Ветер перемен (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 9

Паровая машина и котлы были стандартные. Точно такие же, что шли на предприятия или на локомотив. Алексей не сильно импровизировал и, получив результат, старался его масштабировать. Благо, что даже такая паровая машина требовалась если не массово, то близко к этому.

Цилиндрический огнетрубный котел. Один цилиндр двойного действия. Тут все обычно. А вот дальше шел тот самый механизм, который конструировал Лейбниц. Но… компромиссно.

Да — два простейших планетарных редукторов он сделал. Бронзовые. С запасом шестеренок. А вот с валами привода колес возиться не стал. Не успевал или не хотел царевич так и не понял.

Готлиб остановился на цепи. Массивной такой, похожей на велосипедную, только куда крепче. Из чугунных и бронзовых деталей. Они то и приводили в действие оба гребных колеса, расположенных сзади. Обычно они работали синхронно. Но, при необходимости, достаточно хитрая система позволяла включать одно колесо в одну сторону, а другое — в другую. Что позволяло пароходу разворачиваться чуть ли не на месте и активно маневрировать.

При этом оба гребных колеса не увеличивали габариты парохода по ширине. А техническая площадка между ними открывала возможность для достаточно удобной буксировки всякого.

То, что силовой агрегат и привод был сосредоточен в кормовой части было не лучшим решением для баланса корабля. Однако открывало возможности для модульной его конструкции. Чтобы, в остальной части размещать различные хозяйственные блоки. Будь то пассажирский салон или площадка для контейнеров. Или еще что.

Впрочем, паровая машина и котлы не были слишком тяжелыми, равно как и мощными. Поэтому слишком уж заметного дифферента не наблюдалось даже порожняком. Тем более, что для при необходимости на нос можно было взять простой балласт из воды.

Алексею, разумеется, это не требовалось. Пароход был загружен достаточно грамотно. Поэтому, осмотрев его, он вполне довольный поднялся на борт и дал отмашку. Сразу после которой трап подняли. И, оттолкнувшись шестом от причала, дали ход. Одним колесом. В несколько оборотов. Чтобы посильнее отвалить. И только отойдя метра на три подали полный пар в цилиндр, запуская на полную гребные колеса…

Петр провожал сына с каким-то странным взглядом.

Это был не первый опыт с колесным пароходом. Первый поплавал в опытовом бассейне. Да и конкретно этот корабль уже несколько раз выходил в испытания. Но… выглядело все это так или иначе волнительно.

Нигде больше в мире не было ничего подобного.

Корабль, движимый паром, дал ход и, набирая скорость побежал по реке. Довольно бодро. Во всяком случае на веслах он вряд ли бы также хорошо двигался бы.

Разве что дым из труб смущал.

Но что поделать? Издержки конструкции…

В общем и в целом весь пароход представлял собой этакий «Колхоз Entertainment», собранный на живую нитку с массой ситуативных решений. Дорогих. Таже трансмиссия была изготовлена преимущественно из бронзы. Что само по себе весьма дорого. А уж запас прочности за счет массивности изделий только подливал масла в огонь.

Однако он шел.

Уверенно.

Что вдохновляло.

Вместе с Петром много народа пришло на берег Москвы-реки проводить царевича в инспекторскую поездку. И местные, и иноземцы. Так что это отбытие стало своего рода символическим. Потому что не далее, чем завтра-послезавтра во все столицы Европы и не только полетят письма с подробным описанием того, что любопытные глазки увидели в русской столице.

Алексей же зашел в свою каюту.

Усел поудобнее.

И занялся делами. Он планировал потратить большую часть дороги на работу с бумагами. Не самыми важными, но накопившимися. Где-то просто отложенными, а где-то из-за наконец миновавшей его болезни.

Так или иначе — этих самых бумаг имелось изрядное количество. Их все требовалось прочесть и обдумать. И это речное турне отлично подходило для таких задач.

Первым делом царевич занялся изучением наработок по разного рода исследованиями. Так, например, коснулся фотографии. Именно с нее он снял всех сотрудников, бросив их на аспирин. А работы там шли. Даже какие-то примитивные дагерротипы уже стали получать. Кстати, йод был «открыт» именно этой группой и совершенно не для медицинских целей.

В целом здесь еще конь не валялся.

Алексей имел представления о фотографии очень приблизительные. Что-то где-то слышал. В юности той жизни проявлял пленку, как и многие сверстники. Но в целом от этой темы он был весьма далек. Поэтому приходилось идти буквально на ощупь.

Не так, как в оригинальной истории, конечно. Царевич точно знал — можно. И плюс-минус представлял себе общую логику процесса. Так что на ощупь то на ощупь, только идя по довольно узкому коридору, а не блуждая по полям да степям. Поэтому прогресс шел, пусть и медленно.

Более того — вопросом даже царь заинтересовался.

Увидел первые поделки. Оценил идею. И вдохновился. Отчего регулярно захаживал в лабораторию и беседовал с сотрудниками, отвлекая их от работы. И он сильно расстроился, когда сын бросил всех этих людей на лекарства…

Алексей еще полистал эти бумаги и тяжело вздохнул. Фотография требовалась просто «кровь из носу» хотя бы для качественного улучшения вопросов безопасности. Но все эти эксперименты нужно как-то упорядочить. Перед тем как начинать вновь. Слишком уж они много времени и сил тратили впустую.

Тут нужно было крепко подумать.

Поэтому царевич отложил папку в сторонку и взялся за следующую. Более пухлую, но простую что ли.

Во всей Европе очень крепко взялись за приведение своего стрелкового вооружение в порядок. И почти везде копировали тот образец, который поставили на вооружение России. Слишком уж он отличился. Да, не всем по душе пришелся 70-ый калибр. Маловат. Но в остальном что во Франции, что в Австрии, что в еще где по Европе ставился на вооружение или клон русского оружия, или его модификация. А местами поступали так и вообще — в лоб, то есть, ставили оригинал. Так как закупки этого самого мушкета делали все, кто не мог быстро организовать собственный выпуск. В основном небольшие государства, которым требовалась партия в двадцать-тридцать тысяч стволов. Им-то Россия и поставляла вооружения. В порядке живой очереди. Благо, что их производство внутри державы уже превысило сто тысяч «стволов» в год. И теперь эти товары конвертировались в деньги с политическим влиянием.

Но было очевидно — к следующей серьезной войне преимущество в стрелковом вооружении у России уйдет. А это плохо. Очень плохо. Поэтому Алексей продолжал свои изыскания в плане новых стрелковых систем. Чтобы в случае чего можно было достать козырь из рукава.

Первым шагом были разработаны капсюли. В тайне от мирового сообщества. Давно. Еще во времена Великого посольства.

Поначалу царевич делал стандартные медные колпачки для них, которые видел и в музеях, и в фильмах. Но достаточно быстро опыты показали — это не лучшая идея. Ведь при быстром выпуске новых стрелковых систем потребуется максимальная унификация с предыдущей. Чтобы и переделывать проще, и предельно упростить выпуск новых.

После небольшого поиска остановились на варианте небольшой медной трубочки, заклепанной с концов. С применением в слегка доведенных кремневых батарейных замках. Им крышку-кресало меняли на специальную крышку с ударником. Ну и в курок вместо кремня зажимался боек.

Вся переделка — минут пять на коленке. А сам капсюль привязывался ниткой к бумажному патрону, чтобы не лазить в отдельный подсумок за ними.

Достали патрон. Закидывали капсюль на полку — прямо в углубление для затравочного пороха. Закрывали крышку с ударником, обрывая нитку. Заряжали оружие. Взводили курок. Ну и стреляли.

Просто и сердито[1].

А если капсюли кончились ничто не мешало быстро переделать систему в кремневую. Во всяком случае в ремонтном комплекте к оружию по задумке должна была идти крышка-кресало и кремень для этой переделке. Да и на продажу можно продолжать делать разное. Сам по себе мушкет то неплохой.