Свет твоих глаз (СИ) - Айрон Мира - Страница 5

Мельников продолжал стоять рядом, внимательно вглядываясь в лицо Людмилы своими ясными, немного раскосыми глазами.

— Как вы себя чувствуете, Людмила Евгеньевна? — выпалил он вдруг. — Точно полностью восстановились? Простите, но вы будто немного бледны.

Она бледна?! Люда была уверена, что физиономия у неё сейчас максимально приближена в плане цвета к спелому томату.

— Всё хорошо, Михаил Леонтьевич, — прочистив горло, ответила Люда и решила совсем уж удивить саму себя, потому что спросила вдруг: — А вы почему без шапки? Не май месяц.

— Так я же на машине.

— Как здоровье Светы? — вот, наконец-то придумала нормальный, закономерный вопрос. — Передавайте ей, что мы её очень ждём.

— Спасибо, уже получше, Людмила Евгеньевна. Непременно передам. Сегодня первый день проснулась без повышенной температуры. Ну… Что ж, мне пора, — будто с сожалением сказал Мельников и подмигнул двоим малышам из группы, на которой сегодня работала Лариса, остановившимся рядом и во все глаза смотревшим на него. — До свидания, Людмила Евгеньевна! До встречи на следующем заседании. Больше не болейте, пожалуйста!

— До свидания, Михаил Леонтьевич! Ещё раз спасибо. Постараюсь не болеть.

Мельников, ни на кого не глядя, заспешил к выходу с территории садика, а Люда так и осталась стоять, прижимая к груди букет и плоскую белую с золотистым узором коробку.

— Последишь? Я в группу всё это унесу, — повернулась Люда к подошедшей Ларисе.

— Конечно. Иди уже, а то цветы замёрзнут, — Лариса легко подтолкнула Людмилу в сторону здания садика.

Люда решила оставить и цветы, и конфеты на работе; а ещё она была очень рада тому, что группа, в которую ходит Юлька, отправилась сегодня в заводской клуб на кинолекторий, потому дочь ничего не знает о подарке.

Молчать Юлька в силу возраста ещё не умеет, а лишний раз раздражать Толю совсем не хочется. Даже если он наверняка будет знать, что подарки сделали всем женщинам комитета комсомола, всё равно ситуация вызовет его недовольство.

— Интересненько, — многозначительно протянула Лариса, когда Люда вернулась на участок, поставив цветы в вазу и спрятав конфеты в шкаф, к чаю.

— Что? — повернулась к Ларисе Люда.

— Соседка моя, с улицы, Зойка, — она ведь тоже в комитете комсомола состоит. Она на заводе работает, в столовой.

— И что? — непонимающе пожала плечами Люда. — Я знаю.

— Знаешь, конечно. Это ведь она мне тогда рассказала, как ты горой встала за меня. Так вот, перед праздником она хвастала, что всем женщинам в Комитете мужчины подарили к восьмому марта по коробке конфет. И я видела, как она с этой коробкой с работы шла. Да, такие же точно конфеты, как тебе Мельников привёз.

— Ну вот видишь, — Люда так и не понимала, куда клонит Лариса.

— Вот именно, вижу, — усмехнулась Лариса. — Цветы-то им мужчины на заседании не дарили, Люд. Только конфеты.

— Не может такого быть, — покачала головой Люда. — Возможно, просто ты не видела. Ты же не следишь за своей соседкой постоянно, двадцать четыре часа в сутки. Или она не сказала, забыла.

— Ага, она мне про конфеты-то все уши прожужжала. А если бы были ещё и цветы?

— Ну… не знаю, — пожала плечами Люда.

Она и вправду не знала, что ей делать с этой информацией.

— Ты осторожнее будь, Люда, — понизила голос Лариса. — Видела я, как он на тебя смотрел сегодня.

— Кто?

— Комсорг наш главный. И с какого перепугу он примчался сюда поздравлять тебя персонально? На очередном заседании мог отдать подарок, и с кем другим именно так поступил бы, я уверена. Осторожнее, Люда. Верка если узнает, что он тебя обхаживает, она тебя со свету сживёт. У неё характер, говорят… Лучше не знать.

— Лариса, ты что, с ума сошла?! — возмущённо зашептала Людмила. — Нет ничего такого, и быть не может! Михаил Леонтьевич — женатый человек, и он совсем не такой! И я замужем, Лариса! Семья у меня, дочка. Все знают об этом прекрасно.

— Все они, мужики, не такие до поры до времени, — так же тихо и горячо парировала Лариса. — А я видела, как он на тебя смотрит. Так, будто вы одни на всём белом свете, и вокруг никого. Ты не бойся, я могила, никому. Я добро помню навсегда и ценить умею. Просто советую по-дружески: осторожнее с ним. Хотя ему, конечно, подставляться не резон, ведь перед ним все пути открыты, большая карьера маячит. Ну просто, мало ли что. Уберечь тебя хочу.

— Хорошо, Лариса, спасибо. Я тебя поняла, буду осторожнее.

Люда готова была согласиться с чем угодно, — настолько сильно ей хотелось прекратить этот разговор.

* * * * * * *

Тот год был не простой, а юбилейный: вся страна готовилась отметить в ноябре шестьдесят пять лет Октябрьской революции, потому практически любое событие было посвящено грядущей дате или приурочено к ней.

Да и различных мероприятий было больше, чем обычно. Например, во второй половине мая в детском саду, в котором работала Людмила, объявили конкурс оформления участков.

Первомай и День Победы миновали, и приближалось лето. Генеральная уборка территории сада прошла ещё в конце апреля; сейчас нужно было привести в надлежащий вид веранды, а также прочие конструкции и снаряды для детских игр.

Работы было много, и заведующая посоветовала воспитателям привлекать к участию родителей. Лариса во второй половине мая всегда брала неделю отпуска без содержания и уезжала в деревню, помогать родственникам с посевной, потому сейчас Люда работала одна в две смены. По этой причине она и решила внять совету заведующей — одной со всеми делами было никак не справиться, а плестись в хвосте и проигрывать в конкурсе не хотелось.

Людмила написала на большом листе объявление, в котором приглашала всех неравнодушных родителей принять участие в оформлении участка, и повесила объявление в раздевалке. Краска и кисти были; не хватало только рабочих рук.

Итоги конкурса руководство сада собиралось подводить в понедельник, после осмотра комиссией из Гороно всех участков, потому основные работы были намечены на четверг и пятницу. Юльку в эти дни забирала бабушка, потому что Люда оставалась в садике допоздна.

В четверг никто из родителей остаться и помочь не смог, потому Люда долго возилась одна: покрасила песочницу, турник, мостик и качели.

На пятницу осталось самое сложное; нужно было разрисовать деревянный корабль и большую веранду из белого кирпича.

Детей сегодня всех "разобрали" ещё раньше, чем обычно, поскольку многие уезжали на дачи на все выходные. Видимо, по этой же причине никто из родителей так и не остался, чтобы помочь с оформлением участка.

Вернувшись в группу, Люда достала из подсобки серый халат, коробку, в которой стояли банки с краской, и стеклянную банку, в которой в специальном растворе стояли кисти. Глядя на всё это хозяйство, Люда закатывала рукава халата и размышляла, сможет ли утащить всё в один заход, когда в дверях группы появилась высокая фигура и знакомый голос сказал:

— Здравствуйте, Людмила Евгеньевна! Я пришёл помогать с оформлением участка.

— Здравствуйте, Михаил Леонтьевич, — Люда проглотила комок в горле. Вот уж кого она меньше всего ожидала увидеть сейчас! — Вы же, вроде, в Москве?

Казалось, все вокруг в курсе того, что Мельников — один из двух делегатов девятнадцатого съезда ВЛКСМ от их города. Даже местные газеты рассказывали об этом, публиковали фото делегатов и их краткие биографии.

— Как видите, уже нет, — тепло улыбнулся Михаил Леонтьевич. — Приехал сегодня рано утром. А сейчас я в полном вашем распоряжении, Людмила Евгеньевна. Командуйте.

Ну что ж… Не отказываться же от помощи? Тем более, других желающих помочь так и не наблюдается. Люда критически оглядела модный тёмно-коричневый вельветовый костюм Мельникова.

— Для начала вам нужно переодеться, — задумчиво произнесла она, прикидывая, где можно раздобыть халат хотя бы приблизительно подходящего размера.

— Я принёс с собой сменку, — сообщил помощник и указал на спортивную сумку, перекинутую через его плечо.