Карфаген 2020. Восхождение (СИ) - Ратманов Денис - Страница 58

— Хороший ход, — кивает Магон. — Порой средства массовой информации работают лучше оружия массового поражения, перепрошивают разум.

Дальше говорит Эйзер Гискон:

— Пока Боэтарх не понял, что я настраиваю против него низ зиккурата. Но как только сообразит, начнутся атаки на телевышки, так что нужно усилить их охрану.

— Не проблема. Обеспечим, — обещает Магон и выдает удивительную осведомленность: — Боэтарх пытается к нам подобраться через близких. Почему бы нам не сделать так же? Давно наблюдаю за кланом Филинов, полагаю, что глава, Армадон Филин — под влиянием. Надо его освободить и открыть глаза на то, что его дочь Ирма погибла по воле Боэтарха. Думаю, на этом союз двух родов закончится. В данный момент я работаю с Барками, у них тоже все болеют, и они лояльны нам.

Эйзер усмехается:

— И нам. Выходит, работают на два фронта.

— В Карталонии они потеряли все, — вмешивается Рианна. — Что им еще делать?

— Главное, чтоб Боэтарху в лапы не попали, — замечаю я, от волнения во рту пересохло, и приходится пить сок стаканами.

— Они под Танит, — успокаивает меня Рианна. — Договориться будет проще. Нам нужно задействовать все силы, чтобы остановить моего брата — это раз, два — дать Леону возможность развиваться, ведь наш вектор развития завязан на него. Возможно, будет военное противостояние, которое перерастет в полномасштабную войну.

Еще немного обсудив поднятые вопросы, мы расходимся, но едва покидаем переговорочную, где глушатся сигналы, коммуникаторы Рианны, Ульпиана и Эйзера тревожно гудят. Все тотчас принимаются читать сообщение особой важности, мрачнеют, и молчание нарушает Эйзер Гискон:

— Послезавтра верховный жрец Ганнон собирает малый совет, на повестке дня дела культа и ядерный удар по Карталонии, — он отрывается от чтения и обводит нас взглядом, недобро усмехается. — Нужно объяснять, чем грозит созыв совета и что за этим последует?

Интерлюдия

Вторая власть

Эд обнимает мать, такую маленькую, беззащитную, целует ее в макушку, пахнущую свежестью.

— Мама, идем, сейчас начнется.

Женщина запрокидывает голову, улыбается сыну. После пластической операции шрамов на ее лице не осталось, но лимфоток еще не восстановился, и оно слегка припухшее, словно она недавно плакала. Рука находит руку сына, гладит ее. Эд повторяет:

— Это сюжет Леона, который помог вернуть…

— Странно, но я не хочу смотреть. Плохое предчувствие, — хмурится женщина. — Как будто что-то не дает, отторжение, отвращение. Только радо тебя, сын.

— Тебе нужно это видеть, мам. Всем нужно. Я тоже поначалу отказывался принимать правду.

После того, как Леон освободил его, Эд будто заново родился, стало легко, кроме того, благодаря слабо развитому дару суггестии, он стал очень убедительным в общении с людьми.

Мать опирается на его руку. Идет в кухню, садится на диван напротив огромного экрана. Эд усаживается рядом — на случай, если частица Ваала в ней воспротивится, погонит ее прочь. Для интервью специально выбрали ведущего из зороастрийцев — во избежание непредвиденного.

Его зовут Креал, он молод, висок слева выбрит, пепельные волосы свешиваются на лицо. На нем модный костюм-хамелеон и голографические очки, меняющие цвет в зависимости от настроения. Над ним вертится написанное красным имя, как и над тонкой темноволосой женщиной: в гостях у него сама Рианна Боэтарх.

— То есть вы утверждаете, что ваш брат покушался на вас, чтобы принести в жертву собственного сына, девятилетнего Никомеда? Это ведь незаконно! Почему же вы не обратились в высший суд?

— У меня нет доказательств, и я вынуждена просить защиты у посторонних. Никомед тоже в безопасности. Мой брат одержим служением культу и не остановится ни перед чем.

— Нам известно, что в результате нападения разрушены храмы Танит.

— Это часть его плана — принести в жертву Ваалу всех храмовников, разрушить строения, но благодаря «Оплоту» часть зданий нам удалось спасти.

— Но зачем ему это, раз он одержим служением?

— Вероятно, у богов нет согласия, — она смотрит в потолок, — Ваал, чтобы подчинить адептов, требует больше смертей, Танит готова предоставить нам свободу.

— Рианна, вы понимаете, что это слишком серьезное обвинение? И вам, и нашему телеканалу угрожают санкции, если мы пустим репортаж в эфир?

Женщина смотрит прямо в камеру и говорит, чеканя слова:

— Настали смутные времена, мир раскололся. Мы можем обрести свободу и отвечать за себя, этого хочет Танит. А можем продолжать кормить Ваала своими детьми, получая подачки.

— Спасибо, Рианна, что не побоялись прийти к нам и поделиться наблюдениями.

Камера наезжает на Креола, он смотрит не мигая, заводит прядь волос за ухо и говорит проникновенным голосом:

— Это так интересно, что мы провели собственное расследование и случайно натолкнулись на странные факты.

Идут кадры с заседания Совета. Крупным планом камера выхватывает Гамилькара Боэтарха, его глаза сияют праведным гневом, движение резки и уверенны.

— Вы недооцениваете опасность, которую представляют трикстеры. Они вне нашей системы ценностей и подрывают устои одним своим существованием! Мало того, эти крысы подняли голову и, ничего не боясь, делают набеги на первый и даже второй уровни! Взрывают наши флаеры, убивают людей, опустошают склады. Они расплодились, их численность никто не регулирует, и этому надо положить конец. Требую выделить военных для спецоперации по зачистке подземных тоннелей.

Дальше идут кадры зачистки: люди в защитных костюмах обыскивают черноротых, выстроенных вдоль стен. Обнаруживают беглого гемода, расстреливают его. Следующая сцена — погромы в столице Северной Карталонии, Новой Сарепте, местные, теснящие военных. Вот бунтовщики врываются в богатые апартаменты, убивают хозяина, утаскивают хозяйку, разрывая на ней одежду.

И опять заседание Совета, теперь Могучий седовласый старик тяжело поднимается с кресла и, опираясь на трибуну, становится на круглую платформу, которая на монорельсе катится вниз, в середину амфитеатра, отведенную для ораторов. Над головой старика красным светятся буквы: «Ульпиан Магон».

— Приветствую вас! — Голос Ульпиана заглушает шум, а когда старик берет паузу, воцаряется мертвая тишина. — Обойдемся без прелюдий. Мы потеряли столицу Северной Карталонии, меньшие зиккураты охвачены беспорядками, и я не предлагаю, а требую прекратить снабжение Новой Сарепты и усилить лояльные нам зиккураты военными из Нового Карфагена.

Он смолкает, и слово берет Гамилькар — нажимает на зеленую кнопку, ждет, когда его запрос одобрит суфий, и говорит в микрофон, зафиксированный за ухом:

— Мы не можем так рисковать. Наши эпсилоны тоже начали поднимать головы. Отправим военных — получим восстание здесь.

— Ты допустил ошибку, Гамилькар. Устроил зачистку вместо того, чтобы сгладить конфликт. И чего ты добился? Озлобил низ? Я не вижу объективных причин для таких действий.

Снова крупным планом — ведущий Креал, который говорит:

— Гамилькар Боэтарх настоял на никому ненужной зачистке, в итоге мы потеряли Карталонию. Ульпиан Магон внес предложение отправить военных в горячую точку, и его поддержали. К чему я клоню? А к тому, что буквально через несколько дней…

Здание аэропорта затянуто жирным дымом, мечутся напуганные люди, стонут раненые, посеченные осколками рухнувшего купола. Медики несут на носилках девочку с распоротым животом.

Мать сжимает руку Эда и отворачивается.

— Что это такое? Зачем мы это смотрим?

— Сейчас узнаешь, недолго осталось.

— Прогремела серия терактов, инициированных якобы трикстерами, которым после зачистки впору бы затаиться. Неужели они настолько безумны, чтобы провоцировать сильных мира сего? Несколько терактов удалось предотвратить, и исполнителем оказался не трикстер, а житель первого уровня! Но разве такие мелочи интересуют пунийцев с пятого уровня?

И снова кадры с места трагедии: голосящая мать, пытающаяся растормошить убитого ребенка, трупы, трупы, трупы, лужи крови, выпущенные кишки. Густой дым стелется над площадью, поднимается вверх и сплетается в черный рогатый силуэт, тянущий руки к погибшим.