Не оставляй меня, Малыш! - Бочарова Татьяна - Страница 24

«Мои будут выглядеть точно так же», — обреченно подумала Ася и вздохнула.

Тронула ее лишь одна девочка, исполнявшая под гармошку народные песни. Худенькая, стройная, как тополек, с длинной русой косой, спускающейся ниже пояса, она так умело, по-взрослому держала паузу и в то же время пела настолько искренне и пронзительно, что на глаза невольно наворачивались слезы. И песни ее были грустные, протяжные, о нелегкой женской доле.

Девочке долго хлопали и даже кричали «Браво». Видимо, она привыкла к успеху, потому что кланялась не спеша, с достоинством, придерживая рукой свою роскошную косу.

Ася дождалась, пока юная певица покинет сцену, и вышла из зала.

За дверью артистической было подозрительно тихо. Ася осторожно заглянула вовнутрь.

Девочки сидели кучкой, сгрудившись вокруг Маши, а та, раскрыв старый, потрепанный томик, вполголоса нараспев декламировала:

— …Я слышу шум. — Синьора, уходите

Из этого гнезда заразы, смерти,

Оцепененья. Власть, которой мы

Противиться не можем, наши планы

Расстроила. Иди же, дочь моя,

Твой муж лежит здесь мертвый так же, как

И граф Парис. Идем скорей, тебя

Я помещу к монахиням в обитель.

Не спрашивай подходит стража к нам.

Идем, идем же, добрая Джульетта…

Лица у девчонок были серьезными и сосредоточенными. Позади всех у окна стояла Диана с заново накрашенными глазами и тщательно наложенным гримом. Она шевелила губами, беззвучно повторяя про себя то, что Маша произносила вслух.

Ася на цыпочках, стараясь не обнаружить своего присутствия, сделала несколько осторожных шагов и укрылась за шкафом.

…Что это

У милого в руке? А! Склянка с ядом!

Вот как с собой покончил он… О, жадный!

Ты выпил всё, ни капли не оставил,

Что помогла б мне за тобою вслед Отправиться. —

Прильну к твоим губам:

Быть может, есть на них довольно яда,

Чтобы меня убить. — Они теплы!

…Шум! Ну, так я потороплюсь. О счастье:

При нем кинжал! Вот где твои ножны.

Заржавей там, а мне — дай умереть…

Маша хотела читать дальше, но Диана неожиданно перебила.

— Погоди, я не понимаю. — Она протиснулась вперед. — Что у них обоих, крыша поехала? Им же так мало лет, вся жизнь впереди, а они травятся, закалываются…

— Дура ты, — резко проговорила Алена — они друг друга любят.

— Не верю я в такую любовь. Это все Шекспир придумал, а в жизни иначе.

— Да ты-то откуда знаешь, как в жизни? — насмешливо проговорила Маша.

— Знаю. — Диана мрачно глянула на подругу. — У меня сестра сначала с одним парнем встречалась, стихи ему сочиняла, ночью слезы лила в подушку, а как он в армию ушел, у нее теперь другой, с «мерсом».

Она обвела взглядом притихших девчонок и добавила с сознанием собственной правоты;

— Ее бывший, Костик, тот, который служит, тоже не унывает. Приятели к нему ездили, говорят, девушку себе завел, из местных. А сестру обещал поколотить, когда вернется.

— Не судить же обо всех по твоей сестре, — горячо возразила Ира, — у меня брат вон женился недавно и жену свою знаешь как любит!

— А она его?

— И она.

— Ну не знаю, — Диана презрительно скрип зла губы, — ерунда это все. Ладно, — она села на место, — читай дальше.

Маша открыла было рот и тут заметила Асю.

— Анастасия Витальевна! Что, уже пора?

— Пока еще нет, но нужно быть готовыми.

— А мы туг повесть читали. — Маша протянула книжку.

— Вижу. Вижу и радуюсь.

— Дианка только все портит, — Маша обиженно надула губы, — сначала ревела, теперь всякие гадости говорит. Только бы завести всех!

— Ты не права, Маша, — Ася подошла к девочкам поближе, — Диана внимательно слушает то, что ты читаешь. И пытается разобраться, уяснить для себя все, что ей непонятно. Если человек спорит, значит, он уже неравнодушен. Правда, Диана?

Та нехотя кивнула.

— Вставайте, разомнемся. Осталось минут десять до выступления.

Девчонки послушно вскочили со своих мест. Ася сделала с ними несколько упражнений на растяжку, потом заставила глубоко подышать, расслабляя мышцы.

— Всё. Идемте.

Она провела выступающих по лестнице наверх, за кулисы.

— Где вам лучше, чтобы я была? Здесь или в зале?

— Здесь! — зашелестели девчонки.

— Лучше в зале, — громко проговорила Диана, — увидите, над чем столько трудились.

— Ты права, — Ася улыбнулась, — не забудьте про спины и помните: главное — перевоплотиться, почувствовать себя в роли. А все остальное — ерунда.

Она поспешила по узкому темному коридору к боковому входу.

Светлана уже стояла на сцене. Ася лишь услышала самый конец ее фразы: «…Хореограф Анастасия Романова. Солисты Мария Степченко и Диана Головлева».

Раздались аплодисменты. Медленно погас свет, сцена осветилась кроваво-красным. Оглушительно грянула фонограмма.

Из-за кулис показалась Алена, наряженная в свинцово-серый бесформенный балахон. Именно она выводила теперь девчонок на танец рыцарей вместо Дианы.

За ней монолитной колонной двигались Ира, Женя, Катюша — на лицах серый грим, в руках блестящие мечи — обклеенный фольгой картон.

…Красное на сером — эффект стали и крови, свет прожекторов отражается блестящей тафтой, основой, на которой держится костюм. Страшно. Неотвратимо. Бессмысленно. Как бессмысленно и бесчеловечно любое кровопролитие…

Ася вдруг поймала себя на том, что совершенно не волнуется. Она наблюдала за ученицами так, будто не имела к ним никакого отношения, не была создателем того, что сейчас происходило на сцене. Просто смотрела, внимательно, с интересом и любопытством, как смотрят захватывающий фильм или увлекательный спектакль.

Танец закончился, зал дружно захлопал. Пожалуй, так дружно и громко хлопали только юной Полечке Соколовой, пленившей зрителей своими печальными песнями. Или, может быть, Асе это только показалось?

…Красный прожектор погас, зажегся синий. Из динамиков легко, точно ветерок, заструилась светлая воздушная мелодия.

Флейта на мерцающем фоне струнных, дрожащее синее кольцо посередине сцены. Двое в кольце — неизвестно, рай это или ад, свобода или тюрьма, ясно одно: им не выбраться из заколдованного круга, не разомкнуть сомкнутых рук, не разлучиться. Там в кольце их жизнь и их смерть…

Маша танцевала лучше. Ася кожей чувствовала идущую от нее в зал ауру; ее пластика, движения, выражение лица — все работало на образ, было естественным и безошибочным, попадало точно в цель.

Диана держалась угловато и скованно, несмотря на великолепную технику и музыкальность. Ася видела, как Маша пытается руководить подругой, подсказать. Однако Диана оставалась отчаянно глуха к ее усилиям.

Так они и протанцевали всю сцену, включая потрясающую по трагедийности кульминацию. Поклонились и убежали за кулисы.

— Перерыв двадцать минут, — объявила Света.

В зале тут же возникло столпотворение. Уже выступившие дети с криками носились по рядам, жевали яблоки и бананы, пили сок. Родители и педагоги, разбившись по кучкам, оживленно делились своими впечатлениями.

К Асе и Кристине пробрался потный и взъерошенный Игорь.

— Фу, — он помотал головой и ослабил под горлом узел модного галстука, — ну и духота!

— Ну как? — тут же набросилась на него Кристина. — Что говорят? Возьмут нас на город?

— Наверняка сказать не могу, но впечатление у всех самое приятное. Вы, кстати, Дыбину видели? Она хотела вас поздравить.

— Еще не успела. — Ася мельком глянула на часы. — Игорь, как ты думаешь, мы уложимся в отведенное время?

Директор вытащил из кармана слегка помятый список выступающих, внимательно изучил его.

— Вряд ли. А ты торопишься куда-то? И думать не моги, милая моя, ты мне нужна как воздух, без тебя я на банкете буду один отдуваться перед всеми этими шишками из префектуры, мэрии и прочее?