Танец с саблями - Филатов Никита Александрович - Страница 53

Работа в глубоком подполье здорово деформирует психику — постепенно даже к собственному народу начинаешь относиться, как к населению враждебного государства. Высокие, благородные цели все меньше оправдывают выбранные для их достижения средства — и незаметно вытесняются сугубо профессиональными тактическими задачами.

— Ага, вот мы и на трассе! — в отличие от Владимира Александровича, Головин не любил и не мог долго думать о об отвлеченных материях. Ему постоянно требовалось действие и смена обстановки. — Скоро приедем…

Действительно, судя по огромным светящимся указателям у замысловатой транспортной развязки, до столицы оставалось около двух часов езды.

А может быть и того меньше. По обе стороны ярко освещенной магистрали мелькали бесчисленные ряды фонарей и дорожные знаки. Леса как-то внезапно кончились и на некотором удалении от автострады можно было угадывать очертания спящих населенных пунктов.

Несмотря на позднее время, по встречным, отделенным бетонными ограждениями, полосам то и дело пробегали на юго-запад грузовики и легковые автомобили. Те же, кто двигался в попутном направлении, в большинстве своем очень скоро отставали от несущегося по трассе рефрижератора с российскими номерами. Конечно, изредка и их самих кто-нибудь догонял и перегонял… Что же, вполне нормальное явление для распластанных по земле спортивных «поршей» и сверхмощных «мерседесов».

Ведь ограничения скорости, если они и встречались, предписывали всего-навсего не превышать отметки в сто двадцать километров в час.

Дорога была отличная, водитель действительно классный — и тем непонятнее была неожиданная остановка рефроижератора прямо на мосту через не очень широкую, но весьма полноводную реку.

— Ты чего это? — поинтересовался на правах старого знакомого Головин. Вместе с майором он напряженно осматривал окресности в поисках незамеченной опасности. Не выпуская, впрочем, из поля зрения и самого сидящего за рулем человека.

Водитель, не тратя времени на дискуссию, включил «аварийку» и обернулся:

— Давай! Надо выбросить. — он уже достал из-под брошенной рядом с сиденьем куртки снабженный глушителем пистолет и теперь протянул ладонь капитану. Тот кивнул и отдал пригретый под боком автомат итальянского производства.

Очевидно, это соответствовало полученным им ранее инструкциям.

— А это — тоже? — Головин показал на дешевенький, с переметанными изолентой наушниками плэйер.

Молчаливый «шофер» отрицательно покачал головой, дождался, когда на всем видимом протяжении трассы не будет ни одного автомобиля и пружинисто спрыгнул на асфальт. Подойдя к перилам моста, он примерился и с размаху зашвырнул оружие на самую середину реки. Правильно! Так и не понадобившиеся стволы теперь становились опасны в первую очередь для самих путников.

— Что это? — спросил у приятеля Виноградов, показывая глазами на плэйер.

— «Крикун». Слыхал?

— Знаю, — штуковина, замаскированная под отслужившую свой век безделушку, представляла собой специфическую разновидность радиомаяка. В случае опасности устройство выдавало в эфир сверхкороткий, но очень мощный импульс — сигнал опасности, способный преодолеть практически любые естественные и искусственные радиопомехи — говорят, вплоть до Полярного сияния. Главное — успеть нажать на заветную кнопочку как раз в тот критический момент, когда справиться своими силами уже нельзя, но ещё очень хочется сообщить об этом кому следует.

Головин опять дисциплинированно переложил «крикуна» куда-то поближе к себе — и как раз в тот момент, когда водитель забрался в кабину.

— Все в порядке?

Человек за рулем пожал плечами, выключил аварийную сигнализацию, тронулся с места и стремительно набирая скорость двинул машину дальше по трассе.

Опять справа и слева от дороги замелькали полосатые столбики ограждения. Свет фонарей отсекал скуповато отмерянное автомобилям пространство от сонного мира молочных заводов, коровников и коттеджей.

— Приедем на место — сожру чего-нибудь. Мясного… — мечтательно сообщил Головин.

— Неплохо бы! — согласился Владимир Александрович. Выпитый в лесу кофе давно уже покинул желудок, оставив после себя только приятные воспоминания.

Проскочили очередную бензоколонку с неизменным буфетиком за стеклянной витриной, но никому из спутников даже в голову не пришло остановиться — судя по указателям, разогнавшийся рефрижератор скоро достигнет чисто выметенных пригородов одной из красивейших столиц Скандинавии.

— Красиво идет! — Виноградов загляделся на плоский, похожий на мыльницу автомобиль с тонированными стеклами и антенной на крыше. Без труда поравнявшись с российским «дальнобойщиком», скоростная машина какое-то время шла в соседнем ряду, а потом, издевательски полыхнув фарами, ушла вперед.

— Пижон…

— Дорогая штучка. Даже здесь не каждому по карману.

— Ну, номера-то, кажется, немецкие… Нет? — покосился Виноградов на сидящего за рулем коллегу.

Тот кивнул, с тихой завистью профессионального автомобилиста наблюдая за стремительно удаляющимся чудом техники. Вскоре красные точки габаритных огней великолепной машины исчезли за поворотом трассы.

Еще некотрое время ехали молча.

— Во, гляди!

— Попа-ался… — высунул мятую физиономию из-за шторки капитан Головин:

— А что? Правильно! За удовольствие надо платить.

— Ой, Вадик, ему этот штраф — как тебе высморкаться, — махнул рукой Владимир Александрович. — Выпишет чек…

— Ничего, богатые, как говорится, тоже плачут!

— Могут прав лишить, если пьяный. — Водитель со знанием дела оценил обстановку. — А то и посадят!

Они уже почти поравнялись с тем местом, где совершил вынужденную остановку пижон на «мыльнице».

Картинка получалась вполне очевидная. У бетонного столбика по-хозяйски расположился то ли черный, то ли темно-синий «фольксваген» — казенного вида, но без опознавательных знаков.

Рядом стоял мужчина в комбинезоне — в ритмичных отблесках укрепленной на крыше автомобиля «мигалки» его фигура с длинноносым полицейским радаром казалась загадочным персонажем из какого-нибудь мультипликационного сериала про пришельцев. Напарник в штатском, но с портативной рацией на кожаном ремешке, наклонился над водительской дверью прижатого к обочине лихого автотуриста из Германии.

В момент, когда рефрижератор уже почти поравнялся с «фольксвагеном», из-за могучей спины того, кто держал прибор, высунулся третий полицейский. Дав короткую отмашку светящимся жезлом, он потребовал остановить и их грузовик.

— Коз-злищ-щи! — в этом коротеньком слове-шипении сконцентрировалась почти вековая и интернациональная неприязнь человека за рулем к стражам порядка.

— Но мы же, вроде, не нарушали?

— Да, блин, кто же его… — любой, даже самый хладнокровный водитель, когда его останавливает офицер дорожной полицейскии, теряет изрядную долю уверенности в собственной правоте.

— Спокойно, мужики, — подал голос капитан. — Нет проблем!

Действительно: с документами у всех троих порядок, легенда передвижения по маршруту абсолютно правдоподобная, машина «чистая», не то, что до остановки на мосту.

— Вадик, ты вообще, если что, спишь, понял?

— Понял… — Головин послушно втянулся обратно, на лежачее место, и уже оттуда подал голос:

— Деньги не свои, на крайний случай — заплатим!

— Да было бы за что… — они уже окончательно припарковались метрах в пятнадцати от полицейской «засады». Водитель сосредоточенно собирал воедино для предьявления офицеру многочисленные справки и документы на груз и машину.

— Надо будет вылезать?

— Сиди пока. Сам придет.

К кабине действительно приближался тот самый полицейский, который подал им сигнал остановиться. Шагал он довольно энергично, однако без суеты, по пути ощупывая глазами борт и огромные скаты рефрижератора.

— Хэллоу, офицер! — водитель спрыгнул на дорогу. как раз так, чтобы оказаться лицом к лицу с представителем власти.

О чем они разговаривали, Виноградов и настороженно посапывающий за шторой капитан могли только догадываться — дверь прикрылась сама собой и снаружи проникали только отдельные неразборчивые реплики.