Шанс для рода Шустовых. Том 3 - Кун Антон - Страница 12

Я так понял возница зажег его после того, как остановил экипаж. До этого ехали в темноте.

Посмотрев кругом, я увидел только густо стоящие стволы деревьев. Где-то, в нескольких метрах впереди было второе пятно света. Судя по всему, другой возница пошел посмотреть, как нам проехать.

Я не сомневался, что упавшее дерево, дело рук Корсакова. Не думаю, что он где-то рядом. Скорее всего придумал, как организовать ловушку. Неужели он решил, что таким образом сможет задержать меня в пути?

Со стороны препятствия вдруг раздался тонкий свист, а затем пронзительный крик разорвал тишину ночи. Еще мгновение и все стихло.

Я бросился вперед, закрывшись щитом.

– Стой тут! – крикнул кучеру. – Не лезь! Настю не пускай!

Оббежав заржавших от испуга лошадей, я выскочил на дорогу.

Факел валялся на земле и подсвечивал жуткую картину.

К стволу поваленного дерева короткими деревянными кольями был пригвождён возница. Тело навалилось на ствол, упав вперед. Из его спины торчали толстые ровно срезанные концы кольев. Возница был совершенно точно мертв. В широко раскрытых глазах отражался свет факела.

Кровь стекала на землю многочисленными непрерывными струйками. Натекло уже порядком. Подогнувшиеся ноги возницы коленями стояли в черной лужице.

Сзади вскрикнула Настя.

– Стой там! – крикнул я, мельком бросив на нее взгляд.

Я пошел по направлению к дереву, осматривая окрестности своим особым зрением. Если поблизости есть что-то магическое, я обязательно это замечу.

Подошел почти вплотную к стволу, когда за спиной тонко свистнуло. Обернувшись, я увидел, что в мой энергетический щит вонзилось несколько похожих кольев, какими был убит кучер. За пределами кокона они сияли голубоватым светом, напоминая большие сосульки. Внутри обволакивающего их свечения виднелись черные, словно обугленные, заостренные концы. Колья на десяток сантиметров вошли внутрь моего щита, и затормозились магической оболочкой.

Корсаков додумался использовать магию в сочетании с кинетическим снарядом. Физический предмет – заточенный деревянный кол – был окутан магическим коконом. За счет которого, видимо, он и двигался.

Хитрый ход. Особенно, если учесть, что после исчезновения магической части снаряда останутся просто колья. Легко списать на нападение разбойников или еще что-то подобное.

И ведь понимал, что я могу пойти проверять препятствие закрывшись щитом. Знал, что против физического урона он слабоват, и таким образом думал разделаться со мной.

Дочерью он не рисковал. Кто же пустит девчонку проверять, что случилось в ночи на дороге.

Но продумать и доработать свое оружие он не смог или времени не хватило. Колья преодолели кокон, но потеряли энергию.

Я протянул руку и с усилием втащил одну из деревяшек внутрь кокона. Не взорвется же она у меня в руках.

Самый кончик был обожжен и заострён, тут похоже, поработал Гончаров. Я отбросил деревяшку, и она упала к моим ногам, оставшись внутри кокона. Снимать защиту я пока не собирался.

Подошел к кучеру и осмотрел его. Убедился, что он мертв. Кое-как выдернул три кола, прошивших тело насквозь, засевших в древесине. Приподнял мужика и оттащил его на обочину дороги.

Там к нему подбежал второй возница и принялся осматривать. Пусть. Хоть под ногами мешаться не будет. Настя сидела на ступеньке кареты, обхватив голову руками.

Я подошел к стволу дерева, где был очень ровный и аккуратный срез. Ни пила, ни тем более топор такого среза бы не оставили. Потрогал торец, он был влажный и холодный.

Черт! Ведь упади дерево позже, раздавило бы карету в два счета. А если бы еще добавились колья, то нам бы точно не жить. Вот только тогда пострадала бы и Настя. Видимо, Корсаков не желал убивать свою дочь. Для девушки это было хорошо, как и для меня. Терять ее я не собирался.

Я был дико зол на Корсакова за то, что он убил еще одного моего человека. Зол на себя, что потерял бдительность, решив, что сейчас нам ничего не угрожает. Зол на императора, что тот устроил эту вечеринку.

Я вышел и встал перед мордами лошадей, лицом к преграждающему дорогу стволу. Поднял правую руку вверх, ладонью к небу. Представил, как собираю силу и превращаю её в тонкие желтые нити. Следуя моему движению и желанию, сотни светящихся, толщиной с паутинку, струн метнулись к стволу и опутали его сеткой.

Кулак сжался и в воздухе разлился высокий едва слышный звук. Словно кто-то задел натянутую струну. Я видел, как нити врезались в ствол. И зарычал, стиснув зубы.

В следующий миг дерево разлетелось в щепки, в труху, в крошки. На дороге осталась только большая гора опилок, словно тут кто-то поработал бензопилой.

Повернувшись, я попытался успокоить попятившихся было лошадей. Погладил животных по мордам. Подбежал кучер и схватил животных за сбрую, не давая пятится. Я оставил это дело профессионалу, а сам снова вышел немного вперед.

Сосредоточился и представил, как вокруг меня расходится волна силы. Сырой непреобразованной энергии. Волна уходила все расширяющимся кольцом в лес, и дальше, на сотню метров. Прошла, очистив окрестности от магических ловушек. Не знаю, как она должна была действовать, но так я захотел. «Просто пожелай!», – сказал когда-то Шанс. Что ж, желаю, чтобы все магические ловушки, оставленные здесь всякими мудаками, протухли!

Я не представлял на какое расстояние распространяется моя магия. И сработает ли она вообще в таком варианте, но выбора у меня не было. Ехать вперед просто так и подвергать опасности Настю, я не собирался.

Интересно, если я пожелаю чего-то более глобального, получится? Или есть какие-то пределы?

Я почувствовал, как ноги подкашиваются. Что это? Отдача от использования силы? Если так, то вот и ответ на предыдущий вопрос. Пределы есть. Пожелай я чего-то по-настоящему крупного, просто упаду замертво. Видимо есть ограничения по прокачке энергии. А может, канал слабоват? Не знаю. Пока больше вопросов, чем ответов.

Мертвого возницу мы похоронили недалеко от дороги. Присыпав камнями, что валялись вдоль леса. Не думал, что тут так много камней.

Погрузились в экипаж и в полной тишине продолжили путь.

Настя сидела рядом со мной и молча теребила непослушный локон волос. Наматывала его на палец и снова распутывала.

– Не волнуйся, мы справимся! – произнес я бодрым голосом, пытаясь вывести девушку из ступора.

– Угу, – едва слышно ответила Настя. – Но сколько людей пострадает за это время?

Я понимал, что отвечать на этот вопрос нельзя. Нельзя говорить, что люди не пострадают, потому что это не так. Нельзя говорить, что это допустимые потери, потому что это не так. Но одно я знал точно, что все это могу остановить только я. Возможно еще император, но я не знаю на что он способен. Если Корсаков собрался выступить против него, значит считает, что сможет справится. Даже если ему будут противостоять остальные четыре рода, объединив усилия.

Нельзя было допустить такого. Я дал себе слово, что при возможности добьюсь личной аудиенции и расскажу императору, что задумал этот человек. Хотя, судя по тому, как быстро пришли «приглашения» ко Двору, то исключать возможной осведомленности императора тоже не стоит.

На почтовый стан мы прибыли без приключений.

Настя несколько раз засыпала, убаюканная покачиванием кареты. Я же не сомкнул глаз, высматривая возможные ловушки магическим способом.

Здание станции было одноэтажным, сложенным из круглых бревен. Четыре прорубленные в фасаде окна выходили на проезжую часть тракта. Ни в одном из них свет не горел. Казалось, здание спит.

Кучер остановил экипаж и спрыгнул с козлов. Подошел к высокой деревянной двери и забарабанил по ней кулаком.

Через минуту в одном, самом дальнем окне, показался огонек свечи, а еще через несколько минут на порог вышел заспанный станционный смотритель.

Сонными глазами он смотрел на кучера и что-то тихо отвечал на его вопросы.

– Лошадей нет, – сказал кучер, подойдя к открытой дверце кареты.