Рысюхин, надо выпить! (СИ) - "Котус" - Страница 22

— Думаю, да.

[1] Пасюк — серая крыса.

Глава 11

Мы допили чай в молчании и задумчивости. Напоследок Мурлыкин заметил:

— Надеюсь, ты понимаешь, что проблем как минимум на этой сессии тебе ждать не приходится? Режим благоприятствования будет такой, как у сына ректора, а то и выше. Главное — не наглеть.

— Не буду, конечно.

— Самое смешное — что даже не сомневаюсь. Более того — уверен, что будешь смущаться и отнекиваться.

— Кстати, Василий Васильевич. Вы говорите, что расследование в целом закончено. А кто испортил основной кристалл?

— Ещё один идиот, только молодой и идейный, которого использовали «в тёмную». Огранщик «нулёвка», но близко к единице, которого отправили на изнанку в надежде, что сможет поднять потенциал. Вместо этого он страдал всякой фигнёй. Вроде как его подговорили «разыграть высокородных гусей» — мол, защита перезагрузится от запасных камней, но «эти», услышав сигнал тревоги, «успеют обгадиться». Так, по крайней мере, говорят его приятели. В общем, навыков испортить кристалл так, чтобы он треснул при сильном оттоке энергии ему хватило, а везения выжить после падения защиты — нет.

— Жаль.

— Конечно, жаль — хотелось бы допросить его, чтобы узнать, кто именно уговаривал и что обещал.

«А вот это уже признаки начала профдеформации».

Мы ещё какое-то время посидели, обсудили, как прошло празднование Нового года и здоровье родных. Наконец, я откланялся. К Пескарскому, по здравому размышлению, заходить не стал — толку будет ноль, а времени потеряю немало.

На входе на изнанку академии меня перехватил приплясывающий не то от нетерпения, не то от других эмоций служащий администрации.

— Рысюхин? Юрий Викентьевич?

— Да.

— Где вы ходите⁈ Вас ректор ждёт! Идём быстрее!

— Подождите, дайте хоть вещи занести и умыться с дороги!

— Вещи отдайте охране — они отнесут. Умыться… По дороге будет уборная, идёмте же скорее, Их Светлости ждут!

Я оглянулся на охранников — знакомых от силы треть. Вычистили ставленников Жабицкого? Я протянул ближайшему охраннику баул и ножны с клинком:

— Отнесите, пожалуйста, в общежитие номер один, коменданту Надежде Петровне.

Служивый, разумеется, даже не сделал попытки брать вещи, только покосился на начальника смены. И даже подгоняющие реплики представителя ректората его ничуть не впечатлили — пока старший не кивнул в знак подтверждения.

«Молодец, боец, так и надо. Нужно будет при случае отметить это дело».

— А саквояж?

— Там документы и деньги.

Короче говоря, через четверть часа я уже был доставлен в покои ректора. Правда, покоем там и не пахло, а пахло гулянкой, но высокородной: кроме ректора присутствовали все пятеро деканов, заведующие секретариатом и военной кафедрой. Все — титулованные: два графа, два виконта и четыре барона, как я выяснил из представления. Что характерно — из как минимум десятка дам и девиц, среди которых было по меньшей мере трое знакомых мне преподавателей, не представили никого.

Ректор был расслаблен и благодушен, в расстёгнутом сюртуке, без галстука и с бокалом шампанского в руке. Такой же бокал был предложен и мне. Я, из вежливости пригубив вино, тут же отставил бокал на столик и извинился за неподобающий внешний вид:

— Прошу прощения, Ваша Светлость, что я в дорожном костюме, да ещё и с саквояжем — меня к вам прямо с проходной доставили.

Граф Кайрин рассмеялся:

— Это они, конечно, погорячились, могли бы и дать время привести себя в порядок. — И тут же махнул рукой: — впрочем, это пустое! Виновнику торжества и не такое простительно! Вы же в курсе, что мы здесь празднуем, или ещё не знаете?

— Знаю, Ваша Светлость. Будущий тесть перехватил после поезда и растолковал в целом, хоть и без особых подробностей.

— Хм. Без чинов. А тесть будущий это кто?

— Мурлыкин, Висилий Васильевич, из Четвёртого отделения.

— А, знаю! Толковый следователь, и вообще приятный человек. И дело проработал, и с соседями поделился успехом. Понимает и службу, и дружбу — далеко пойти может. Стало быть, решили породниться с начальством? — Граф понимающе подмигнул.

— Ну, строго говоря, он мне не начальник, я вообще в Минской лаборатории числюсь, в Могилёве как прикомандированный. Да и когда с его дочкой знакомился, фамилию её не знал.

— Вот именно так всем и рассказывайте, да! — Ректор расхохотался. Похоже, не поверил.

Потом он провёл меня по комнатам, взаимно представив всем присутствующим и перезнакомив с ними. Все, разумеется, рассказали о том, как они рады знакомству, причём радость была искренней, хоть и вызвана иной причиной. В конце граф отвёл меня в альков для более серьёзного разговора.

— Юрий Викентьевич, вы же понимаете, что для меня сделали и чем я вам обязан?

— Справедливости ради, всю работу проделали жандармы…

— Ай, бросьте! Жандармы, при всём уважении к вашему будущему родственнику, три с лишним года сидели у меня на шее и только и моли, что тырить наволочки да пропивать учебные пособия.

Да уж, дурак Жабицкий сильно подпортил репутацию Корпуса, и восстанавливать её придётся годами.

— Даже когда вы ткнули носом в подозреваемого — и то, не все поняли, что делать. И потом — они сделали ровно то, что были обязаны, не более того, хоть и не менее. И с ними разбираться будет их начальство.

Граф сделал широкий жест рукой, словно бы стирая что-то с доски и тем самым закрывая тему жандармов.

— Если называть вещи своими именами, вы помогли снять опалу с моей академии и с меня лично. К счастью, всего рода она не касалась, хоть и бросала на него тень. И к сожалению, — тут он хохотнул, — поскольку теперь я лишь ограниченно могу воспользоваться ресурсами рода для того, чтобы вознаградить вас. И не спорьте — ваша скромность мне уже известна, однако сейчас она не уместна. Если бы я имел право и возможность награждать от имени рода — проблем бы не было, однако у меня лично свободных титулов, равно как и дающих право на их получение владений, в наличии нет. Однако я подумаю и в течение месяца максимум, а скорее даже к концу сессии, подберу несколько достойных вариантов на выбор.

— С благодарностью приму любое ваше решение, Николай Петрович. Не смею даже сомневаться в том, что оно будет полностью справедливо.

— Да, и ещё. Это ни в коем случае не может рассматриваться как часть награды, и даже как выражение благодарности — скорее, просто соблюдение элементарных приличий. С этого момента обучение в моей академии для вас полностью бесплатно, включая дополнительные занятия, факультативы, а также, разумеется, все связанные расходы. Брать деньги с того, кто спас твою репутацию — это даже не моветон, а самый настоящий гаф[1]. Ваша комната также закрепляется за вами на постоянной основе. Там должны были сделать некоторые перестановки, надеюсь, вам понравится.

Благодарить в данном случае, раз уж сам граф обозначил своё действие как «соблюдение элементарных приличий» было бы не только неуместно, но даже и оскорбительно. Однако оставить без ответа, просто приняв как должное — тоже недопустимо, по крайней мере с моей стороны. Будь я титулованным лицом — хватило бы лёгкого кивка, однако оговорка про перестановки давала возможность избежать щекотливой двусмысленности.

— Всецело полагаюсь на ваш вкус и глубоко благодарен за внимание.

— Ну, вкус там будет проявлять ваша комендант, госпожа Пробыкова. Если что не так — можете жаловаться.

— Что вы, Николай Петрович! Я знаю Надежду Петровну как на редкость отзывчивого человека с отличным чувством меры и сомневаюсь, что она может дать основания для жалоб на неё.

— Да⁈ ­– Удивление ректора было искренним. — Первый аз слышу такой отзыв о ней со стороны студента. Остальные жалуются на неё не переставая.

— Надежда Петровна славится строгостью в отношении дисциплины. Однако если не нарушать Устав академии, или хотя бы не делать этого явно и нагло, то и конфликтовать с ней не придётся.