Авиатор: назад в СССР 4 - Дорин Михаил - Страница 9

– Ой, думала, не придёте. Как у вас дела? – спросила она, закрывая за нами дверь.

– Всё хорошо. Мы вот вам «Птичье молоко» купили, – протянул я ей тортик в коробке.

– Спасибо. Мы тут быстро сейчас приберёмся. Серёжа у нас не спит опять вечером. Всё никак мы его не приучим по ночам спать.

– Да, ничего. А можно я тебе помогу? – сказала Женя, которой было всё интересно, что касается семейной жизни.

Готовится, видимо. Да только я не готов.

– А что за запах? – спросил я, столкнувшись с непонятным мне ароматом.

– Это так ребёнок пахнет, – сказала Света, подбирая с пола ту самую пелёнку.

Квартира была наполнена звуками стиральной машины «Эврика», которую я заметил через открытую дверь ванны. Говорят, что скоро появится привычная моему глазу машинка «Веста-автомат» с прозрачным окном в барабан.

Темыч пыхтел в зале, нося на руках своего сына. Нос у моего друга был измазан в каком-то белом порошке.

– Артём, а это что на лице?

– Крахмал. Он везде. Так что аккуратнее, когда будешь садиться. Серый хоть успокоился. Он поел, теперь его поносить надо… чтобы молоко провалилось.

– А ты думаешь, его именно в таком положении носить надо? – спросил я.

Малыша Тёмыч носил лёжа, а так явно не проваливается еда. Ну, может, у детей по-другому. Артём, я думаю, лучше знает.

– Всегда так ношу и ничего. Как тебе у нас?

Если не считать незнакомого мне запаха, разбросанных вещей, шума машинки, кучи всяких пузырьков и стаканчиков, то не так уж и сложно следить за ребёнком.

– Мальчики, давайте чай… Рыжов! – пришла в зал Света, чтобы нас позвать, но чем-то Артём ей не угодил в этот момент. – Ну сколько можно. Солдатиком держи, а не в горизонтальном положении.

– Так, не учи отца… мать твою, – выругался Тёмыч.

Как только он прислонил Серёжку к себе, тот оставил ему небольшую отметину, срыгнув на плечо.

– Так, быстро на кухню, а я его уложить попробую, – сказала Света, забирая у Артёма сына.

Чаепитие закончили быстро. Я намекнул Жене, что нам лучше побыстрее исчезнуть, чтобы не мешать ребятам отдохнуть.

– Серёжа, я, похоже, не готова к детям. Как посмотрела на Свету, так и отпало всё желание, – сказал она, когда мы шли во дворе её дома.

Значит, мысли у неё были. А где дети, там и свадьба. Ну а у меня спрашивать, конечно, не надо.

– Я вот тоже пока сомневаюсь в себе.

– А ты уже о семье думал? Чтобы мы поженились? – кинулась ко мне Женя.

– Д… да, думал. Нечасто, но думал, – выдавил я из себя. – Просто ещё время есть.

– Ой, Серёж, ты меня извини, что тороплю. Пока учись, а то у тебя полёты, служба. Там надо быть сосредоточенным, понял? – тронула она меня за кончик носа.

– Так точно. У меня ещё полтора часа увольнения осталось. Поднимемся наверх? – сделал я ей тонкий намёк на продолжение нашего разговора в более интимной обстановке.

– Ну… мама дома, Серёж. Не знаю, как быть.

– Привет, дети! – поздоровалась с нами Наталья Александровна, выходя из подъезда. – Как сходили? Выводы для себя сделали? – улыбнулась она.

– Ещё какие, – согласился я с ней.

– Все через это проходят. Потом будете с теплотой вспоминать. Я к подружке. Буду через…– взглянула она на свои часы.

– Два часа? – спросила Женя, загадочно улыбаясь.

– Да. Может, и три. Пока, Серёжа, – попрощалась со мной Наталья Александровна, взъерошив мне на голове волосы.

– Серёжа, если что я первая в душ, – шепнула мне на ухо Женя, и вбежала в подъезд.

После такого «душевного» завершения дня с Женей, в училище уже шёл со спокойной душой и свободными… помыслами. Как и договаривались с Максом и Костяном, встретиться должны мы были у выхода из Центрального парка.

Всегда было немного завидно, когда ты торопишься в своё расположение, чтобы прийти вовремя. Но всё равно ты проведёшь следующую неделю за высоким забором в ожидании новых выходных. А вот люди, что идут тебе навстречу, совершенно никуда не спешат, потому что выходные, весна и хочется гулять.

– А где Макс? – спросил я, здороваясь с Костяном.

– Опаздывает наш Ромео. Леночка Петровна, наверняка, не может оторваться, – улыбнулся Бардин.

– Либо он к ней прилип… Вон он! – показал я на бегущего к нам Макса.

– Короче, Гнётов сегодня в патруле. Останавливает всех, записывает. Мне вообще не вариант залетать, мужики, – сказал Курков, утерев платком пот и расстегнув китель.

– Понятно. Тогда тропами Джелалабада и через забор в гаражах, – предложил я.

– А где этот Джелал… как ты его там назвал? – поинтересовался Костян, когда мы двинулись в направлении кооператива.

И правда, пока ещё не вошли в обиход названия баз в Афганистане – Кабул, Шиндад, Баграм и так далее. И не спел ещё Александр Розенбаум свою знаменитую, но очень печальную песню про «Чёрный тюльпан». Так что и про Джелалабад мои товарищи первый раз от меня услышали.

– В Афганистане населённый пункт такой. Про тропы от кого-то из офицеров услышал, вот и понравилась фраза.

– Вечно ты что-нибудь скажешь этакое необычное. А потом думай, то ли я тупой, то ли ты умный, – негодовал Костян.

– Ладно тебе. Ни то и ни другое.

Освещение в гаражах минимальное, зато луна сегодня очень даже яркая. На небе ни облачка и этот естественный спутник Земли светит лучше всякого фонаря.

– Умный самый. Тогда на! Чтоб ещё умнее был, – послышались голоса с другого гаражного ряда.

– Поднимайся, скотина! – крикнул ещё кто-то с того же района.

Я остановился и прислушался к разговорам. Мои друзья прошли чуть вперёд, и только потом остановились.

– Серый, ну пошли. Чего…– хотел поторопить меня Макс, но его прервали очередные гневные возгласы.

Мы переглянулись между собой и заспешили в обратном направлении.

– Не можем мы без приключений, – ворчал Макс, заворачивая вместе со мной за гаражный пролёт, где и проходил весь этот конфликт.

– Поднялся быстро. Деньги где, свинья?

– Нет у меня денег. Я всё отдал, – этот голос принадлежал уже нашему Басолбасову. – И играть не буду я с вами.

– Ещё как будешь. Думал, что долги отдашь, и всё, свободен? Либо ещё тащи, либо отыгрывайся. Если сможешь, – расхохотался здоровяк в рабочем потертом комбинезоне.

Рядом с ним были трое парней, чуть старше нас, но не шире. Вася, уже изрядно потрёпанный, в курсантской парадной форме, по сравнению со своими обидчиками смотрелся как пекинес рядом с алабаем.

Из помещения гаража видна передняя часть белой «Волги», а свет от уличного фонаря и лампочки над воротами освещают место избиения Василия.

– Алё, гараж! – крикнул я, когда мы подходили к месту разборки. – Чего пристали к парню?

– Дружки твои, Васятка? Есть у них деньжата?

– Ребят, я сам разберусь. Всё под контролем. Идите, а то с увольнения опоздаете, – пытался отправить нас в училище Басолбасов.

Я и вижу, как у него всё под контролем. Эти гаражники только и жаждут, как бы кого огреть монтировкой. Крепкие, заразы. Можем не управиться втроём… с четвертью. Васю за полную боевую единицу не считаю.

– Мужики, денег ни у нас, ни у нашего друга нет. Хотите убить? Дело ваше, но ведь сядете, – сказал я стоящему передо мной работяге. Вроде он мне кажется самым главным здесь.

– А мы вертухаев и лагерей не боимся, авиация. Денежка у вас имеется? – спросил у меня худой парниша, выглядывая из-за спины главного.

– Ты кто? Чего в разговор лезешь, чепуш? Старшие разговаривают, значит, варежку прикрой, и воздух не порти, – ответил я худому.

– Паха, давай башку борзому проломим. Остальные сами всё отдадут, – предложил худой.

Начались возгласы сзади, в которых решил и поучаствовать старший этой гоп-компании. Вася в это время смог отползти к нам, и Костя помог ему встать.

– Короче, ты, борзый, наговорил на пару сотен. Либо садись за стол, либо денег давай, – выставил мне свой ультиматум работяга.

Похоже, нам драки не избежать в этот вечер. Но лучше показать им наши навыки в беге и перепрыгивании через забор.