окна, с сильным хлопаньем распахнулись двери. Мы всей комнатой подскочили на кроватях, со страхом и удивлением (я) глядя на бьющуюся о косяк дверь.

— Что случилось⁈ — заверещали соседки.

— Заткнулись все! — перекричал я их вопли, и девушки замолчали. — Я пойду посмотрю, вы тоже, если хотите.

Одеваться я не стал, на мне была пижама с мишками и сыром, на ногах тёплые носки, так что я просто надел тапочки и пошел к центру всего этого воздухотрясения. За мной цепочкой потянулись соседки. Из других комнат выходили испуганные, но очень любопытные девушки и шли в ту же сторону. Воздушные потоки привели нас на второй этаж, к такой же комнате для воспитанниц, что и у нас. Только двери в неё были вырваны и валялись в коридоре, все окна выбиты, а сама комната пульсировала плотным узлом силы Дара. Хоть это была какая-то другая энергия, не Астральная, но я её весьма остро чувствовал.

Дверной проём был плотно забит другими воспитанницами, так что пришлось поработать локтями, чтоб пройти. Повырастали, дылды, ничего из-за них не видно! Мои соседки гуськом следовали за мной, вытянув шеи.

В комнату стоял вой ветра, суетилось с десяток воспитательниц и медсестра, а на кровати билась и визжала девушка. Я её узнал, это была Катя, на полтора года старше меня, ей было пятнадцать. Воздух вокруг неё сходил с ума, рвал одежду, постельное бельё, срывал обои со стен, откидывал воспитательниц.

— Повезло Катьке, у неё Дар появился. — буркнула какая-то девушка рядом. — Теперь её Леровские к себе в род возьмут, за кого-то из младших родовичей замуж выдадут.

— Да ну, они же водники! А у Катьки точно воздушный Дар. — кто-то засомневался.

— Тогда продадут воздушникам, зря, что ли, она в их приюте Одарилась.

Мдаааа, а я-то думал — зачем маркизам приют содержать? Налоговые послабления для бизнеса? Просто для имиджа? Всякое может быть, конечно, могли даже просто так содержать, из доброты душевной, денег-то им хватает. А тут тайна открылась — получать на халяву Одарённых детей! Может, шанс и невелик, но даже один ребёнок в год-два уже отлично. Ими тут, блин, даже торгуют! Не знаю как, да и девочки могут просто выдумать такое, но почему бы нет?

В комнате тем временем воспитательницы навалились на Катю всем скопом, прижимая её к кровати, а медсестра вогнала девочке в руку шприц с чем-то. Та взвыла ещё сильнее, но потом стала затихать, а энергия разбушевавшейся стихии пошла на спад.

— Пойдёмте, тут уже всё. — я развернулся и стал выбираться из толпы.

Семнадцатого декабря у меня прошел день рождения. Очень даже скромно, я вообще не узнал бы об этом, если бы не напоминание Лидии Ивановны. Она даже принесла крохотный тортик с воткнутой свечкой, которую я зажгла под взглядами соседок. А потом они его сожрали, оставив мне одну свечку.

К вечеру в приют приехала Таня и привезла настоящий торт! Не знаю, как она пронюхала о моём дне рождения, может, смотрела моё лично дело, что я сам ещё не успел сделать, но факт. Тут и мне перепал кусочек сладкого бисквита, остальное растащили соседки и девочки из смежных комнат, что пришли на запах торта, как отличные ищейки. Пока они ели, Таня оттащила меня в сторону и вручила какой-то конверт.

— Это что такое? — я стал вскрывать его.

— Приглашение на празднование нового года княжной Анной Вишневской, на двадцать третье декабря. — с какой-то недовольной интонацией произнесла Таня.

И правда, это оказалось оно. На гербовой бумаге, золотым тиснением, с личной подписью этой самой Анны.

— А Анна — это кто?

— Это двоюродная сестра Кирилла.

— Хм, а я ей на вечеринке зачем?

— Анна Вишневская, чтоб ты знала, Лиза, лучшая подружка Алисы Соболевой.

— Это та самая носатая в красном платье?

— Именно, та носатая. И Анна очень хочет, чтоб Алиса сошлась с Кириллом, у них это прямо идея-фикс.

— Эээээ… — я был в растерянности. — А я тут при чём?

— При том, что он проявил к тебе внимание и даже пригласил в гости.

— Но это же понарошку!

— А со стороны казалось, что по-настоящему. Так что она хочет пригласить тебя к себе и немного поиздеваться, унизить, растоптать тебя перед братом.

— Вот сука! — мне захотелось разорвать приглашение.

— Именно. Это и меня заденет, ты же считаешься моим протеже, любые насмешки над тобой будут насмешками и надо мной. Лиза, надеюсь, ты понимаешь, что тебе туда ехать не стоит?