Служанка-интриганка - Филдинг Генри - Страница 2

Шарлотта. Это как же?…

Летиция. А так, сударыня. Запретила моему барину появляться у вас в доме, а ведь вам, я знаю, невозможно с ним не видаться!

Шарлотта. Думаешь, я так влюблена?

Летиция. Не думаю, а знаю! Только его и любите, только о нем и думаете с утра до ночи. И еще я готова поспорить, если только вы не станете отпираться, что и ночью все ваши сны о нем.

Шарлотта. Чтобы доказать тебе, милочка, как ты близка к истине, скажу одно: пусть я умру, если все это неправда!

Летиция. Милая моя барышня, женщина, столь опытная в любви, как я, не нуждается в вашем признании! Поверьте, слова мало что добавят ко всему мной подмеченному. Если б мужчины чаще заглядывали в глаза своих возлюбленных, на свете было бы меньше вздохов, сетований и приступов тоски!

Летиция, Шарлотта, Валентин.

Валентин. Шарлотта, любовь моя, какая счастливая встреча! Я ведь как раз шел к вам.

Летиция. И впрямь, ваше счастье, что вы ее здесь повстречали: в дом-то к ней вам путь заказан! Миссис Хаймен поклялась, что вам больше туда не попасть.

Валентин. Как, чтобы я не ходил к моей милочке Шарлотте?! Но меня не устрашат никакие угрозы! Не остановят никакие препятствия! Ни чума, ни пушки, никакие другие смертельные опасности не удержат меня вдали от нее.

Шарлотта. Насколько я понимаю, вам не придется испытывать свою отвагу. Опасность грозит мне: меня выставят из дому, если вы еще раз там появитесь.

Валентин. Одна мысль, что вы находитесь в опасности, является для меня жестоким испытанием. Но почему моя милая Шарлотта продолжает жить у людей, которые грозят ее выставить? Разве нет у нее другого пристанища, где ее защитят от любой опасности?

Шарлотта. Если бы вы действительно любили меня, Валентин, вы б не стали задавать мне подобных вопросов сейчас, когда дела наши столь плохи.

Летиция. О, не обвиняйте его понапрасну! Я, конечно, не возьмусь утверждать, что слова его свидетельствуют о благоразумии, однако готова присягнуть, что они – доказательство пылкой страсти. А когда мужчина выказывает такую любовь, женщина, которой хоть сколько-нибудь доступно понимание чести, благодарности и порядочности, уже не может ему отказать. Что до меня, то, случись мне только повстречать ухажера, который не зарился бы на мое состояние, я бы вышла за него, кто бы он ни был.

Шарлотта. На твое состояние?

Летиция. Да, сударыня, не удивляйтесь. У меня было целых пятьдесят шесть фунтов до того, как я спустила их в лотерее. Сколько бы у меня сейчас было, сказать трудно, только, сами знаете, должен же кто-то сорвать куш, так почему не я?

Валентин. Ах, Шарлотта, если бы вы испытывали те же чувства, что и я! Бог свидетель, единственное, чего я страшусь, – это потерять вас! И поверьте, любовь сторицей вознаградит нас за все потери.

Летиция. Тсс! Молчок! И бегите-ка вы поскорей отсюда! Видите, за угол завернул мистер Олдкасл. Если он заметит вас вдвоем – вы пропали.

Валентин и Шарлотта уходят.

Сейчас я подразню хорошенько этого старого шута. По-моему, нет большей наглости, чем когда подобная развалина мешает счастью молодых.

Явление четвертое

Летиция, Олдкасл.

Оддкасл. Кхе, кхе, кхе! Ей-богу, этот восточный ветер пронизывает до костей. Нет, кабы не желание повидать мою кралю, право, я ни за что бы не двинулся нынче из дому,

Летиция. Мое почтение, мистер Олдкасл.

Олдкасл. И мое вам, сударыня. Не примите за обиду, только, ей-богу, я не имею чести вас знать.

Летиция. Личности вроде вас, сударь, известны многим, кого сами они не в силах упомнить. Я всего-навсего бедная служанка одной знакомой вам молодой леди – мисс Шарлотты Хаймен.

Олдкасл. Мое вам нижайшее почтение, сударыня! Надеюсь, ваша барышня в добром здравии.

Летиция. Да так себе. Она послала меня к вам с небольшим поручением, сударь.

Олдкасл. О, я счастливейший из смертных!

Летиция. Она просит вас об особом одолжении.

Олдкасл. Почту за честь исполнить ее волю!

Летиция. Так вот: она умоляет вас, если вы хоть капельку ее любите, не показываться больше ей на глаза.

Олдкасл. Что я слышу?

Летиция. Она девушка благовоспитанная, добрая и учтивая и не хочет оскорблять вас. А посему велела мне передать вам, что ненавидит вас, презирает и что вообще вы ей противнее всех на свете. И уж если вы надумали жениться, она берется рекомендовать вам одну отличную сиделку, которая за ваши деньги, наверно, согласится оказывать вам любые услуги, вот разве что в постель с вами не ляжет. А напоследок барышня еще велела посоветовать вам, чтоб в этакий холод вы непременно пили перед сном теплое питье и ни за что не укладывались спать, не надев по крайней мере двух фланелевых рубашек.

Олдкасл. Прекрати свою бесстыдную болтовню, слышишь?…

Летиция. Не извольте гневаться, сударь, я ведь только передаю, что мне велено, причем по возможности в краткой и учтивой форме.

Олдкасл. Твоя хозяйка – наглая девчонка, и я пожалуюсь ее матери!

Летиция. Не поможет. Доверьтесь лучше ее природному добродушию. Послушайте, я вам друг, и, если б нам только удалось преодолеть три малюсеньких препятствия, я, пожалуй, взялась бы устроить ваш брак с моей барышней.

Олдкасл. Это какие же препятствия?

Летиция. Перво-наперво, сударь, – ваш возраст. Вам, поди, лет шестьдесят шесть?

Олдкасл. Ложь! Еще не хватает нескольких… месяцев!…

Летиция. Коли вам меньше – дело поправимое: ведь половина вашего состояния уже возмещает ваши годы.

Олдкасл. Что ж, я не поскуплюсь!

Летиция. Тогда, сударь, второе – ваши дурные манеры. Это для вас большая помеха: барышня-то моя обожает все тонкое и изящное! Но, думается, и этому делу можно пособить – на то ведь другая половина вашего состояния. Остается последнее препятствие, и, коли мы и его устраним, ручаюсь – она ваша. Это, сударь, ваша отвратительная физиономия, на которую и смотреть-то противно!