Путь воина (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 69

— Прости, брат, — покаянно склонил голову мужчина. — Опять моя ошибка… Не заинтересовался перспективным направлением.

— Об этом поговорим позже, — в голосе Фархада проскочила досада, а заодно и металлические нотки скрежетнули. Он был недоволен просчетами Бахтияра, как оказалось, весьма существенными. — Скажи, хонум Тамара, а мы могли бы сделать так, чтобы ваши «Нимфы» появились в Бухарском эмирате в достаточном количестве? Мы можем провести рекламную компанию и заинтересовать молодежь.

— Неужели у вас нет иных производителей? — Тамара переглянулась с девушками и мило улыбнулась старику.

— Есть, — хитро прищурился Глава клана. — Отчего же не быть? Но в Бухаре Назаровы сейчас очень известны. Любой, кто приедет к нам и скажет, что он родственник самого буюк жангчи — великого воина Никиты — неделю из-за дастархана вылезать не будет. Вот на этом мы и сыграем.

— Вы хотите стать посредниками?

— Нет, прямыми поставщиками, — старик, оказывается, вполне себе ориентировался в коммерции, и даже ожил, чувствуя хорошую прибыль. — Подписываем договор, где указывается, что Каримовы получают исключительное право на продажу техномагического изделия «Нимфа» на территории Бухарского эмирата, а также на его ремонт и замену в случае поломки или недееспособности прибора.

— Цена накопителя поднимется в разы, — возразила Тамара, чувствуя риски. — Вы же не собираетесь заниматься благотворительностью, продавая их чуть выше закупочной цены.

— Не переживайте так, хонум Тамара, — Фархад словно знал, что все будет так, как он и планирует. — Будут покупать даже по цене вдвое дороже, и еще как!

— Тридцать процентов от каждой продажи, — мгновенно просчитав варианты, сказала хозяйка «Гнезда».

— А по какой цене вы планируете продавать поставщику? — сощурился старик.

— По розничной, — не моргнув глазом, ответила Тамара.

Каримов мелко засмеялся, постукивая четками. Движение его пальцев ускорилось, а темно-красные бусинки заскользили по нити непрерывным потоком.

— Пятнадцать, прекраснейшая Тамара.

— Нет, это несерьезно, — воодушевилась молодая женщина, не обращая внимания на удивленных Дашу и Юлю. С чего бы такая торговля? Неужели среднеазиатский рынок настолько важен, как расписал его хитрый Фархад? — Я еще согласна на двадцать пять, но куда уж ниже? Риски, риски уважаемый аксакал.

— Я бы согласился на такую цифру, беря продукцию по заводской цене, чтобы уверенно поднять стоимость накопителя на двадцать процентов, — уперся старик, а Бахтияр только успевал промокать взмокший лоб платком.

— Производство «Нимф» еще слабо автоматизировано, приходится большую часть изготавливать вручную, — не сдавалась Тамара.

— Но ведь это уже заботы хозяев? — снова прищурился Фархад. — Я бы уступил тебе, прекраснейшая из всех белолицых женщин, но увы, нужно и свою семью кормить. Восемнадцать.

— Двадцать, и это окончательная цифра, — твердо произнесла Тамара. — У меня тоже семья. И пополнение ожидается.

Старый Каримов улыбнулся, собрав вокруг глаз морщинки, словно лучики солнца. Приложил ладонь к сердцу.

— Двадцать, так и быть.

В гостиную неслышно вошла Надежда в белом переднике поверх платья. Она наклонилась и что-то тихо прошептала на ухо Тамаре. Та покивала, а потом с поинтересовалась у гостей:

— Уважаемый Фархад, вы останетесь у нас на пару-тройку дней? Вам же надо посмотреть производство, ознакомиться с продукцией, да и с внучкой пообщаетесь.

— Я так и планировал, — кивнул Каримов.

— В таком случае, прошу всех за стол. Обед уже готов. Заодно познакомитесь с нашими близкими друзьями, с костяком клана.

Уже ближе к вечеру Тамара вышла на балкон и села в кресло, со стоном вытянув натруженные ноги.

— И что за торг ты устроила со стариком? — полюбопытствовала Юля, пришедшая следом с Дашей отдохнуть от гостей.

— Не поторгуешься — лицо потеряешь, — назидательно проговорила Тамара. — Я даже не ожидала, что сойдемся на двадцати процентах. Рассчитывала, что придется до десяти скидывать.

— Мне показалось, что Фархад был доволен сделкой, — высказалась Даша.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Еще бы! — Тамара фыркнула. — Я представляю, насколько он задерет цены за накопитель! Есть у меня подозрение, что обвели меня вокруг пальца как сопливую девчонку.

— Скорее всего, так и есть, — Юля прислонилась спиной к балюстраде и раскинула руки по перилам. — Как-то быстро угомонился старичок. А глаза хитрые.

— Ну… все равно такой процент весьма достоин, — Даша обвела взглядом подруг. — Правда же? Никита может тобой гордиться, хонум Тамара.

Девушки рассмеялись, а Тамара, махнув рукой, ответила:

— Я всего лишь вела переговоры, а вклад ваш, девочки, нисколько не меньше. Подумала тут, когда с Фархадом спорила… Нужно нам автоматизировать изготовление магических плат, кровь из носу. Шлифовка пластин, нанесение определенных плетений, напыление — ведь это съедает уйму времени и сил.

— Станки? — догадалась Юля.

— Да, шлифовальные и копировальные. А у кого станкостроение?

Девушки синхронно пожали плечами, особо никогда не интересовавшиеся подобными вопросами. Даша все же предположила:

— В Петербурге есть Путиловский завод, он же должен выпускать и станки? А значит, его контролирует клан Меньшиковых. Или я неверно рассуждаю?

— Все верно, — улыбнулась Тамара. — А еще в Коломне есть механический завод семьи Бромлеев, но они свою продукцию поставляют Волынским.

— Демидовы! — воскликнула Юля. — Они точно станки выпускают, причем, различной направленности.

— А зачем нам демидовские станки? — удивилась Даша. — Можно через Константина Михайловича вопрос решить.

— Нет, мой папа сразу же почувствует, где можно поживиться, — покачала головой Тамара. — Мы не успеем заказ на Путиловский сделать, а он уже будет знать, кому и зачем понадобились станки. А потом вынудит взять его в долю. Хотя… я могу излишне драматизировать ситуацию.

— Можно через Володю Строганова вопрос решить, — Даша хлопнула в ладоши. — Его отец, как я узнала, с Демидовыми очень хорошие отношения поддерживает.

— Вопрос в том, а захотят ли сталепромышленники давать нам станки? — с сомнением в голосе спросила Юля.

— А с чего бы нет? Нам всего-то два-три шлифовальных и столько же копировальных получить. Демидовы как раз выпускают номенклатуру мини-станков для мелких предприятий, — загорячилась Даша. — Если хотите, я могу с княжичем Владимиром поговорить.

— В Ярославле есть моторный завод, там хозяином промышленник Лебедев, — продолжала перечислять Тамара — Вот он, кстати, самолично станки делает под свои нужды. И вообще, поручим это дело барону Коваленко. Пусть как следует изучит рынок, пока Никита снова мир спасает.

Девушки, не сговариваясь, вздохнули. Они привыкли к отсутствию Никиты, но переживалось оно не столь тяжело, как сейчас. Тамара понимала своих подруг, сама побывав в этой шкуре. Когда ни позвонить, ни узнать, где находится муж, абсолютно нереально. Между мирами связи нет. Муж рассказывал, как тяжело было пробиться через астральное поле, когда искал выход из Дашиной Яви.

— Ну все, я пошла спать, — тяжело поднявшись, Тамара махнула рукой на прощание подругам, любовавшимся закатом. — Устала я. Анору не отпускайте в Петербург. Нечего Фархаду пищу для размышления давать.

«Если и в этот раз я рожу без тебя, Назаров, гнев мой будет страшен, как никогда, — подумала она про себя, ощущая беспокойное взбрыкивание сына. — И больше не дождешься от меня детей».

Тамара знала, что ее раздражение и злость проистекают от ожидания приближающихся родов. Никиту все равно не переделать, к женской юбке не привязать, да и нужно ли? Он еще молод, деятелен и оттого не может усидеть на месте. А как иначе? Кто будет защищать своих женщин? Великий князь Константин или дядя-император? Она сама согласилась на морганатический брак, заведомо зная, что уже никогда не сможет вернуться на вершину. И только Никите под силу поднять ее обратно. Но в ином качестве. Жены Иерарха, с которым будут считаться не только всякие Шереметевы, Волынские и прочие, но и Меньшиковы. Пусть зарабатывает авторитет там, где он сейчас больше всего нужен. Правильно, врага нужно встречать заблаговременно и подальше от дома, чтобы таких нападений на «Гнездо» больше не происходило.