Серое Братство - Шелонин Олег Александрович - Страница 43

– Что делать будем? – растерянно спросил ее Олет.

– Не знаю, – покачала головой Ксанка, и они, не сговариваясь, перевели взгляд на своего ученика.

– Да что вы всполошились? Ну, Грим, ну, белый… кой черт разница, белый он или черный?

– Очень большая, – со вздохом пояснила Ксанка. – Черный Грим действует целенаправленно. Надо ему, скажем, накаркать смерть на графа, – девица сочувственно посмотрела в сторону Амстервиля, – накаркает, но на него одного. А белая свора замка Вомпирштейн, стоящего у преддверья ада, гасит всех подряд. Рядом оказался, все. Уже не жилец. Редко кто после нашествия белого Грима выживает.

– Господа, – затрепетал юный граф Амстервиль, видя, что дело пахнет уже не страшилками, и речь пошла о серьезных делах, – неужто и вы меня покинете?

– А что вам мешает развернуться и отправиться обратно в империю? – нахмурился Вит. – Вы же слышали, чем грозит вам и нам белая свора. Неужто имение для вас дороже жизни? Не вступайте в права на имение, и все дела.

– Именно этого я сделать не могу, – понурился Амстервиль. – Это вопрос чести. Так было испокон веков. Один представитель рода графов Амстервилей всегда должен находиться в родовом имении около Вавилота. Он должен жить там безвылазно как хранитель…

– Хранитель чего? – жадно подалась вперед Ксанка.

– Точно не знаю. Я так полагаю – нашего рода, – пожал плечами граф. – Дядюшка мой был бездетен, так что теперь этот крест нести мне. Скажу больше, – тяжко вздохнул юноша, – как только приедем, из этого имения мне за его пределы ни ногой.

Друзья переглянулись.

– Не расстраивайтесь, граф, – Вит ободряюще похлопал метросексуала по плечу. – Мы однажды слово давши, назад его не берем. Разберемся мы и со сворой и с загородной виллой и с дядюшкой твоим. Кучер, – высунул он голову в окно кареты, – трогай! До имения нашего заказчика с ветерком! И чтоб до рассвета на месте были!

– Так уже светает, ваши сиятельства, – крикнул в ответ кучер.

– Тогда хотя бы к завтраку поспей! Доедешь за час, граф тебя штофом гномьей водки пожалует! Не обидите кучера, граф?

– Разумеется, не обижу! Ах, господа, как я рад. Кстати, меня зовут Билли. Просто Билли, а не граф. Граф Амстервиль – это для посторонних, а для друзей просто Билли. Кстати, этому прохвосту магу я обещал заплатить двадцать тысяч имперских золотых за решение моих проблем, вы представляете?

– Представляем, – тут же включился в беседу Олет. – Думаю, Билли, эти двадцать тысяч золотых по праву должны принадлежать нам, ну… в качестве, скажем, премиальных за отличную работу.

– Я сказал двадцать? Вы явно ослышались. Речь шла о двух тысячах…

– Ладно, замнем для ясности, – вступил в дискуссию Вит. – О двухстах тысячах поговорить можно и позже. Главное, граф, действуйте со своими новыми подданными решительней. Покажите им, кто есть кто. Поставьте их на место с самого начала…

Карета неслась по проселочной дороге во весь опор, резво подпрыгивая на ухабах. Вслед ей неспешно трусила снежная свора, изредка мелькая меж деревьев, оставляя за собой огромные следы в виде долго не тающих, даже под лучами июньского солнца, снежных сугробов.

27

Замок графа Амстервиля был окружен высокой каменной стеной. У распахнутых ворот их уже ждали. Комитет по встрече состоял из важного напыщенного дворецкого в зеленой ливрее, пухленькой, миловидной дамы средних лет со связкой ключей на боку и двух дюжих мулодцев, застывших по бокам этой парочки по стойке «смирно». Оба были одинакового роста и одинаковы с лица, только один мулодец был одет во все черное, другой во все белое. Карета остановилась. Юный граф и нанятая им троица покинули ее и, сплотив ряды пред лицом неведомой опасности, ожидавшей их в замке, двинулись на комитет по встрече с такими зверскими физиономиями, что комитет невольно начал пятиться назад. Команда Вита и граф честно следовала инструкциям главы сыскного агентства. Оттеснив комитет по встрече к правому крылу замка, серой громадой возвышавшейся над ними, граф воинственно тряхнул головой, заставив бантики в завитых волосах радостно подпрыгнуть.

– Кто таков? – грозно спросил Амстервиль, ткнув тонким пальчиком в сторону растерявшегося толстячка в зеленой ливрее.

– Дворецкий, с-э-э-эр, – проблеял толстячок.

– Имя?

– Пургон, сэ-э-эр.

– Сочувствую. Бывает и хуже. Ну же, не стойте столбом. Представьте остальных.

Дворецкий сообразил, что сразу бить его не будут, расправил плечи и приступил к церемонии представления.

– Это моя жена, миссис Пургон, сэ-э-эр. Ключница имения вашего покойного дядюшки, сэ-э-эр.

Миссис Пургон сделала забавный реверанс, заставив пышные, накрахмаленные юбки зашуршать по земле. Граф перевел взгляд на дюжих мулодцев.

– А это, я полагаю, челядь? Почему ее так мало? Слуги должны встречать нового хозяина имения у порога! Она что, сбежала напуганная смертью моего дядюшки?

– Никак нет. Сбежали только двое. На их место, кстати, мы вот этих двух новеньких и взяли, сэ-э-эр. Такие расторопные, мы с супругой просто нарадоваться на них не можем.

Мулодцы тут же вытянулись во фрунт и лихо щелкнули каблуками.

– Бывшие военные, видать. Строевую выправку за версту видно, – одобрил граф. – Вы близнецы?

– Никак нет! – дружно рявкнули молодцы. – Мы однофамильцы.

Команда Вита и граф задумались, пытаясь осмыслить эту фразу.

– Не обращайте на них внимания, граф, – заторопился дворецкий. – Они очень исполнительные, но недалекие. Деревня, она и есть деревня.

Мулодцы быстро переглянулись и тут же скорчили такие дебильные рожи, что дворецкому сразу поверили все, кроме Вита, от внимания которого эта трансформация и мимолетная стрельба глазами не ускользнула.

– Ладно, с ними ясно. Однако где же остальная челядь? – Проинструктированный Витом граф честно играл свою роль крутого, строгого хозяина.

– Извольте следовать за мной, сэ-э-эр, – покорился дворецкий. – Здесь недалеко.

Они обогнули правое крыло замка. Дворецкий подвел их к открытому окну, из которого тянуло чарующими ароматами копченой дичи, жаркого и неслась разухабистая песня.

– «Бывали дни веселыя-я-я, гулял граф во саду!!!» – во всю глотку орали пьяные голоса.

– Кто это? – Глаза графа стали круглые.

– Это повара, сэ-э-эр.

– И что они делают?

– Они отмеча… э-э-э… поминают вашего дядюшку, сэ-э-эр. Они так горюют, так горюют, сэ-э-эр… – Дворецкий смахнул с глаз несуществующие слезы. – Извольте пройти вот сюда, сэ-э-эр. – Дворецкий повел команду Вита и своего нового хозяина по дорожке в сторону парка. – Извольте освидетельствовать вон те ноги в сапогах сорок пятого размера, торчащие из розария, сэ-э-эр.

– Кто это?

– Ваш конюх, сэ-э-эр.

– Он что, – схватился за сердце граф, – как и мой дядюшка, помер?

– Нет. Просто он уже помянул вашего дядюшку, сэ-э-эр.

– Фу-у-у… – облегченно выдохнул граф.

– А теперь позвольте обратить ваше внимание во-о-он на ту беседку, из которого торчит этот симпатичный зад, – дворецкий все больше входил в роль гида.

Кто-то повис на перилах беседки. Передняя часть туловища была внутри, все остальное снаружи. Филейная часть тела смотрела в зенит. Из-под задранной юбки торчали пестренькие панталоны веселой расцветки.

– Кто это, Пургон?

– Ваша садовница, сэ-э-эр.

– Она тоже уже успела помянуть?

– Нет. Она в обмороке, сэ-э-эр.

– И давно?

– Считайте, каждый день, сэ-э-эр.

– А что ее так напугало в беседке?

– Тело нашего покойного хозяина, сэ-э-эр.

Видя, что лицо Билли начало белеть, Вит подмигнул Ксанке и Олету. Те торопливо подхватили графа с двух сторон под локотки.

– Ты долго будешь нам тут зубы заговаривать? – набросился юноша на дворецкого. – Не видишь, хозяин и его гости устали с дороги? Быстро всех накормить, напоить, спать положить…

– Комната хозяина уже готова, – величественно сказал Пургон, – для гостей сейчас распоряжусь… – дворецкий покосился на графа в ожидании подтверждения своих слов.