Карфаген 2020. Восхождение (СИ) - Ратманов Денис - Страница 37

— Перекрыть выходы! — командую тем, кто остался наверху. — Двое пытаются уйти! Взять по возможности живыми.

Придурок снизу пальнул в потолок то ли из подствольника, то ли из плазменного ружья, и его действия не поддаются логическому объяснению. Надо разобраться, что тут происходит.

Двое беглецов исчезают из зоны видимости, суицидник уже не отображается системой как объект — очевидно, мертв.

— Моя группа, спускаемся на первый этаж! — командую своей четверке и первым бегу по лестнице, останавливаюсь на лестничной клетке.

Система гермошлема показывает, что коридор пуст, как и все помещения. Предчувствие останавливает, не дает выскочить в коридор и броситься в погоню на всех парах. Поднимаю руку.

— Стоять. Я первый.

Выглядываю в коридор, заваленный обломками стен и потолка, различаю движение в еще не осевшей белой пыли и командую своим, забыв переключиться с общей связи.

— Назад! Опа…

Мы все разом прыгаем на широкую лестницу, в стену попадает плазменный разряд. Нас припечатывает к ступеням, по спине бьют обломки, не причиняя боли — костюм свою функцию выполняет на отлично. Если б не он, мы б были уже мертвы. А вот гермошлем не выдерживает, трескается, и панель гаснет, из динамиков доносится не голос — скрежет.

Стягиваю шлем, выбираюсь из-под завала. Остальные тоже шевелятся — слава богам, живы. В нос набивается пыль, глаза слезятся, горло дерет. Нааман снимает и отдает мне свой шлем, для острастки стреляет в коридор, одновременно говоря:

— Я сказал всем, что ты жив.

Прежде чем надеть шлем, кричу в коридор:

— Говорю от имени Эйзера Гискона! Вы находитесь на его объекте, приказываю вам сдаться. Нас все равно больше. У вас нет шансов.

Жестом велю своим подниматься по лестнице, пятясь, целюсь в провал и ни хрена не вижу в белой пыли. В мыслях тоже муть — я не вижу логики в действиях наемников. Ради чего рисковать жизнями? Чтобы Магон получил чужую нефтекачку? Или командир наемников заинтересован в том, чтобы умереть, но не сдаться…

— Вы точно действуете от лица нанимателя? — доносится неуверенный голос из коридора.

Вопрос окончательно меня добивает. Обрушиваю на наемника многоэтажную словесную конструкцию и велю выходить на улицу безоружными и ложиться мордой в землю. Доносится возмущенное бормотание — наемник связывается со своим, а я пока перенастраиваю гермошлем, на статус лидера.

— Что у вас? — спрашиваю по общей связи, закончив с настройкой.

Все вразнобой отвечают, что наемники по-честному сдаются, с моего флаера докладывают, что стрелявшие в нас минуту назад уже лежат во дворе и шевельнуться боятся. Приказываю наемников связать и собрать для допроса, а сам со своей группой обследую коридор, где произошел взрыв. Мы с Нааманом выкапываем из-под обломков командира, по всей вероятности зачинщика беспорядков, с залитым кровью лицом. На нем такой же бронекостюм, как и на мне. Взрыв произошел слишком близко, шлем разворотило, а костюм остался целым, но судя по слишком плоской грудной клетке и ногам трупа, тело внутри превратилось в фарш.

Предполагаю, что это и есть командир наемников.

— Осмотрите кабинеты, — распоряжаюсь я, толкаю ближайшую дверь и понимаю, что ее не открыть, нужен доступ, а как его получить?

С автоматом наизготовку выбегаю на улицу, где спустившаяся с крыши четверка занимается наемниками: двое держат их под прицелом, двое обыскивают. На этих наемниках костюмы цвета хаки и на земле лежат продолговатые шлемы, не такие, как у нас. Снимаю свой, вдыхая раскаленный воздух пустыни, указываю на пленных:

— Встать, смотреть на меня.

Наемники вскакивают, как на пружинах. Это молодые парни двадцати трех и двадцати пяти лет, с меня ростом. Взгляды у них растерянные.

— Что за херня происходит? — спрашиваю я, пинаю шлем и задним умом соображаю, что раз у моего костюма есть «поиск противника», у них может быть маскировка, способная обмануть систему поиска, а значит, в здании… Командую пришедшим за мной Нааману, Бэну и Ромулу: — Снять шлемы, осмотреть здание, там могут быть еще люди.

— Внутри нет никого, — бормочет розовощекий светловолосый наемник, кривится когда ему сводят руки за спиной и защелкивают наручники.

Тераннон Урсус, 25 лет

Уровень 2, ступень 8, наемник

Физическое развитие: 16.

Духовное развитие: 6

— У нас был приказ обороняться от кочевников, в диалог не вступать, — продолжает парень, — дабы не быть обманутыми. Но у кочевников нет такой техники, как у вас, вот я и подумал, что надо сдаваться…

— Ясно, — киваю я и проговариваю для своих: — С пленниками аккуратнее, их ввели в заблуждение. — Отключаюсь и продолжаю вести беседу. — Как думаете, кто и зачем это сделал? Мог ваш командир быть в сговоре с заинтересованными лицами? У меня есть сведения, что не он один.

— Исключено. Профессиональный наемник готов отдать нанимателю жизнь.

— Допустим, я поверил. Но что если командир получит свыше приказ, противоречащий кодексу чести?

На миг оба наемника замирают, обдумывают услышанное, а я продолжаю:

— Вот, допустим, ты — командир подразделения, у тебя ответственность перед нанимателем. И тут тебе поступил приказ от того, кому подчиняются все ваши командиры. Что ты сделаешь?

— Затрудняюсь ответить за всех. Лично я не нарушил бы кодекс чести.

— Твоя честность похвальна, боец. Но делу она не поможет. Где управляющий компанией?

— Должен быть у себя дома…

— Вот тебе и экстренное совещание, — бормочу себе под нос, переключаюсь на общую связь: — Срочно найти управляющего, Кейта Церона! — обращаюсь к блондину. — То есть вам было сказано, что нападают кочевники, которые попытаются вас обмануть?

— Внешние силы, подстрекающие и вооружающие их.

Чувствую себя идиотом. Либо командир подразделения намеренно дезинформировал своих бойцов, выполняя приказ Магона, либо управляющий обманул Гискона, что тут готовится переворот с захватом завода, а командир наемников ни при чем. Ситуация прояснится, когда мои люди найдут Церона, и я его допрошу.

— Что с управляющим? — нетерпеливо спрашиваю я.

Отчитывается Дэн:

— С женой беседуем. Уверяет, что домой он не приходил.

От бессильной злобы хочется рассмеяться, разбить морду второму молчаливому наемнику, потому что хрен поймешь, что тут происходит, и с каждой минутой все непонятнее и непонятнее. Выходит, предатель — Церон? Почуял, что запахло жареным, и сбежал? Обращаюсь к словоохотливому наемнику:

— Тераннон, веди к залу, где проходят совещания.

Если моя догадка подтвердится, правды нам не узнать никогда, круг лжи замкнется…

— Откуда вы знаете мое имя? — удивляется парень, и я прикусываю язык, напоминаю себе, что хожу по краю, и нужно быть острожным.

Дверь в зал совещаний — без надписей, ничем не отличающаяся от таких же белых пластиковых, — заперта. Ключ доступа есть у Церона, Гискона и, очевидно, был у покойного командира подразделения наемников. Потому долго туда тарабаню кулаком, а потом бью ногой, жду минуту и, отойдя в сторону и надев шлем, выношу дверь из плазмогана.

Церанон валяется в луже крови с дыркой в голове, рядом лежит орудие убийства, где, надо полагать, только его отпечатки пальцев. Хрен теперь узнаешь, он сам застрелился, или ему помогли. Трогаю труп ногой — еще не окоченел. Прикасаюсь к щеке — но уже начал остывать. Переворачиваю тело, вытаскиваю коммуникатор из нагрудного кармана, проверяю его — функционирует. Отлично, будет легко отследить контакты. Вытираю его о занавеску, еще раз оглядываю кабинет: деревянный стол, голографический проектор монитор, бумаги, сложенные аккуратной стопкой, шкаф и полки с папками, стоящими по росту и цвету, семь рядков мягких синих стульев, по десять в каждом, никаких следов борьбы.

Вызываю флаер, поднимаюсь на крышу, по общей связи отчитываясь о находке. В салоне «осы» по коммуникатору связываюсь с Гисконом и докладываю о самоубийстве Церанона, заканчивая рассказ вопросом, мог ли предать Церон.