Неверный. Свободный роман (СИ) - Лакс Айрин - Страница 13

— Я принес тебе одежду. Бабскую. Возьми.

— У тебя нашлась… женская одежда? — выделяю нужное слово, потому что ненужная грубость убивает. — Интересно, где? Ведь ты говорил, что у тебя ее нет.

— А ты подумай.

— У тебя в подвале карманная девушка для удовлетворения твоих грязных потребностей, и ты снял с нее одежду? Спасибо, не стоит таких жертв.

— Все проще. Одежду забыли.

— Ааа… Все-таки с чужого плеча.

Мысленно добавляю: с плеча шлюхи какой-то! Я даже боюсь представить, какая там одежда будет. Наверное, развратные тряпки.

— Откровенно говоря, шмот детский. Девочка-подросток кое-что забыла.

Выпускаю под нос ругательства.

— Ты… Ты что, совсем больной?!

В моей голове проносятся мысли, одна другой ужаснее, но я не успеваю оформить ни одну из них в слова, произнесенные вслух. Потому что дверь распахивается. Разумеется, он может это сделать играючи, покрутив защелку на ручке! Знаю я такие фокусы, сколько раз уснувшую маму вытаскивала из ванной, когда она перебирала с вином в горячей ванне.

— Держи! — швыряет мне в лицо жутко-розовые тряпки. — Это. Сестра. Оставила. Двоюродная. Блять. Ты хоть немного поток мыслей фильтруй, тех, что на фейс выдаешь!

Мирасов выходит жутко злым и оскорбленным!

Словно я задела его чувства. Наверное, задела, подумала о самом плохом, да.

Честно говоря, мне становится катастрофически стыдно, что я подумала о мужчине настолько плохо. Таких поводов он не давал. Сты-до-ба!

Нужно извиниться перед ним.

***

Мирасов ждет меня, сидя на кухне. Работает. Маленький нюанс — в ушах виднеются наушники-капельки. Значит, он не хочет со мной разговаривать. Как же мне тогда извиняться, если он не будет со мной говорить?

Я мешкаюсь, прокручиваю в голове разные варианты и понимаю, что ни в одном из них не знаю, как подступиться к этому громиле.

Сидит, важный, сосредоточенный…

Мрачный.

Выражение на лице «не влезай — убьет!»

И я, накрыв на стол, решаю не лезть, потихоньку двигаюсь на выход из кухни, но не тут-то было.

Мирасо успевает меня схватить за розовый топик и притянуть к себе. Одна ладонь ползет под тонкую ткань, пальцы поглаживают кожу под самой грудью. За моей спиной — горячая, мощная грудная клетка, вибрирующая от глубокого дыхания мужчина.

— Ничего сказать мне не хочешь?

По коже ползут мурашки. В его загребущих лапах так горячо и… приятно… Да… Когда он чуть-чуть обхватывает грудь снизу, сжимая.

— Извини. Я подумала о плохом. Отпустишь?

— Ты все еще намерена настаивать на неприкосновенности, а сама… таешь, — шепчет, мягко вобрав в рот мочку уха. — Ох, готов поспорить ты таешь в свои трусики…

— Которые ты не станешь трогать или я иду отрабатывать в клуб.

— До пенсии.

— Плевать. Зато у меня будет офигенный трудовой стаж и постоянство… Ценится.

— Сейчас я вижу постоянство только в одном. Ты ломаешься, — опускает руки. — Сядь и ешь, составь мне компанию.

Приходится достать столовые приборы и для себя. Так поздно я не ем, но отказать Расулу… Бесполезно, наверное. Он же все равно прогнет под себя!

Поэтому я ем то же, что и он. Кажется, вышло вкусно. Давно ничего подобного не ела. Проголодалась, наверное!

— Так значит. твоя целочка… для кого-то определенного предназначена?

Я вздыхаю: ненадолго же хватило выдержки Мирасова.

— Снова разговоры о моей вагине? Еще немного и я начну считать ее чуть ли бы не золотой.

— Зря. Вагина как вагина. Но ты цену четко набиваешь.

— Не набиваю я себе цену! Все дело в любви.

— Отношения ждешь? Сюси-пуси, конфеты-букеты. Много сладкого вредного, Санька. Объесться можно.

— От тебя я другого и не ждала. Ты же девушек пользуешь.

— Не только. Есть и иной формат… Именно его я и предпочитаю.

— Это какой же?

— Свободный роман.

— И что это значит?

— Соглашайся. Увидишь.

— У меня голова кипит, — признаюсь я.

Слишком много требований и предложений за один вечер.

Слишком много…!

— Соглашайся. Не понравится, соскочишь. Но одну ночь со мной проведешь. По-любому!

Я не успеваю ответить ему ничего, как Расул вдруг вскидывается и резко дергает ноутбук на себя, быстро-быстро нажимая по клавишам.

Выдергивает флешку и бросает мне крохотный кусочек пластика.

— Спрячь так, чтобы не нашли.

— Но… как… Куда?

— Плевать. Хоть съешь… — рычит он и поднимает руки вверх, заложив за голову.

Я не понимаю, что происходит, а в следующее мгновение слышится удар и дверь слетает с петель.

Мы… не одни.

Глава 16

Глава 16

Александра

Спрячь так, чтобы не нашли? В еду? В трусики?

Проглотить?

Мысли мечутся, как сумасшедшие, не знаю, что делать и как. Флешка совсем плоская, крохотная, едва заметная! Глотать не хочется.

Расул переводит взгляд в сторону, я делаю едва заметный жест.

Через миг комната наполняется людьми в форме.

— Стоять! Руки на виду! Руки! Ты… — толстый длинный палец одного из мужчин тычет в меня. — Руки.

— Санька, руки подними!

Грубо прижимают к столу. Теперь я понимаю, что значит грубо, еще и когда перчаткой всюду хлопают, промеж ног в том числе.

— Нет у нее ничего. Ни наркоты, ни оружия. Ножик в руках держала только.

— Заткнись!

— Обыскивайте. Переверните тут все. Живее!

— Что происходит? — выдыхаю едва слышно, но привлекаю к себе внимание двоих мужчин.

В отличие от всех остальных они не в форме, в гражданском, но пугают, пожалуй, даже сильнее чем те, что в форме.

— Мирасов, у тебя соски все моложе и моложе становятся! — фыркает один.

Второй поддакивает.

— Как думаешь, ей есть восемнадцать?

— А ты, Сафин, так и ждешь, что ей нет восемнадцати… — скалится Расул. — И что дальше?

— Припишем тебе совращение малолеток.

— Только приписывать и остается. Ведь я чист. Не знаю, что вы здесь ищите. Но если ищите, поищите… Я тут потерял кое-что маленькое. Незаметное.

— И что же это?

— Сережку. Такую небольшую. С черным бриллиантом. Никак не могу найти. Досадно. Найдете, буду рад, — улыбается.

— Его обыскали?

— Осмотрели.

— Тщательнее надо! Я сам… Перчатки!

В доме Мирасова начинают потрошить все. Каждый сантиметр.

Выворачивают. Режут.

— За порчу имущества мне кто ответит?

— Побочные потери нашей профессии, Мирасов, — отзывается Сафин, тщательно его обыскивающий. — Думаю, ты уже на новой краже данных наварился на пару таких же особняков.

— Ага. Ага…

Мирасова обыскивают, слышится треск дерева. Он вскидывается и шипит:

— Маски, блять! Они целое состояние стоят! Осторожнее… Засужу, блять!

Сафин и второй переглядываются. Второй мужчина решает отдать команду:

— Предметы, вызывающие подозрения, описываем и конфискуем. В том числе, нужно установить законность приобретения ценных предметов искусства. Этих африканских масок, в том числе. Знаю, некоторые племена не разрешают вывозить ценности за пределы.

— Пусть обиженный шаман из Зимбабве подаст на меня в международный суд.

— Подаст, не переживай. Я лично прослежу, чтобы подали, — кивает второй.

Обыск длится долго. У меня затекли руки. Я решаю их немного опустить и тут же получаю порцию непрошеного внимания.

— Девку обыскивали? Нет… Займусь.

— Осторожнее! — предупреждает Мирасов. — Она еще чистая девушка, деликатнее!

Мужчины пересмеиваются.

— Еще скажи, что целка. С тобой наедине. Целка. Насмешил. Мирасов… Или даже эта для тебя уже слишком старая, а? Наверное, мы просто не в том направлении роем! — кривится Сафин. — Кузьмин, позови Кулагину. Хватит просто так без дела сидеть, пусть девчонку осмотрит тщательнее. Заодно все данные запишет…

***

Унизительнее этого я ничего в жизни не испытывала, когда женщина с ехидным лицом начала совать мне пальцы в перчатке в рот, залезла в одежду, проверила все.