Принцесса Намонаки (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 41

Першит в горле, течёт нос. Красавец я буду, когда явлюсь пред светлые очи «матери». Эх!

Ещё весь день меня не оставляет чувство, что что-то должно произойти. То ли потому, что гвардейцы как-то странно смотрят, то ли это моё воображение…

Хм, мы остановились. Ночевать прямо в поле, что ли будем? Послала Ванхи спросить.

Делать всё равно нечего, ладно, пишу дальше.

Прошлая наша ночёвка меня чуть не доконала. Тесный домик, ещё более тесная комната, где меня разместили — кажется, хозяйская. Я чуть не подожгла циновку, когда ночью попыталась наощупь найти путь в туалет и нечаянно плечом снесла тлеющую тонкую свечку рядом со статуэткой какого-то толстяка. Наверное, бога.

Разбудила весь дом. Нет, не стыдно. Хреново мне.

Ванхи с утра собачился с гвардейцами императора: нельзя принцу ехать в таком состоянии, он болен, нужно переждать. Я согласно чихала. Капитан размахивал приказом императора и повышал голос.

Полил дождь, в комнате стало ещё холоднее. И мокрее.

Я не выдержала, закуталась в дождевую накидку из чем-то натёртого шёлка (якобы влагу не пропускает — ну это смотря какой дождь). И приказала им перестать, потому что у меня болит голова.

Поехали дальше.

Нет, что-то долго мы стоим…

Мои записки отправятся прямиком в столицу — кажется, император не оставляет надежд их расшифровать. Господи, да зачем? Даже гонца для этого с нами отправил, мальчишка ещё совсем, бедняга, как он один по такой погоде поскачет. Капитан что-то говорил про разбойников.

Хм…

Стоим…

Постойте-ка. Это отряд, что ли? Темно, из-за дождя ничего не видно. Бедные шифровальщики, как они буду читать эти записи, все в потёках…

Точно отряд. Неужели невесты? Да нет, без повозок…

Проклятая лошадь, как же я всех этих копытных ненавижу!..

Та-а-ак, что-то не то происходит. Что-то…

Эй!

Глава 12

Третий день шестой Луны

Я ничего не писала уже довольно давно (подписи на документах не в счёт). Не знаю, что стало с последними записками, я не спрашивала. Наверное, потеряны. А может, мальчик-гонец каким-то чудом выжил и сумел доставить их императору. Тогда он, должно быть, очень удачлив — этот мальчик.

Мои телохранители мертвы.

Все мертвы, кроме Ванхи. Этот плут как-то выжил, сбежал и даже добрался до кортежа королевы и невест.

А я…

И я выжила. Меня похитили.

Честно слово, это было бы смешно, если бы не было так грустно… Угадайте, кто похитители? Думаете, канцлер? Может, мадам Фэй? Другие аристократы? Ха! Императорская оппозиция, чтоб их, Синие плащи! Слухи про то, что государь их боится, видите ли, сильно преувеличены. Под колпаком они у императора, вот что. Я в какой-то книге ещё в прошлой жизни читала, что мудрый государь свою оппозицию взрастит сам. Наш император псих, но отнюдь не дурак — видимо, он так и сделал.

Пароли и явки, где, с кем и когда будет путешествовать его наследник, император любезно передал Плащам. И наверняка приказал гвардейцам доставить меня прямо в их руки.

В итоге эти разбойники убили всех, кроме меня. И, как я позже узнала, Ванхи.

Ублюдки.

Меня связали, посадили на коня впереди одного из этих… отщепенцев… Как их назвать? Повстанцы? Очень громкое слово, эти мерзавцы на него не тянут. Плащи у них, кстати, отнюдь не синие, а серые и грязные.

В общем, меня усадили в седло, и я тряслась всю дорогу. Конь скакал неровно (хромой, что ли?), мои руки были связаны, одежда и пальцы испачкана в крови. Я пыталась стереть её, но у меня не получалось. Не моя кровь — может, кого-то из телохранителей? Или императорских гвардейцев?

Путь наш лежал сначала в лес, потом мимо реки в гору и, спустя долгое время, закончился на какой-то поляне. Там, словно в фильмах о Робине Гуде, повсюду стояли палатки, а у входов в земляные пещеры горели костры.

«Держи лицо, ты должна держать лицо», — билась в голове навязчивая мысль. Я изо всех сил злилась, потому что иначе нельзя, иначе паника, а я никому не позволю увидеть меня жалкой, дрожащей и плачущей, такой позор, ни за что…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поэтому, когда меня толкнули к главарю, я чудом удержалась на ногах, посмотрела на него в упор, прямо в ухмыляющуюся рожу. Потребовала:

— Развяжи!

И протянула связанные руки.

Главарь был мужчиной в годах… По местным меркам, конечно. Лет сорок я бы ему дала, не больше. Но здесь стариком считается даже пятидесятилетний, так что… Был он немного похож на пирата, весь в чёрном, даже глаза подведённые (смех да и только), серьга в ухе и… скажем так, общая небрежность в одежде. Только попугая ему и не доставало для полноты образа.

Между прочим, ничего синего, а тем более плаща, на нём не было.

В ответ он поднял брови, усмехнулся и изобразил издевательский поклон.

— Ваше высочество, молю о прощении, но как можем мы дать свободу такому драгоценному пленнику?

Урод.

К тому моменту я, естественно, поняла, что это «папа» меня сдал, но не знала ещё, кому. Потому спросила:

— Вы кто?

В ответ меня высмеяли. Дескать, драгоценный принц, мы благородные пира… ох, простите, повстанцы! Кто же вас ещё похитит, если не мы? Кто рискнёт?

Я хотела сказать, что желающих вообще-то много… Но не стала. Запястья онемели, и я боялась, что, к тому времени, как верёвки снимут, руки у меня просто отсохнут.

— И что, благородные повстанцы, вы боитесь, что я сбегу? — Я обвела взглядом разбойников… Ох, простите, императорскую оппозицию.

Их собралось много, все были вооружены и смотрели так, словно желали мне гореть в аду.

Да ладно, ребят, я уже привыкла. Не вы одни принца не любите.

— Ну что вы, ваше драгоценное высочество, вы же сильны, как лев и изворотливы, как лис. Мы очень вас боимся! — отозвался главарь-пират.

В общем, так и прошли наши с ним переговоры (заодно уверившие меня, что убеждать его или это отребье хоть в чём-то бесполезно). Главарь пытался быть издевательски любезным, я — спокойной.

Закончилось всё, как и должно. В какой-то момент я закатила глаза и поинтересовалась:

— Ну и что? Дальше что со мной делать будете?

Тут разбойники воодушевились и в красках описали, что. Точно я уже не припомню, но «сварить заживо» в их планах присутствовало, как и… разное другое.

— Ясно, — сказала я, дождавшись тишины. — Воображением вы не блещете.

Но пират-главарь оказался увлечённым оратором. На описании пыток он не унялся. Он зачем-то стал рассказывать, как император обидел народ, и как убийство принца даст этому извергу знать, что народ этот весьма недоволен.

Рассказывал это главарь с жаром — тратил зря время, как по мне. Но его ребята просто зажглись, а мне минут через десять так надоело слушать этот бред, да и голова уже раскалывалась, грудь давило, и руки… А ещё я еле на ногах стояла.

В общем, принц оказался не большим знатоком местных ругательств, но у меня-то с воображением всё отлично, и я выкрутилась. Я повысила голос и подробно описала и главаря, и его банду, и всех их родственников колена так до десятого. У меня, знаете ли, накопилось.

Заканчивала я уже в полной тишине — требованием оставить меня наконец в покое, и «если уж хотите убить, то нечего тянуть».

Как сказал потом главарь, принц так выражаться не должен. Я хотела было рассказать, что лично по моему мнению, должен или не должен он, но…

Среди сброда Плащей я вдруг заметила Ли.

И мир снова замер, а воздух неожиданно закончился.

Я ахнула, прижимая связанные руки к груди и согнулась пополам, не в силах дышать.

Ничего странного в том, что Ли здесь, конечно, не было: я сама отпустила его на все четыре стороны, но… Вот так?

Он поймал мой взгляд и отвернулся, а главарь стал отдавать приказы. Меня потащили в одну из пещер, где была не то камера, но то клетка. Я видела, как Ли расставляет стражу, и ещё думала, что всё это какая-то ошибка.

Глупая.

Я позвала его из-за решётки. Спросила: