Я - Спартак (СИ) - Рыжебородый Эрик - Страница 31

Пифон снова поклонился и покинул приёмные покои Митридата VI Евпатора. Путь посланника лежал на север Апеннинского полуострова, где вождь мятежников стремительно восстанавливал численность своей армии в ожидании прибытия Квинта Сертория.

***

Гай истекал кровью на палубе стремительно покидавшего порт судна мятежников. Тулий вёз Спартаку плохие вести.

Празднование победы сразу показалось UCU528 подозрительным. В глазах собравшихся сквозила неприкрытая тревога, больше свойственная приближённым вождя, проигравшего битву и готового найти в этом виноватых. Серторий изначально считал повод для пиршества малозначительным, отказываясь присутствовать, но сдался под уговорами и прибыл вечером на виллу Перперны. Собравшиеся уже изрядно приняли горячительных напитков и высказывались не стесняясь, порой допуская оскорбительные выпады в сторону правителя, словно специально ища с ним ссоры. Гай несколько раз сцеплялся с Антонием, возлежащим по соседству с Серторием и только вмешательство последнего, а также хозяина дома не позволило пролиться крови. Квинт, очевидно, по дерзости речей и необычному пренебрежению к своей персоне понимал: происходит нечто невообразимое, но предпочёл плыть по течению и лёжа навзничь старался не замечать и не слышать ничего. Вероятно, Серторий, как благоразумный человек, отдавал себе отчёт к чему всё идёт, но банально не видел смысла продолжать борьбу, раз практически все ближайшие соратники отвернулись от него.

Перперна взял слово, произнеся очередной двусмысленный тост, пригубил неразбавленного вина и «случайно» уронил чашу, подав условный знак. В тот же момент Антоний выхватил меч и вонзил в грудь Сертория. Заговорщики бросились со всех сторон на «незадачливого» правителя римско-испанского государства. Одни хватали Квинта за руки, другие пронзали мечами.

Гай получил удар в спину и неминуемо погиб бы на месте вместе с Серторием, но UCU528 разметав бросившихся на него врагов, смог подхватить «друга» и продолжая отбиваться вырванным у одного из заговорщиком гладием, вытащил Гая из зала. Если бы ложе киборга не располагалось на другом конце помещения, ему вероятно удалось помочь и Квинту, но скорее всего для смерти правителя и первого удара предателя оказалось достаточно. Вырубив одним тычком охранника у двери, UCU528 подхватил на лету выпавшее из рук солдата копье и отдал Гаю, который опираясь на древко, как на палку или шест, смог передвигаться самостоятельно. Вступать в бой у раненого необходимость не возникла: никто не мог противостоять его могучему спутнику. Впрочем, активное сопротивление закончилось быстро: как только Тит и Гай покинули виллу. На улицах города спокойно, о заговоре знали лишь немногие, поскольку посвящать простых легионеров или центурионов в свои планы Перперна счёл неразумным: солдаты уважали Квинта Сертория.

Беглецы беспрепятственно достигли корабля и немедля отчалили в Италию. К сожалению, рана Гая оказалась смертельной, и тот вскоре умер, присоединившись к своему патрону. UCU528 не смог выполнить поручение Спартака. Прибудь киборг раньше, как знать, возможно гость из будущего успел бы разобраться в хитросплетениях внутренней политики римско-испанского государства, раскрыть заговор, спасти Квинта Сертория и… уничтожить Рим. Специалисты ВИИВ просчитались. Не Спартака следовало защищать. Киборг потерял драгоценное время, идя по пятам и охраняя вождя восставших. Если вместо этого его сразу забросили в Испанию, Серторий мог остаться бы в живых, и наверняка, марианцы победили Гнея Помпея, а затем и остальных полководцев римской республики.

Главой государства стал Перперна. Его нехотя приняли легионы, а вот «аборигены» отказались служить новому правителю и вскоре Помпей одержал над предателем убедительную победу. Перперну казнили, а большинство марианцев получило прощение. Обычно так и бывает: человек безмерно критикующий руководителя, на деле оказывается ещё худшим управленцем, приводя компанию, фирму, страну к краху.

Произошедшие в Испании события кардинальным образом изменили расстановку сил. Спартак вместо получения подкреплений теперь рисковал оказаться зажатым с двух сторон. С одной, формирующимися в Риме легионами Красса, с другой – возвращавшейся домой армией Гнея Помпея. Митридат VI Евпатор потерял союзника, а руководящий марианцами в Азии Люций Магний стал искать дружбы с Луцием Лицинием Лукуллом и мог переметнуться в любой момент. Миссия Пифона стала не просто важной, а жизненно необходимой для сохранения Понтийского царства.

Глава 12. Смерть рядом

Армия Спартака после относительно длительного бездействия в предгорьях Альп, пришла в движение, направившись на юг. Рим охватила настоящая паника, невиданная со времён Ганнибала, многие полагали: рабы хотят завладеть столицей республики. Сенат ускорил формирование новых легионов, выделив для этой цели все свободные финансы, но их оказалось недостаточно. Тогда римляне прибегли к традиционному способу, поставив во главе войска человека, имевшего не только полководческий опыт, но и баснословное состояние – Марка Лициния Красса, служившего прежде под непосредственным началом Луция Корнелия Суллы, участника последней гражданской войны, ярого противника марианской партии. В период республики легионеры нередко получали большую часть платы за свою службу именно от командиров, которым такое положение дел тоже шло на пользу, заметно увеличивая лояльность подчинённых, одновременно позволяя переманивать к себе в легионы лучших, а одерживая победы – занимать высокие посты долгое время, конвертируя власть в деньги. Война обрела статус bellum iustum, то есть Сенат де-факто признал Спартака главой враждебного государства, и, следовательно, по Апеннинском полуострову бродила не шайка оборванцев и беглых рабов, а передвигалась неприятельская армия и для уничтожения оной необходимо направить все имеющиеся силы и средства.

За короткий промежуток времени под орлы Марка Лициния Красса встало более пятидесяти тысяч человек, составивших восемь легионов, из которых два являлись остатками разбитых Спартаком консульских армий Гнея Корнелия Лентула и Луция Геллия Публиколы, отстранённых Сенатом от командования. Численность римлян ненамного уступала восставшим, а учитывая возможное скорое возвращение из Испании Гнея Помпея, заметно превосходила. В сложившихся обстоятельствах Спартак посчитал самоубийственным поход на Рим и двинулся обратно на юг по той же дороге вдоль восточных склонов Апеннин. Весть о гибели Квинта Сертория не оставила вождю восставших выбора: дальнейшее пребывание на севере Италии меж двух огней неминуемо вело к поражению.

Тулий стал вхож в общество киликийских пиратов, потенциально способных переправить войска мятежников на Сицилию, где пропретор Гай Веррес навлёк на себя всеобщее недовольство жестокостью и несправедливостью. Тем более, на острове заметно проще успешно обороняться от Рима и в перспективе реально создание собственного независимого государства. Прибытие посланника Митридата VI Евпатора, дало Спартаку возможность выбора: отойти к Брундизию, крупному порту на Апеннинском полуострове, географически самому ближнему к Понтийскому царству, правитель которого заверил в искренней дружбе и готовности в обозримом будущем прислать многочисленный десант. По вопросу следует армии идти на юго-восток или направится на юго-запад, в палатке Спартака разгорелся спор между Тулием и Пифоном: каждый настаивал на своём.

Сурков, как обычно, не вмешивался, пассивно наблюдая со стороны. Эту привычку он перенял от Спартака. Происходящее заметно контрастировало с прошлыми совещаниями, когда был жив Крикс. Никто огульно не обвинял в измене или трусости, не оскорблял другого. Даже Ганик после преждевременной смерти сородича стал заметно тише, хотя чувства, полыхавшие в груди, явственно отражались на лице галла. Посланники выкладывали по очереди железные, как им вероятно казалось аргументы, почему надо поступить именно так, а не иначе. За взглядом Спартака не читалось, какой точки зрения тот придерживается, но Игорь понимал: вождь принял решение и сейчас просто даёт выговориться ближайшим соратниками, посматривая на их реакцию. Действительно, через некоторое время Спартак встал и объявил: армия идёт к Мессине для переправки на Сицилию. UCU528 одержал в споре победу, хотя даже если бы вождь принял другое решение, принципиально ничего не поменялось. Из Мутины на юг две дороги, одна заведомо нереальная – через Рим, вторая – вдоль побережья Адриатического моря, хорошо знакомая мятежникам, по ней восставшие собственно и пришли к предгорьям Альп. Слова Спартака определяли главное – стратегию дальнейшей борьбы: похода на Рим не будет, мятежники продолжают собирать армию и по возможности громят римские легионы, источая силы республики до тех пор, пока преимущество восставших не станет подавляющим.