Железный Феникс 2 (СИ) - Котович Виктор - Страница 6

Он испаряется мгновенно, будто телепортируется. На самом деле, конечно, нет — просто куда-то сбегает. Девушка провожает одногруппника взглядом и поворачивается ко мне. Рассматривает внимательно, потом тяжело вздыхает.

— Ты хоть представляешь, во что вляпался? — спрашивает, ероша волосы на затылке. — Мне сказали, что вы добровольно сюда напросились.

Качаю головой:

— А почему нет? Кое-кто заявил, что именно у вас раскроется весь мой могучий потенциал. Ты ведь из отряда вечных, правильно?

Девушка поджимает губы:

— Об этом поговорим после. Следуй за мной.

Жаль, что идти недолго — за покачивающей бёдрами Гайлой хочется следовать вечно и желательно на край света. Но девушка останавливается уже через несколько шагов, прямо в центре помещения, и взмахивает рукой вокруг:

— Это зона общего пользования. Здесь можно общаться с другими членами нашей группы, выполнять личные или совместные задания. Если такие, конечно, найдутся.

Больше всего окружающее пространство напоминает холл отеля, разве что стойки не хватает. Зато есть пара диванов, несколько кресел и столиков. Судя по состоянию мебели, отель тут не из дорогих.

— Справа женская половина, — продолжает Гайла, словно завзятый экскурсовод. — Без приглашения или особой надобности туда не заходи. Целее будешь. Ты будешь жить вместе с остальными слева. Туда мы потом заглянем. А пока я покажу тебе самое главное место этого корпуса. Столовую.

Заявленный храм обжорства обнаруживается напротив входной двери. Получается, что планировка здания напоминает крест. Хорошо, привыкнуть к новому месту будет проще.

А столовая выглядит как… столовая. Даже обидно как-то за статус главного места. Широкие окна, большой стол на десяток человек и пара столиков поменьше. И всё бы ничего, но внимание привлекает стойка у дальней стены, окружëнная зеленоватым сиянием.

— Кормят тут три раза в день, — рассказывает Гайла, направляясь прямо к этой стойке. — В условленное время ты услышишь звуковой сигнал. Приходить не обязательно: если не поешь, плакать никто не станет.

— А отбой — тоже по сигналу? — интересуюсь на всякий случай.

Девушка отрицательно качает головой:

— Формально да. Но на деле никто не запрещает тебе обходиться без сна, сколько пожелаешь. Главное, по корпусу в ночи не шляйся. Целее будешь.

И как-то слишком уж это всё прекрасно звучит. Разве не должен тут быть режим или что-то подобное? Озвучиваю вопрос, но Гайла отмахивается: потом, мол. Вместо этого указывает на странную стойку:

— Еда и столовые приборы три раза в день появляются здесь. Грязная посуда отправляется сюда же. В столовой никаких склок и разборок, иначе все огребём. Это понятно?

Да куда уж яснее. Киваю.

— А теперь, — взгляд Гайлы становится неуловим жёстче, — прошу за стол. Принципиально важные детали обсудим здесь.

Мы усаживаемся друг напротив друга. Складываю свёрток с полученными на складе вещами на колени. Некультурно ставлю локти на стол и сцепляю ладони перед собой. Девушка молчит, так что я ей щедро разрешаю:

— Рассказывай.

Чёрные брови ползут вверх, Гайла насмешливо фыркает. Но всё-таки послушно начинает:

— Тогда слушай внимательно, и не говори, что не слышал. Во-первых, всё, что касается отряда вечных, — абсолютно секретно. Ты никогда, ни при каких обстоятельствах, не должен никому рассказывать, что имел к нему отношение. Как не должен разглашать имена других участников.

— Почему? — вырывается у меня. Может, для местных жителей это понятно без объяснений, но для иномирянина — совсем не очевидно.

Гайла усмехается и начинает загибать пальцы с длинными красными ноготками:

— Потому что мы подчиняемся напрямую кайзеру. И за время нашего служения приходится делать всякое. А после ты наверняка захочешь спокойной жизни для себя и своего клана. Это правило: вечные существуют только во время выполнения боевой задачи. Их настоящие личности не знает никто.

— А если я случайно кому-то расскажу?

Гайла качает головой:

— Не сможешь. Мы приносим клятву и закрепляем её магически. Всё, что когда-либо происходило в группе Ястребов, остаётся строго между нами. Навсегда. Это понятно?

Киваю:

— А обойти клятву можно?

Глаза девушки изумлённо расширяются. Кажется, я посмел тронуть святое, и она сейчас выскажет мне что-то недоброе. Спешу успокоить:

— Я ж не для себя спрашиваю. Мне разбалтывать ваши секреты без надобности. А вот если кто-то сдаст меня…

Такое объяснение Гайла бы принимает.

— Способа пока не нашли, — отвечает спокойно. — Но если такое случится, виновный будет немедленно уничтожен.

— Даже так? — брови сами собой поднимаются вверх. — Ладно. С «во-первых» вроде как разобрались. Что во-вторых?

Девушка складывает руки на груди и отводит взгляд в сторону.

— Во-вторых, здесь всё зависит от тебя. И твоя жизнь. И смерть.

— А что, когда-то было по-другому?

Гайла сердито сверкает глазами:

— Для человека, который задаёт подобные вопросы, ты слишком уж безрассудный. По твоему поведению можно подумать, у тебя не одна жизнь, а десяток в запасе!

Хитро прищуриваюсь:

— Имеешь в виду, что не стоит вестись на провокации первых встречных девушек?

— На провокации в принципе вестись не стоит, — сурово припечатывает та самая девушка. — Тем более сейчас, когда ты претендуешь на то, чтобы стать частью Ястребов.

— Ладно, — откидываюсь на спинку стула. — Значит, в следующий раз даже не пытайся меня соблазнить.

Бледные щёки Гайлы слегка розовеют.

— Следующего раза не будет! — торопливо отвечает она. И тут же замолкает, сообразив, что сама призналась в своём притворстве. Победно ей улыбаюсь. Гайла же наоборот — сердито прищуривается. — Поговорим об этом позже, в твоей комнате.

Звучит многообещающе. Хотя зыркает девушка так, словно собирается там под шумок меня прирезать. Надеюсь, всё же нет. С красивыми женщинами не драться надо, а заниматься чем-то гораздо более приятным. Во всяком случае, я в этом полностью убеждён.

— Значит, ко мне? — подмигиваю Гайле.

— Позже, — будто бы не замечает флирт девушка. — Есть ещё и в-третьих. Любые совещания по операциям проходят здесь и только здесь. Ты обязан присутствовать на каждом из них, даже если в самой операции не участвуешь. Разумеется, после того, как примешь клятву.

— И как же я узнаю, что оно началось?

— Клятва подскажет, — туманно отвечает девушка. — В любом случае, твоё посвящение произойдёт сегодня после ужина. Готовься.

И встаёт с места, будто бы сказала всё, что надо! На автомате хватаю её за руку. Девушка вздрагивает — и резко отталкивает мою ни в чём не повинную конечность в сторону.

— Ты что творишь? — потираю ударившуюся о край стола руку.

Гайла не отвечает. Она опустила голову так, что не видно лица. Только за свесившимися прядями волос мне чудятся красноватые блики. Осторожно протягиваю к девушке руку.

— А говорил, соблазнять не станешь, — произносит Гайла каким-то незнакомым хриплым голосом, останавливая мою ладонь на полпути. — Все росы такие лжецы?

Пожимаю плечами:

— Без понятия. Я тут толком и не знаю-то никого.

Девушка насмешливо фыркает и резко поднимает голову. Сейчас её лицо абсолютно бесстрастно.

— Пойдём, — голос Гайлы тоже вернулся в норму. И что, спрашивается, это сейчас было? Внезапный приступ простуды? — Нужно успеть до ужина.

И первой выходит из столовой так неуклюже, будто на ватных ногах шагает. Не зная, что думать, следую за ней. А она, не оборачиваясь, топает до самой мужской половины. И только у двери останавливается.

— Ты вперёд, — кисло произносит, открывая дверь. — Твоя спальня в самом конце коридора.

Осторожно заглядываю в открывшийся проём. Коридор как коридор. Широкий. С левой стороны — широкие окна. С правой — одна за другой шесть дверей. Настороженно кошусь в их сторону и прислушиваюсь, но слышу только лёгкий стук шагов и шелест нашей одежды. Неужели тут всё пусто?