Цветок эдельвейса или под сенью львиной лапы (СИ) - Пономарь Ольха - Страница 35

— Да ну что вы, цыплёнка в печку запихать смогу, — засмеялась женщина, вытирая пот от жара подолом.

Я улыбнулась ей и направилась в комнаты для слуг, там был слышен смех и голоса.

Несколько мужчин и женщин сидели за столом и занимались своими делами, кто чинил одежду, кто пил чай, кто чистил обувь.

Когда я зашла, и воробей пропищал мои слова, воцарилась тишина:

— Добрый день, я рада приветствовать вас здесь, прошу вас сказать мне, кто личная горничная леди Акуны?

— Вот она, — сказал кто-то и показал пальцем на фигуру в кресле в углу. Это была Эврил. Она подняла своё лицо и виновато улыбнулась.

— Это невозможно, эта женщина работает у лорда Адвина, — я сурово посмотрела на шутника. Это оказался крупный парень в ливрее лакея.

— Как же, — рассмеялся он, хотя я только что прилюдно обозвала его обманщиком, — голову она вам крутила, а уж зачем не знаю. Хотел полюбопытствовать, дворецкого же здесь нет, вакансия свободна?

Я молча смерила его взглядом, и крутанувшись на каблуках, вышла из комнаты.

Что за стая собак? Будто на отставшего бизона напали, уже шкуру делят.

Где же вы, лорд Адвин?

До постели я добралась около полуночи, пришлось помогать с ужином, потом мыть посуду, решать с леди Акуной насущные вопросы, раздать всем чистое белье, помочь лорду принять ванну, хотя я лишь руководила процессом ее заполнения, мыл его личный лакей.

Раздвинув шторы, чтобы свет солнца разбудил меня утром, я рухнула на кровать. Бездумно смотрела на Луну, яркую и полную, и думала, что так устала, что не смогу уснуть сегодня, но вскоре уже глубоко спала.

А разбудил меня не восход солнца, а истошный вопль. Крик шёл с первого этажа, из комнаты личной горничной леди Акуны.

Пока я накинула халат, да дошла до неё, уже собралась небольшая толпа.

— Там… там… — бормотала Эврил, тыча рукой в окно.

— Чего ты испугалась, Эврил, — спросила Зара, достаточно строго, ещё злясь на неё за странный обман.

— Там Тори, — дрожала женщина.

— Это невозможно, мы уже три дня его не видели. Не дури, тебе приснился кошмар.

Мне стало не по себе, что-то странное творилось здесь. И сейчас оно осторожно показывало когти. Тори хоть и не в себе, но никогда по ночам в окна не лез.

— Ты уверена, что это он? — я строго посмотрела на Эврил, та все ещё храня следы страха на лице, кивнула.

— Я его мерзкую рожу сразу узнала, уж, не знаю, что он хотел, но это был Тори.

— Хорошо, тогда мы с мужчинами обойдём территорию, чтобы удостовериться, что все в порядке и он ушёл. А, если ты не ошиблась и это был он, то мы его найдём.

Мари негромко пыталась успокоить всхлипывающую Эврил, а я вцепившись в рукав ближайшего мужчины, в надетой наспех ливрее, потащила его за собой. За нами увязался ещё один лакей леди Акуны.

Вчера я так и не удосужилась узнать их имена и, пока мы шли в молчании до двери в сад, они представились сами:

— Меня зовут Корт, а это Ален, — тот, что в ливрее неловко улыбнулся мне, но я не стала делать того же самого.

— Меня вы и так знаете, так что идите молча, пока Тори не спугнули.

— Вы думаете, что это он?

— Не знаю, голова у него слаба была, а после смерти Гаяза так совсем ему плохо стало. Но я думала, что он смирился, похоже, я ошиблась.

Мужчины помолчали, а перед самым выходом Ален спросил:

— Правда, что Гаяз мучился перед смертью?

Я мельком глянула на слуг, и поджав губы, сказала:

— Не ваше дело, он уже не чувствует боль.

Больше мы не разговаривали.

Прохладный воздух остудил разгоряченную кожу лица и, если бы не шаль, которую я успела накинуть на халат, то я бы уже озябла.

Рассветная тишина перемежалась с трелями проснувшихся птиц. Было ещё рано для яркого света солнца, оно только-только начало трогать мир своими лучами. И в этой серой предрассветной хмари видно было не очень хорошо, да ещё и клочья тумана то там, то тут стояли, будто влитые, не реагируя на легкий ветерок.

Мы дошли до окна комнаты Эврил и, естественно, никого не застали.

Оглядываясь назад, могу сказать, что это не единственная вещь, которую мне не следовало делать. Что ж, все мы сильны задним умом.

— Смотрите, здесь следы! — Корт показывал на углубления в мокрой земле под окнами, — человеческие!

Я подошла ближе, действительно это оказались следы босых мужских ног. Не припомню, чтобы наш бывший конюх ходил босиком, но здесь меня уже почти ничему не удивить.

— Значит, Эврил не привиделось, — воробей будто выплюнул последнюю фразу, заставляя мужчин в недоумении посмотреть на меня. А я что? Очень хотелось все списать на впечатлительность горничной, но после подобных улик этого уже не сделать.

— Мы не сможем обыскать всю территорию, нам нужно больше народу. Сейчас пойдём в дом и запрём все двери, искать лучше уже засветло…

Истошный рык перекрыл раздачу моих указаний лакеям, я, будто оледеневшая, медленно повернулась на звук.

На дорожке, ведущей в малый дворик стоял Тори. Точнее, то, что когда-то было им, сейчас он стоял на четвереньках, с неестественно вывернутыми ногами назад, как у кузнечика. Одежда лохмотьями свисала с истощавшего тела, а руки постоянно сжимались и разжимались, захватывая горсти земли при этом. Самое страшное было взглянуть ему в лицо, одутловатое, со слегка взъерошенными грязными волосами, это было лицо Тори, которого я знала. А вот глаза… Ничего общего с тем безмятежным, слегка настороженным взглядом блаженного парня не было, эти глаза горели ярой злобой и неистовым гневом ко всему, что его окружало.

Чем бы это ни было, это не было Тори.

— Господа, пожалуй, нам пора уходить, — я чувствовала, что кровь давно ушла с моего лица, и я словно одеревенела от страха. Ноги никак не хотели слушаться и сделать хоть один шаг.

Лакеи согласно закивали головами и попятились, видимо, это движение и спровоцировало это существо.

Он опустил голову вниз, скрывая лицо под прядями грязных волос, и вновь издал уже слышимый нами ранее жуткий крик. Мне казалось, что человеческое горло на подобное не способно, ан нет, вполне. И «Тори» прыгнул, да так «удачно», что зацепил меня за подол халата и смог повалить мое негнущееся тело, а потом и навалился всей своей тяжестью.

Резкая боль пронзила руку, «Тори» вгрызся в неё своими зубами, удерживая меня от сопротивления. Я отпихивала и отпихивала, но силы были не равны, передо мной был не слабосильный подросток, а мощный хищник.

— Что вы стоите? — пропищал мой воробей с земли, куда свалился при ударе, — помогите мне!

И только тогда ошарашенные мужчины отмерли и кинулись ко мне, Ален набросился на «Тори» сзади и огрел его как дубинкой своим кулаком. Тот взвизгнул, но грызть меня не перестал. Тогда Корт ногами стал пинать тварь, чем заставил ее все же выплюнуть мои старые кости и переключиться на иные раздражители.

Пока мужчины загоняли «Тори» в угол, я отползла к стене и попыталась остановить кровь в рваной ране на предплечье. Тёплый халат не спас положения, рукав висел ошмётками, будто не человеческие зубы поработали, а, как минимум, челюсти дикой рыси.

Кровь текла горячими струйками, не пытаясь остановиться. Если так будет продолжаться, то я истеку кровью раньше, чем получу помощь. С недавних пор, я смогла усвоить урок: хочешь, чтобы тебе помогли? Помоги себе сама.

Потому я, сдерживая стоны от резкой боли во всем организме и в предплечье, в частности, приподнялась и из последних сил стала долбить в ближайшее окно, уповая на то, чтобы это была жилая комната. И долбила, пока не увидела человеческие силуэты, бегущие к нам вдоль стены. Это были слуги леди Акуны и сейчас я была им очень рада.

Сознание я не потеряла, хотя была на грани несколько раз. Так что могла лицезреть, как все же совместными усилиями слуги оглушили жуткое существо, тут же нашли старые кандалы и утащили его в сарай, чтобы там приковать. Что с ним делать никто не знал.

Лакеи практически не пострадали. А вот я была серьезно ранена. Кровь не хотела сворачиваться и я с каждой каплей теряла жизненные силы.