Мир совкового периода. Четвертая масть (СИ) - Черемис Игорь - Страница 37

– Понятно, – он кивнул. – Я должен сообщить в милицию. Вам придется подождать, пока подъедет их сотрудник.

И к этому я тоже был готов, хотя терять время очень не хотелось. Но бегающие по паркам маньяки с ножами – последнее, что мне хотелось видеть в прекрасном Советском Союзе будущего.

***

Мне удалось освободиться только после обеда. Милиционер откровенно скучал, опрашивая меня, и я сомневался, что они всем отделом бросятся искать бандита, который нападает на простых граждан. Я его, конечно, понимал – я и сам дико соскучился хоть по какой-то информации о том, что происходит в стране; телевизора в травмпункте не было, а телефон-автомат в приемном покое был надежно сломан, так что я даже не мог позвонить Алле и сообщить, что пока ещё жив. Впрочем, это могло быть и к лучшему – хотя она наверняка уже волновалась.

Больницу я покинул через главный вход – и немедленно увидел женщину с Симочкой.

– С тобой всё в порядке? – осведомилась она. – Я очень за тебя переживала, очень! Но успела сходить домой, Симочке нужно питаться по расписанию. Вот, переоденься, – она протянула мне аккуратно сложенную кучку ткани.

Это оказалась простая бежевая рубашка – чуть большего размера, чем носил я, но в будущем я привык к оверсайзу, и это меня смущало в последнюю очередь. Переодевшись, я скомкал свою порезанную рубашку – так, чтобы кровь была где-то внутри.

– Спасибо, это действительно было необходимо... в этих условиях, – сказал я.

– Это мужнина, – проинформировала она. – Он тоже хотел пойти, посмотреть, кого я спасла, но я отговорила. Ещё недавно тут ехали танки!

Не танки, а БМП, но один хрен.

– Да, мне тоже пора домой. Спасибо вам ещё раз. И Симочке тоже, – я приветливо помахал собачке ладонью и был вознагражден заливистым лаем. – Хорошая...

Я так и не узнал имени этой женщины. Спрашивать прямо показалось мне глупым, а милиционер её не застал – и потому не опрашивал. Про своё спасение я вообще рассказал скупо – мол, спугнули какие-то собачники, – не вдаваясь в подробности. Незачем привлекать внимание наших правоохранительных органов к этому отзывчивому человеку. Пусть лучше маньяка ищут.

Трамваи всё ещё не ходили, но колонна техники давно закончилась. Идти через парк я не решился, и неторопливо двинулся к «Соколу» вдоль Волоколамки. По шоссе изредка проезжали редкие машины – какие-то отчаянные граждане спешили обделать свои дела, пока Москву окончательно не остановили. Впрочем, я сомневался, что до этого дойдет; скорее всего, уже к концу дня станет понятно, чья возьмет, ну а там начнутся послабления в объявленном комитетом «чрезвычайном положении». Или даже его полная отмена – если власть сохранят нынешние. Простым людям и то, и другое будет только на руку.

У улицы Врубеля я перекурил – и чтобы отдохнуть, и чтобы подумать, стоит ли заворачивать к старику. Но когда сигарета закончилась, я понял, что идти к Смиртюкову не хочу. Я ему уже не особо и нужен; у них сейчас будет новая история, которая совершенно не пересекалась с той, которую я помнил. Ну а по закону бабочки столь глобальные изменения обязательно приведут к изменениям более мелким – и даже какие-то настоящие ЧП могут уже и не произойти. Хотя землетрясение в Спитаке в восемьдесят восьмом всё-таки состоится по расписанию. Но про него я своим кураторам уже рассказывал – и надеялся, что они смогут принять какие-то меры. Если, конечно, победят.

Ну а если нет – то и шут с ними, с этими армянами. Мне тогда точно будет не до них.

Ещё одна долгая остановка у меня была уже на «Соколе», где военные устроили натуральный блок-пост – отъели у Ленинградки полосы справа и слева и поставили по паре БМП с каждой стороны. Частники всё равно ездили и тут – но сильно притормаживали у грозных бронированных машин. Некоторых из них останавливали для проверки документов – но по какому принципу осуществлялся отбор, я так и не понял. В итоге я не решился переходить на другую сторону – у меня была идея зайти в магазинчик звукозаписи и купить Алле что-нибудь новенькое. А вот в универмаг заглянул; мне надо было пополнить запас рубашек. Старую я по дороге просто выкинул в первую же попавшуюся урну. Зашивать длинный разрез и отмывать от крови я бы всё равно её не стал – да и ходить в рубашке с таким ремонтом в приличные места было бы некрасиво.

***

Дома меня, разумеется, ждали, причем сразу все – в прихожую дружно вывалились Алла, её бабушка и Александр Сергеевич. Девушка налетела на меня, едва я прикрыл дверь, повисла на шее, потянулась поцеловать – но я охнул от боли и привалился к косяку, чтобы не свалиться.

– Егор, что с тобой?

– Боевое ранение, – сказал я. – Или не очень боевое...

– Ты во что опять влез?! Кто тебя? И куда??

– Аленька, дай ему хоть разуться, – с укором напомнила Елизавета Петровна. – Егор, ты как, тебе помочь? Я сейчас...

– Нет-нет! – поспешил я. – Я сам... всё не так плохо. Если никто на мне не виснет, конечно.

Алла ойкнула и отпрыгнула – насколько позволяли размеры прихожей и заполнявшие её люди.

Я разулся и чуть двинул левой рукой – особой боли не было, чувствовалось лишь легкое неудобство в районе лопатки.

– Да налетел по дурости на какого-то идиота, – объяснил я, увидев, что все ждут. – Пришлось в травму тащиться, вот и задержался. Там ничего страшного, так, порез... его уже зашили. Сказали, что до свадьбы заживет. Только рубашку пришлось выбросить, эту мне там дали, встретил добрую женщину с собакой Симочкой.

Я говорил как можно больше слов, пытаясь скрыть среди них главное – что на меня всё-таки напали, и что я получил серьезную рану, которую надо было зашивать. Судя по всему, обмануть мне удалось только Аллу – ни Елизавета Петровна, ни Александр Васильевич на мои словесные кружева не клюнули.

– Да уж... Егор, – сказал отец Аллы. – Надо было послушать мою дочь и никуда не ездить... в такое время лучше дома сидеть. Поездка-то хоть удачная была?

– Относительно, – я по привычке пожал плечами и слегка поморщился. – Там почти никого не было, но с одним пареньком контактами обменялись, осенью созвонимся и обсудим. Он вроде разбирается в этой теме.

– Хоть так, – он кивнул. – Ну-ка, пойдем в комнату, посмотрим на твое, как ты сказал, боевое ранение.

Забинтовывать меня не стали, но тампон из марли накрепко приклеили к спине лейкопластырем. Через пару дней его надо будет поменять, да ещё и промыть шов зеленкой – всем этим придется заниматься Алле, если мы не хотим сидеть в длинной очереди в наш районный травмпункт.

В общем, всё, что они увидели, когда я снял рубашку – это перепачканная зеленкой марля, которая закрывала всю левую лопатку.

– Сурово, – констатировал Александр Васильевич.

– Только выглядит страшно, – ответил я. – Да и то – я сам не видел, у хирурга с зеркалами было примерно никак, а сейчас уже и смотреть не хочется. Посмотрим, когда перебинтовывать надо будет.