Кодекс Инквизитора. Книга I (СИ) - Морале А. - Страница 4

Усевшись на пыльном полу в позе лотоса, применила магический взор.

Три часа с помощью источника и такой-то матери деактивировала пентаграммы одну за одной. Опыта катастрофически не хватало, от напряжения несколько раз теряла концентрацию, но упорно возвращалась в астрал и продолжала работать. Отступать было поздно. Внутренних сил потрачено немерено. К тому же я не привыкла сдавать назад.

Опасалась, что в бендежку сунется бедолага-уборщик, но пронесло, не пришлось забирать невинную жизнь. Наконец последняя печать поддалась. Клёпанная бронированная поверхность плиты содрогнулась, осыпалась столетняя пыль и ржавчина. Дверь неохотно, с противным скрипом отворилась. В лицо пахнуло прелью. Замогильный холодок наждаком прошёлся по коже, будто предупреждая, что совать нос туда, куда собака хер не суёт, дело заведомо гиблое. В ответ на незримое предостережение владетеля подземелья вполголоса пропела про «не брошу на полпути». Такая себе мотивация, но другой нет.

Системный инвентарь в этом мире приказал долго жить, зато я получила доступ к личному подпространственному хранилищу артефакта и могла пользоваться карманом по своему усмотрению. Призыв вакидзаси прошёл как по маслу. Рукоятка меча, обтянутая кожей ската, удобно легла в ладонь, придав ощущение превосходства. Машинально проверила баланс клинка. На кой ляд? Да бог его знает. Навык мечника даровал не только умения, но и всякого рода рефлексы. Раз сделала, значит, так надо.

Заглянула во входной проём, затянутый паутиной. Фобий не было, но всё равно неприятно, когда лица касаются тонкие липучие нити. Запустив небольшой сгусток магической энергии, пошла вперёд, то и дело отмахиваясь от сгорающих клочков.

Коридор несколько раз поворачивал то влево, то вправо, но долго идти не пришлось. Свернув в очередное ответвление, ткнулась носом в ещё одну бронированную дверь. Вот же ж собака сутулая! Матрёшка, мля! Сколько таких дверей придётся вскрыть? Да меня тут и похоронят, если обнаружат взлом в каптёрке! Матернула иномирный осколок. Так и знала, что ничем хорошим эта авантюра не закончится.

Глянула магическим взором. Странно, но ничего нет. Обычная сейфовая дверь, а где, собственно, магия?

Заклинание тлена распылило бронеплиту в труху. Помедлив минуту, ожидая, пока осядут мельчайшие частицы пыли, заглянула внутрь узилища. Лучше бы я этого не делала. В ноздри тут же ударил гнилостный дух фекалий, мочи, застарелого пота.

К горлу подступила тошнота. Едва сдержавшись, чтобы не вывернуть содержимое желудка, осветила помещение. Кошачье зрение превосходно справлялось с мраком, но казалось, что первородный свет немного развеет отвратные миазмы.

Ага, как же. Зажав нос пальцами, вошла в темницу, а это была именно она — тюремная хата для одного-единственно сидельца, в данном случае висельца, ибо бедолага висел под сводчатым потолком, распятый цепями, словно морская звезда. Ровно под ним находилась бездонная выгребная яма, из которой несло дерьмом.

Мать твою за ногу! И что делать? Слинять, пока ветер без камней? Тогда на кой я мучилась? Чего вообще ждала? Пещеру с драконьим златом? О приварке и не думала, тогда что?.. Да ничего! Любопытство однажды сведёт меня в могилу. Как снимать дядьку? Сколько он здесь висит? И как вообще выжил? Представив себя на месте мужика, поёжилась. Незавидная судьба, лучше смерть!

Запрокинув голову, осмотрела узника и цепи, сплошь опутывающие измождённый полутруп, в котором всё ещё тлела искра жизни. Взор задержался на гигантском детородном органе. Стыдливо отвела очи, или это была Василиса? Выписала ментального леща, чтобы не мешала, — то же мне, самое время в краску впадать. Как снимать тулово — вот в чём вопрос. Цепи-то не проблема, срежу некрокинезом, магии в них нет, но вдруг дядька сверзнется в яму с дерьмом, да там и утопнет. Выйдет, что медвежью услугу оказала. Надо действовать осторожно, а то с меня станется.

Тщательно прицелившись, запустила кровавый серп: цепь звякнула и опала, за ней вторая, третья, четвёртая. Через десять минут в моих руках оказалось невесомая тушка старца. Истощал несчастный донельзя. Опустила на пол. Что с ним делать, ума не приложу. Только собралась оттянуть веко, как глаза резко распахнулись. Горящие багрянцем зрачки внимательно вытаращились на меня. Внезапно сильная рука вцепилась в горло.

Захрипев, рубанула кистью по высушенному предплечью агрессора.

Вот тебе, Алиса, плата за спасение!

Вскочив на ноги, упёрла остриё вакидзаси под подбородок потенциального трупа. Одно движение — и смерть, а следом фекальная яма, бонусом! Ишь, чего удумал!

Дед, осознав, что находится на земле, примирительно поднял руки. Губы зашевелились, но я ничего не расслышала, несмотря на хороший слух. Наклоняться ближе не спешила — вон какие зубы острые, ещё в кадык вцепится, взгляд безумный, пена собралась в уголках губ. Убить не убьёт, а бешенством заразит.

Воды у меня не было. В хранилище Скорпа тоже не нашлось ничего полезного. Нашарила в кармане униформы накопитель маны. Чем чёрт не шутит? Вложив камень в ладонь, приготовилась ждать. Старик, благодарно кивнув, взял и проглотил презент, чем поверг меня в замешательство. Глотать-то на кой ляд, напрямую никак?

Не успела развить мысль, что мой магический источник может в корне отличаться от обычных, потребляющих ману, как увидела, что глаза дедули налились светом. Похоже, конфетка пришлась по вкусу. Не скупясь, вручила остальные. Я-то найду чем подкрепиться, а вот балласт в виде сухого полена мне даром не нужен. Пора выбираться из подземелья. Пособила чем могла. Кто этот странный человек? За какие грехи был заперт в зловонной камере? Как выжил в скотских условиях? Узнать была не против, но время поджимало.

Развернулась, но не успев и шагу ступить, как старикан меня окликнул вполне бодрым голосом. Непомерно тяжёлая дверь с лязгом затворилась перед носом, а по окаёмке пошёл сварной шов.

Писец! Замуровали!

Обернувшись к старцу, эффектно крутанула запястьем. Меч в руке будто ожил, в ожидании горячей крови.

— Открывай ворота, пень трухлявый, а то полетят клочки по закоулочкам! — смерив бывшего узника гневливым взглядом, шагнула вперёд, собираясь воплотить угрозу в жизнь, но голос старика меня остановил:

— Не ярись, милочка! Что хочешь за спасение? Отплачу по-царски, в накладе не останешься!

— Дверь открой, и в расчёте, — сухо бросила ему.

Тоже мне, миллионер казематный. Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке. «Озолочу по-царски!» — передразнила мысленно.

Старец усмехнулся, будто прочитав мысли.

— Как твоё имя, дитя? Ты хоть представляешь, кого спасла? — Дед, покачиваясь, встал на ноги.

— Зовут меня Распутин Григорий Ефимович. Это имя что-нибудь говорит тебе?

— Многое говорит. Например, то, что убили тебя в ночь на шестнадцатое декабря, ровно сто семь лет назад. Хорошо сохранился, старче, худоват маленько, но это дело поправимое. Дверь открывай, иначе открою я, но ты в данном случае полетишь в яму червей кормить.

Распутин задумчиво огладил седую бороду, что доставала до могутных яиц.

— Сто семь лет, говоришь? Какой нынче год, девица?

— Две тысячи двадцать третий от Рождества Христова. Слушай, вижу, ты не из простых смертных. Как в таком случае сюда попал и почему не сбежал за век?

Григорий Ефимович, задрав бороду, оголил хлипкую шею. Знакомая вещица. Не люблю блокираторы, отрубила бы башку тому, кто первый изобрёл этакую пакость. Напитав вакидзаси магией хаоса, выверенным движением располовинила ошейник на части.

Исторические хроники моего мира представляли Распутина исключительно в негативном свете. Но как назвать тех, кто обрёк человека гнить живьём в непроглядной тьме каменного мешка. Хочешь убить — убей. Всё прочее от лукавого.

— От вознаграждения отказываешься, значит? Что ж, похвально. Но услугу твою вовек не забуду. Жизнью тебе обязан. Свободой! Слово Распутина даю! — Будто в подтверждение, глаза старца полыхнули алым, озарив пространство темницы.