Танец с саблями - Филатов Никита Александрович - Страница 69

Жребий… Оборонять старинные бастионы форта выпало представителям делового мира.

— Сочувствую, господа! Это вам не тухлой тушенкой народ кормить. — Громогласно заявил «окровавленным» участникам битвы успевший на холодке ополовинить бутылку водки толстяк из областного радио.

— Пош-шел бы ты… — огрызнулся один из проигравших. — Козел!

С этого все, собственно и началось.

Еще до того, как под присмотром заботливых организаторов праздника все расселись на американских надувных матрасах вокруг костра, тут и там вспыхивали локальные мини-конфликты. В основном, поводом для них служили какие-то памятные лишь непосредственным участникам эпизоды штурма: кто-то кого-то якобы нечестно подстрелил, кто-то, пока не видели наблюдатели, продолжал вести огонь уже будучи «убитым»…

— Ну что вы, господа! Это всего лишь игра.

— Да, конечно. У кого не налито?

Поначалу, удавалось все нейтрализовывать шутками и обильным возлиянием, однако алкоголь только на время приглушал остроту ситуации — и она вскоре с новой силой напоминала о себе.

Повизгивали немногочисленные дамы — впрочем, это само по себе не тревожило: дамы определенного сорта всегда визжат, по поводу и без повода.

— Ох, и будет у нас вечерочек… — нехорошо поежился вынырнувший из-за камней «прикомандированный» оперативник. — Поскорее бы хоть расползлись!

— Ночка тоже предстоит… ещё та! — лишил его иллюзий майор Виноградов. Вместе с остальными милиционерами он пристроился на валунах неподалеку от буйной кампании.

— Слышите? — Пропорционально выпитому, посыпались претензии, постепенно переросшие в угрозы. Да и победители, поначалу лишь снисходительно кивавшие в ответ, тоже начали заводиться…

— Повнимательнее, мужики! Гасите самых буйных, я потом расскажу, как отписываться, — инструктировал вверенный личный состав Владимир Александрович.

Уже стемнело и отслеживать обстановку на «праздничном ужине» становилось все труднее.

— А-а, бля! Петух драный, ты это кому сказал?

— Н-на…

Первая потасовка закончилась очень быстро, но уже через четверть часа здоровенные, злые от собственной трезвости бойцы ОМОНа обрабатывали резиновыми «демократизаторами» очередной сцепившийся на земле клубок тел…

И утром все было так же, как предполагали.

— Спасибо, товарищ майор!

— Не за что.

— Ну, я надеюсь, что…

— С бойцами разобрались?

— Все в порядке! Они не в претензии.

— Значит, инцидент исчерпан, — пожал плечами Владимир Александрович:

— Всего доброго!

— Простите. Честно, ещё раз прошу прощения — пьян был до безобразия. Понимаете…

— Всего доброго, — повторил Виноградов и не дослушав похмельные откровения самого наглого из вчерашних нарушителей спокойствия отправился туда, где собирали нехитрый багаж коллеги:

— Ну — как? Нормально?

— Без проблем! — ответил тот прапорщик, что был у омоновцев за старшего. — Скоро едем?

— Пошли грузиться.

Отработавшие свое на «обеспечении мероприятия» милиционеры довольно организованно потянулись к причалу.

— Постойте-ка… — придержал Виноградова за рукав форменного бушлата прапорщик.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался Владимир Александрович, оставшись с ним один на один. Ясно было, что сейчас речь пойдет о том, каким образом ночные дебоширы компенсировали стражам порядка моральный ущерб.

— Ваша доля! — и в карман майора перекочевало нечто шуршащее. При таких обстоятельствах в органах внутренних дел не принято ни благодарить, ни пересчитывать, поэтому он только кивнул и двинулся вслед за остальными.

Можно было, конечно, отказаться от денег, тем более, что поделенная на всех сумма «штрафа» выглядела по Виноградовским масштабам просто смехотворной… Но, во-первых, любой труд должен быть оплачен, если и не из казны, то за счет самих правонарушителей. А во-вторых, излишнюю щепетильность товарищи по оружию восприняли бы с недоумением и опаской — чего это он выделывается? может, ещё и заложит!

— Товарищ майор! Будете?

— Нет, спасибо.

Рейдовый катер уже отвалил от причальной стенки и теперь неторопливо описывал огромную дугу в направлении форватера.

— Может, чуть-чуть? Вроде, службу оттянули…

— Чисто символически? — искренне поддержал омоновцев оперативник. Видимо, это он позаботился о том, чтобы было не скучно возвращаться: экспроприированная со вчерашнего застолья водка, какие-то копчености в промасленной газете, хлеб… Первая откупоренная бутылка в руке представителя уголовного розыска слегка подрагивала в такт судовой вибрации.

— Нет, ребята. Мне по прибытии ещё к начальству идти, докладывать об успехах.

— Понятно, — вздохнул кто-то из притиснутых в угол бойцов. И недвусмысленно шевельнул стаканом:

— Ну? Будем здоровы!

Предоставленная в распоряжение милиционеров каюта размерами напоминала посылочный ящик. Люди сидели практически друг на друге, стиснутые до невозможности и отделенные лишь тоненькой переборкой от дизеля — поэтому каждое движение приходилось делать с превеликой осторожностью и даже ближнему своему что есть силы кричать на ухо. Неосторожный и непоседливый рисковал больно ткнуться в чей-нибудь автоматный ствол или кончик собственной резиновой дубинки.

— Не пьете, так хоть закусите с нами, — предложил прапорщик.

— Ну, это — с удовольствием, — Виноградов немыслимо изогнувшись дотянулся через могучие плечи коллег до стола и перетащил поближе газетный кулек. Выбрав самый увестистый и симпатичный ломоть буженины, он приготовился было передать закуску обратно, как вдруг наткнулся взглядом на фотографию:

— Во, блин… Ни хрена себе! — сначала Владимир Александрович даже подумал, что обознался.

— Чего там такое? Тараканы?

— Мужики, разбирайте-ка закуску скоренько. Мне эта газета нужна.

— Товарищ майор, гальюн наверху, сразу направо! — прокомментировал невидимый сотрапезник. Но шутку не поддержали — что-то в тоне и выражении лица Виноградова подсказывало: лучше этого не делать.

Прапорщик быстро пересыпал остатки буженины на свободный обрывок другой газеты, а то, что заинтересовало Владимира Александровича, вернул:

— Пожалуйста.

— Так, у кого по второй не налито? — переключил на себя внимание находчивый оперативник из Морского отдела. Застолье продолжилось, а майор перебрался поближе к выходу, прямо на крутые ступеньки трапа. Не понадобилось даже покидать каюту — и здесь, под лампочкой, вполне можно было разобрать типографский шрифт.

Очаровательная Габриэла… Ошибиться Виноградов не мог — качественный, цветной снимок в три четверти, крупный план. Та же улыбка, та же копна темно-русых волос — только вместо купальника или полупрозрачной блузки — строгий костюм со значком-эмблемой на лацкане.

Подпись под фотографией лаконично сообщала:

«Синьора Габриэла Лукарелли, новый постоянный представитель штаб-квартиры Интерпола в Москве.»

Заголовок статьи, как обычно в современной российской журналистике, ни о чем, кроме дурного вкуса авторов не говорил. А вот из текста майор с удивлением узнал много нового.

Интервью, которому редакция отвела почти целую газетную полосу, начиналось с ответа на вопрос о послужном списке. После чего дотошный корреспондент поинтересовался отношением собеседницы к делению профессий на «женские» и «мужские» — и получил по этому поводу столь же исчерпывающую информацию.

Затем госпожа Лукарелли с теплотой отозвалась о высоком профессионализме российских коллег, с которыми ей пришлось сотрудничать в различных уголках планеты. В качестве одного из примеров приводилась «совместная операция по розыску и задержанию опасного международного террориста Василия Френкеля в Испании минувшим летом».

Представительница Интерпола почти слово в слово повторила то, что не так давно Виноградов слышал в Прибалтике от господина Боота, её шефа: и о первоочередных задачах мирового полицейского сообщества, и о растущей повсюду опасности экономического экстремизма…

«Корыстное, преступное, проникновение в компьютерные сети подчас куда опаснее взорванного террористами нефтехранилища. А злонамеренная дестабилизация валютного рынка может повлечь за собой такие последствия, по сравнению с которыми даже самый массовый захват заложников покажется детской забавой, — предупреждала читателей госпожа Лукарелли. — Мы должны быть во всеоружии.»