Карфаген 2020. Восхождение (СИ) - Ратманов Денис - Страница 43

За сегодняшний день предотвращаю еще три преступления, получаю двадцать очков в сумме, а вот парень, за которого ходатайствовала мать, и правда оказывается маньяком-убийцей, все предъявленные ему обвинения справедливы.

Итого мне остается предотвратить 223 преступления, а по факту, если разделить на пять, сорок пять — спасибо Танит — и я достигну предела возможностей, замещу Белого Судью, но мои полномочия будут распространяться на всех людей.

Уже когда направляюсь на базу, чтобы провести разбор полетов, со мной связывается Эйзер Гискон.

— Переговоры с Магонами закончились. Мы условились встретиться послезавтра в семнадцать ноль-ноль на нейтральной территории. Таковым был выбран малый зал заседаний в доме Советов — он охраняется, там не провести диверсию.

— Ни в коем случае не должно быть камер и следящих устройств, — напоминаю я.

— Не уверен, что удастся до него это донести, но постараюсь. Как обстоят дела у тебя?

— Половину запланированного выполнил, завтра закончу. К послезавтрашнему вечеру буду готов. Про твою дочь помню, все сделаю, как мы договорились. Держи меня в курсе деталей переговоров.

Говорим расплывчатыми фразами, чтобы смысл был понятен лишь нам двоим. Эйзер кивает и отключается, а мои мысли снова бегут в стороны, как тараканы от света — уж очень их много. Главное отступает на второй план, выглядывает второстепенное, становится главным.

Итак, цель номер один — прокачка, без умения избавлять от проклятий мне нечего предложить старику Ульпиану. Цель номер два — переговоры с Ульпианом Магоном, которые имеют первостепенное значение и по сути определяют нашу победу в большой игре против Боэтарха.

Во флаере ко мне подсаживается Миранда, которая повсюду следует за мной, протягивает свой коммуникатор:

— Взгляни, специально для тебя записала. То, что ты делаешь, — очень, очень хорошо и правильно.

Появляется голограмма незнакомой женщины с опухшим от слез лицом, она еле держится на ногах и стоит, опершись на сына-подростка, половина лица у мальчика залита кровью.

— Я не думала, что они откликнутся, — всхлипнув, лепечет она. — Письмо в «Оплот», это был крик в пустоту. Как когда молишься, потому что ничего другого не остается. У меня просто нет слов. Я уже думала, что они нас убьют… И вдруг — голос с неба, словно мои молитвы услышаны. Понимаете? — Она смотрит в камеру, ее губы кривятся, а глаза наполняются слезами. — Парни, спасибо от всей души! — В порыве благодарности женщина падает на колени, а ее сын остается стоять.

Меня захлестывает щемящее удовлетворение, гасит, вытесняет тоску. В детстве я перечитал много книг, во многих люди страдали на работе. Да я и сам страдал за конвейером, а теперь знаю, что значит любить свою работу.

Перевожу взгляд на сидящую рядом Миранду: в ее глазах блестят слезы. Так, глядишь, и гемод очеловечится, научится сопереживать.

Глава 17

То, что надо

Ночью я опять вижу пылающий храм Танит. Женщина, до боли похожая на Элиссу, Рианна Боэтарх, пытается вывести мальчика из огня, и ей это удается. Они выбегают во двор, в ночь, несутся вдоль пальмовой аллеи. Женщина останавливается, потому что впереди щетинистые верхушки пальм очерчиваются светом. Пара мгновений, и женщина подается назад: над пальмами появляется флаер, свет бьет по глазам.

И тут посреди двора, прямо под флаером материализуюсь я с плазменным ружьем, кричу сестре Боэтарха:

— Бегите!

И стреляю в брюхо флаера. Он слишком близко и не успевает уйти от заряда. Падаю на землю, накрыв голову руками, но вместо взрыва доносится рев раненого монстра. Перекатываюсь на спину, и на мгновение меня парализует: там, где были прожекторы — два глаза, полыхающие огнем. Рогатая тварь, сотканная из черноты, поднимается, заслоняет небо.

— Ничтожество, думал одолеть меня? — рокочет он так громко, что вибрируют внутренности.

От него ко мне выстреливает черная дымная рука, но успеваю отпрыгнуть — четырехпалая ладонь размером с флаер обрушивается на место, где я только что стоял, проминает плитку, от силы удара меня подбрасывает…

Распахиваю глаза, садясь в постели. Сердце колотится как бешеное. Встаю, прохаживаюсь по комнате, залитой белым светом точечных фонариков, встроенных в стену снаружи. Этот сон — точно предупреждение, еще не рассеялось ощущение бессилия перед могуществом темного божества.

Но я еще жив, при всей его силе Ваал почему-то не дотягивается до меня. Тру виски, отгоняя остатки сна и пытаясь понять, что делать — спасать сестру Боэтарха? Прокачиваться?

По разуму словно проводят перышком, меня накрывает душевной теплотой, становится легко и спокойно. До боли знакомый голос шепчет:

— Ткань, разделяющая миры, превратилась в стену. Ему не пробиться, как и мне. Нужен проводник. Когда в проводнике не останется ничего человеческого, стена рухнет, Ваал снова войдет в ваш мир и воцарится, а люди, соединенные с ним пуповиной, потеряют волю и продолжат служить…

Голос затихает, прерывается, доносятся отдельные слова:

— Люди… творцами. Должны освободиться, замуровать… мальчик… жить. Последнее человеческое… Проводник…

«Связь» прерывается, я снова падаю в черноту и пустоту, а Элисса остается там, за стеной. Проскальзывает мысль, что пусть стена рухнет к хренам, лишь бы еще раз увидеть и обнять ее, но гоню малодушие прочь.

Выходит, важна не сестра Боэтарха, а мальчик? Важно, чтобы он жил? Эй, Танит, почему ты опять не договорила? И Элисса… Раз я ее слышал, значит, она перешла на другой план бытия и смерти нет? Или Танит приняла облик Элиссы, чтобы мотивировать меня?

Проклятье. До завтрашнего вечера мне нужно взять третий осколок Сферы познания, каждый час на счету. Но и предупреждение я получил тоже серьезное. Мальчик должен жить. Хоть разорвись! Беру со стола коммуникатор, смотрю на время: четыре тридцать. Поднимать всех и лететь на Кипрус? Одному туда переться самоубийственно, особенно четко это осознается после сна, где злое божество самолично пыталось меня прикончить.

Прислушиваюсь к интуиции: вроде бы правильное решение, хоть и слегка безумное. Ввожу команду в коммуникатор, и у всех срабатывает оповещение — воет сирена. Полминуты жду и объявляю:

— Боевая готовность. Через пятнадцать минут вылет на Кипрус.

— Сдурел? — хрипит Надана, Лекс говорит в ее коммуникатор:

— Нанятые пилоты так быстро не среагируют. Благо что «осы» остались на нашей старт-площадке.

— Обойдемся своими силами. Шесть пилотов у нас есть: мой Виктор и пятерка Тейна. Тейн?

— Будь сдъелано, — радостно откликается он, я его только слышу, а воображение дорисовывает улыбку на его лице.

— Тебе задание — распределить пилотов по флаерам. Надеваем костюмы — и вперед.

— А с кьем воюем?

Оставляю вопрос без ответа, потому что сам не знаю, возможно, и ни с кем.

Ровно через пятнадцать минут шесть флаеров стартуют в светлеющий горизонт, я смотрю на обшивку под ногами, которая кажется прозрачной, и дух захватывает от открывшейся перспективы. Флаер накреняется, а кажется, что наклоняется бесконечная морская гладь впереди и подсвеченный колоссальный зиккурат, высотой соперничающий с горами. Пять уровней, восемь ступеней каждый, корона жертвенного амфитеатра наверху, куда есть доступ только у альф.

— Леон, — по общей связи говорит Надана, — куда мы летим и зачем?

— Поступил сигнал тревоги, — отвечаю и понимаю, что это не ложь, я и правда получил сигнал тревоги от Танит. — Цель — главный храм Танит.

— Что там? — интересуется Лекс.

— Может быть что угодно. Конкретики нет, действуем по обстоятельствам.

Перевожу взгляд на Виктора, сосредоточенно управляющего флаером, он летит туда, где прошла его молодость. Не выключая общую связь, спрашиваю у него:

— Виктор, какая там охрана? Сколько человек, чем вооружены? Что может угрожать храмам?

— Угроза — местные озверелые. Комплекс представляет собой пятнадцать храмов-зиккуратов, три большие, двенадцать малых. Малые храмы расположены так, что если от одного к другому провести прямые линии, будет квадрат. В его середине — Большой храм. Квадратов три, они равноудалены друг от друга. Если соединить углы внутренних граней квадратов, получится шестиугольник, в его центре — молельня. Все жрицы и прислужницы живут в храмах, на нулевом и первом этажах. Храмовая территория занимает пять гектаров, огорожена стальной сетью…