Дело Аляски Сандерс - Диккер Жоэль - Страница 72

– Алло?

– Мистер Стенсон? С вами говорит Маркус Гольдман. Я веду расследование смерти Аляски Сандерс, она была вашей клиенткой.

Подозреваю, подобное вступление всегда производит на людей впечатление. Я объяснил этому мистеру Стенсону, откуда мне известно его имя, и он предложил:

– Приходите в банк, я вас жду. Но поторопитесь, мы скоро закрываемся.

Через двадцать минут я сидел в отделении “Бэнк оф Нью-Ингленд” напротив Гэри Стенсона. Стенсон проработал здесь больше сорока лет и через несколько месяцев уходил на пенсию. На этом господине с седой головой и пышными усами, придававшими ему сходство с очень симпатичным моржом, была рубашка с короткими рукавами и галстук в полоску.

– Слышал про вас, – сказал он. – В принципе, как вы знаете, в отношении своих клиентов я связан профессиональной тайной.

– Прекрасно понимаю.

– Но Аляска больше не клиентка, ее счет закрыт по причине смерти. То есть я не могу разгласить какие-то конкретные сведения, а значит, могу свободно отвечать на ваши вопросы. Что вы хотите знать?

– Вы лично знали Аляску?

– Да, конечно. У ее отца тоже есть счет у нас в банке. Я его сто лет знаю. Аляска была чудесная девушка. Знали бы вы, как я оплакивал ее смерть. Я был просто убит. Я ее не так близко знал, но такая жалость! Почему вас интересует ее счет?

– Мне описывали Аляску как экономную девушку, которая откладывала деньги, чтобы осуществить свою мечту – поехать в Нью-Йорк. В октябре девяносто девятого года, примерно через две недели после того, как она получила приз в пятнадцать тысяч долларов, она переезжает в Маунт-Плезант. И немедленно идет работать на автозаправку. Даже не дает себе времени подумать. Такая поспешность позволяет предположить, что с деньгами у нее было совсем плохо. Не могли бы вы прояснить эту загадку?

Консультант растерянно уставился на меня. В конце концов у него вырвалась фраза, которую невозможно было представить в его устах: “Вашу мать…” Я понял, что он колеблется, и решил его подбодрить:

– Мистер Стенсон, возможно, вы располагаете фактами, чрезвычайно важными для следствия.

– Тот чек на пятнадцать тысяч долларов, о котором вы говорите, Аляска поместила в банк. Она пришла с отцом. Это был совместный счет по доверенности родителей – так всегда бывает, когда открывают счет для несовершеннолетних. Но в тот день я сказал Аляске: “Ты уже несколько месяцев как совершеннолетняя, тебе больше не нужен отец для совершения банковских операций”. Она была страшно горда, она теперь независима! И ровно на следующий день Робби, ее отец, пришел ко мне – перевести средства Аляски в другой банк. Там было пятьдесят тысяч долларов. Мне он объяснил, что переводит деньги на личный счет Аляски. У меня не было никаких причин сомневаться, тем более что у него была доверенность на использование счета Аляски. Он мог делать что хочет, я был не вправе задавать вопросы. Я все исполнил. Но примерно две недели спустя пришла Аляска и хотела снять деньги. Когда я сказал, что отец перевел все ее средства, она страшно побледнела. Я сказал, что это, наверное, какое-то недоразумение. Но она была в шоке. Ушла в бешенстве.

– Вы знаете, чем кончилась эта история? – спросил я.

– Да, я видел ее отца несколько дней спустя. Вот, вспомнил. Робби Сандерс заходил в банк, беспокоился, что его дочь учинила скандал. Сказал, что не успел предупредить Аляску о переводе средств. Теперь все улажено.

– Это была правда?

– Не знаю. С тех пор я Аляску не видел. Она уехала жить в Нью-Гэмпшир.

Я понял, что инцидент, о котором говорил Гэри Стенсон, имел место 2 октября 1998 года. Это и была истинная причина ссоры Аляски с отцом, которая привела к ее отъезду.

Мне нужно было немедленно поговорить с Донной Сандерс, а главное, с ее мужем. Когда я направлялся к ним, мне позвонил Гэхаловуд.

– Писатель, вы где? У меня для вас новости.

– У меня для вас тоже, сержант. Я еду к Сандерсам. Я выяснил, что 2 октября 1998 года Аляска с отцом поругались из-за того, что он очистил ее банковский счет. Робби Сандерс нам солгал, вся эта история с марихуаной – полная чепуха. Робби обокрал собственную дочь.

– Ни фига себе! Встречаемся у Сандерсов.

– А вы, сержант, что нарыли у копов из Салема?

– Мы подняли дело Элинор Лоуэлл. К сожалению, ничего такого. Поговорили со следователем, который тогда этим занимался: он не видит особой связи между смертью Элинор и смертью Аляски. Зато мы заодно просмотрели крупные преступления, которые случились в Салеме в девяносто восьмом году. И представьте, одно из них привлекло наше внимание: 8 октября 1998 года на дом Сандерсов был совершен чрезвычайно дерзкий налет. Одного полицейского сбила машина, черный “форд таурус”.

– Черный “таурус”?! – воскликнул я.

– Я знал, что вам понравится.

Но это был еще не конец. Нас ожидали другие сюрпризы.

Мы встретились с Гэхаловудом и Лорен у дома Сандерсов и зашли вместе. Вид у Донны Сандерс был явно довольный.

– А, вы вернулись! – сказала она мне. – Очень удачно, Робби как раз пришел со своего гольфа.

Вслед за женой появился и сам Робби. Гэхаловуд представил им Лорен, намеренно опустив ее фамилию:

– Лорен из полиции Маунт-Плезант. Она работает над этим делом вместе с нами.

Лорен обменялась рукопожатиями с Сандерсами. На ней была легкая рубашка с подвернутыми рукавами.

– Мистер и миссис Сандерс, – сказала она, – мы хотели бы поговорить с вами об ограблении, которое случилось у вас в девяносто восьмом году.

Робби Сандерс как-то странно посмотрел на нее и сказал:

– Очень кстати, поговорим об ограблении. Почему у вас на руке мои часы?

Вечер ограбления

Четверг, 8 октября 1998 года

В 21.30 квартал Мак-Парк в Салеме был погружен в темноту. На улице не было ни души. Задувал холодный осенний ветер.

Никто не заметил, как черный “форд таурус” с выключенными фарами подъехал к дому Сандерсов и развернулся в аллее так, чтобы сразу уехать. Номеров на машине не было. Внутри сидели двое в черных масках. Они бесшумно вышли и исчезли за садом Сандерсов. Там, за кустами, их не увидят. Они немного постояли – удостовериться, что дома никого нет. Потом подошли к двери кухни. Один из незнакомцев приподнял коврик, потом цветочный горшочек, словно ища спрятанный под ними ключ. Но ключа не было. Тогда сообщник взял дело в свои руки: кулаком в перчатке разбил переплет стеклянной двери, просунул руку внутрь и открыл замок. Они проникли в дом.

Звон разбитого стекла насторожил Франсиско Родригеса, одного из обитателей квартала: он курил у себя на крыльце. Родригес был полицейским инспектором Салема, и звук привлек его внимание. Докурив, он немного прошелся по улице, присматриваясь и прислушиваясь, но все выглядело спокойным.

Два незнакомца в доме без колебаний направились в кабинет Робби Сандерса, вскрыли стоявший там сейф и опустошили его. Там хранились в основном документы, а еще золотые часы с браслетом из крокодиловой кожи. Незнакомцы забрали их и сразу удалились. Операция прошла без сучка без задоринки. Дом грабители покинули тем же путем: через кухню и сад. Обошли последний куст и бросились к машине. И тут заметили на улице мужчину – тот подходил к аллее, заинтересовавшись машиной без номеров. Это был инспектор Родригес. Все трое на миг остолбенели.

– Садись! – скомандовал один из грабителей другому.

Родригес крикнул:

– Стой! Полиция!

Но оба злоумышленника уже сидели в машине, и та пулей рванула с места. Родригес встал на пути, преградив выезд из аллеи. Но “форд” слишком разогнался. Родригес понял, что водитель не остановится, и хотел нырнуть на обочину, но было слишком поздно. Машина сбила его, он покатился по земле.

“Форд” растворился в ночи.

Уик-энд нам предстоял тяжелый, но богатый неожиданными поворотами. Пересекались два следа: 2 октября 1998 года Робби Сандерс крадет пятьдесят тысяч долларов у дочери; 8 октября 1998 года двое отлично осведомленных взломщиков крадут у него часы, которые оцениваются в тридцать тысяч долларов. Это не могло быть простым совпадением.