Темный контракт. Том 2 (СИ) - Лобанов Александр - Страница 13

Некифоров, наоборот, оставался вежливым гостем, двигаясь вслед за сопровождающей. Виктор Александрович рухнул на диванчик так, что ножки даже на несколько миллиметров скользнули по паркету. А вот бывший военный устроился вольготно, но всё же уважительно к обстановке.

— Вам подать напитки или может что-то перекусить? — Елена пыталась быть приятной хозяйкой.

— Проверьте Тёмного! Он нам нужен!

— Виктор! Повежливее! — одёрнул товарища Сергей Анатольевич. — Милая Елена, если позволите, то мы бы не отказались от чая.

Шаги Елены заскользили в сторону кухни. И стоило ей удалиться на несколько комнат, как Виктор Александрович тихо заговорил, так, чтобы слуга не могла его услышать:

— Зря ты пришёл! Зря! Давай вернёмся! — в голосе в равной мере смешалось раздражение и злость. А ещё вызов. Словно бы полицейский знал, что его слышат, или рассчитывал, что у дома есть охранная система, за которой я слежу. — Не стоит лишний раз связываться с Тёмным. Ни к чему хорошему это не приведёт!

— Виктор, что ты на него так взъелся? — спокойствие, даже умиротворённость Некифорова в голосе нравилась дому. — Молодой человек выполнил мой контракт. Выполнил меньше чем за неделю! Роман и слышать ничего не хочет о Безрукове. Чем не показатель успешности его действий? И при этом Тёмный пострадал. Я, как человек чести, должен встретиться с ним и поблагодарить его. А как человек слова должен закрыть контракт! Все честь по чести.

— Закрыть контракт можно было просто переведя остаток суммы ему на счёт. Переться к нему — это откровенная блажь! Ты ещё пожалеешь, что заключил с ним контракт…

Виктор Александрович хотел что-то ещё сказать, но поперхнулся собственными словами. А вот нечего идти против буквы контракта о неразглашении. Вот только это не остановило гостя от продолжения своего недовольного шёпота в другом русле:

— Может, он и выполнил твой контракт, но при этом подставился! Или ты думаешь, что Безруковы спустят на тормозах, что их сына публично унизили? И тебе, а также Роману лучше не быть рядом с Тёмным, когда его попытаются раздавить!

— Обвинений Тёмному не предъявили! — строго и веско припечатал Некифоров. — Роман мне рассказал, что там произошло. Пусть сами Безруковы молятся, чтобы Тёмный им обвинения не выставил. Мой сын тем более готов выступить свидетелем.

— Не глупи! Тёмный для Безруковых на один зуб. Они его раздавят и не заметят. Никакие обвинения не помогут. И твоя поддержка в том числе. И вообще, единственное, почему ему не предъявили обвинений — стрим, который вела Владовски с самого начала. Романтическая история о спасении слуги, — полицейский чуть не сплюнул, столько в его голосе было желчи. — Но он лишь отсрочит неизбежное…

В комнате повисла тягостная пауза, ознаменовавшая собой появление Елены. Лёгкий звон посуды стал символом поданного чая и сладостей. Запах коснулся панелей гостиной.

Дом не мог чувствовать вкусы или запахи. Но вот ощущение текстуры, лёгкое изменение влажности, перепад давлений — это всё ощущалось, словно мягкое поглаживание.

Но стоило девушке удалиться, как зазвучали слова:

— Просто признай, что ты в ярости, что тебе пришлось закрыть своё любимое детище — «Арену».

— Она разрушена! Почти до основания! — рык Виктора Александровича проник во все щели дома. — И это всё вина этого англичанина! Я не знаю, что он там сотворил во время боя… Но никакая это не «эрозия фундамента»! Это он всё разрушил! Не бывает таких совпадений!

— Виктор! Он аристократ В-ранга! Он не способен на такие разрушения, — словно ребёнку начал втолковывать прописные истины Сергей Анатольевич. — Да, у него, возможно, специфическая магия… Да, он дошёл до своих лимитов. И ты видишь, к чему это привело. Он едва живой!

— Всё это брехня! — я ощутил колебание пола — полицейский поднялся на ноги. — И я не хочу в этом участвовать!

— Не психуй… — попытался усмирить друга Некифоров.

— Иди к нему один! От меня можешь передать, что пока что к нему у полиции Петергофа нет претензий. Но это лишь пока… пусть ждёт слова Безруковых!

И не дожидаясь ответа, он зашагал на выход.

Я открыл глаза. Елена стояла рядом со мной. Дом поведал мне, что она пришла. И я улыбнулся своей первой помощнице.

Служанка тут же подскочила, чтобы взбить подушки и отрапортовать о последних новостях. Но я её опередил:

— Пригласи Сергея Анатольевича, — и чуть помедлив, решил: — А ещё держи наготове мою сумку с контрактами.

— Сделаю, господин…

Девушка, было, рванула исполнять моё распоряжение, но я сделал над собой усилие и сумел ухватить её за тёплые пальцы. Елена опустила на меня удивлённый взгляд, а я поднял на неё спокойный, чуть оценивающий и произнёс чётко, выделяя каждое слово:

— Ты. Ни в чем. Не виновата. Ты. Поступила. Правильно. Ты. Выжила. И это самое главное.

Пальцы девушки задрожали. Губы тоже дрогнули. И я услышал едва различимо:

— Господин… Это я должна вас защищать! Я должна быть вашим щитом. А из-за меня…

— Из-за тебя мой план прошёл так, как должно! — сложно быть властным, когда ты прикован к постели и едва шевелишь губами. — Или ты думала, что нападение на мой дом могло произойти без моего ведома?

Я врал. Беззастенчиво врал в лицо. Разумеется, часть с похищением я не планировал. Но я знал Елену. Знал, что её будет терзать от того, что она оказалась слаба и попала в плен. Вот только разбитый и сломленный слуга мне не нужен. Потому лучше побыть злобным гением и взять вину на себя. Я здесь главный и я за всё отвечаю!

— А мне вы не могли просто сказать, чтобы я более реалистично играла?

Елена была рада поверить моей лжи, ведь она была так притягательна. Пусть это не очищало её совесть, но позволяла примириться со случившимся.

— В том числе. И скоро ты поймёшь, зачем это было, — я вздохнул. Выдохнул. Длинные речи всё же утомительны: — Ты. Моя. Семья. Ради тебя. Я пойду на всё. Ты это понимаешь? — посмотрел я на неё, чуть сильнее сжав ладонь.

Елена нашла в себе силы кивнуть. И лишь тогда я отпустил пальцы своего самого первого и самого верного слуги. Да, она сама должна знать эти банальности, просто иногда следует об этом напоминать.

Я чуть было её не потерял. И напомнить никогда не лишне. В первую очередь себе.

Елена выпорхнула из комнаты.

Оставшись один, я откинулся на подушки. Взгляд мой устремился на Когтя, что мирно дремал в клетке в другом конце комнаты. Я смотрел на него и ничего не чувствовал. Полная опустошённость. Пугающий штиль. А в ушах гремела фраза из недавнего кошмара: «Ты доволен?»

В этой пустоте я чуть не пропустил появление Некифорова. Мужчина вошёл тихо, со всем уважением к больному… То есть ко мне. Было бы даже приятно, если бы тело не окостенело, а эмоции не вызывали боль. Но это мне не помешало заговорить первым:

— Сергей Анатольевич, я бы хотел потребовать у вас закрытия контракта и исполнения просьбы, что оговаривалось отдельным пунктом!

От столь резкого начала бывший военный даже на полшага отступил. Но сразу же приосанился, а речь его была уверенной:

— Я готов вас выслушать.

— Моя просьба заключается в том, чтобы вы позволили вашему сыну Роману отказаться от пути военного, если он, разумеется, того пожелает. Вы не будете чинить ему каких-либо препятствий или иными способами противиться его решению.

В груди аж заболело от такой длинной речи. Но мои неудобства не шли ни в какое сравнение с гаммой чувств на лице мужчины.

Сначала возмущение, граничащее с яростью: «Как же, кто-то посмел покуситься на внутреннее дело его семьи!»

Затем недоумение от столь странной просьбы: «Я мог потребовать очень много, но выбрал такую глупость!».

Следом подозрение, близкое к растерянности: «Что-то тут не так!».

Но наконец разум возобладал над чувствами и прозвучал вопрос, выверенный годами службы и опыта кадрового военного:

— Могу я узнать причины?

Скрывать правду было не в моих интересах. Тем более что просьбу я обозначил, а значит, согласно букве контракта, она должна быть выполнена. Вот только правда правде рознь — всё от того, как её преподать.