Застенец 2 - Билик Дмитрий - Страница 6

На пороге стоял глубокий старик. Такой древний, что казалось, вот-вот развалится. Лет восемьдесят на вид, если не больше.

Верхняя часть лица скрыта фуражкой, натянутой почти по глаза. Нижняя испещрена глубокими морщинами, а под внушительным носом располагалась короткая щетка усов, которые незнакомец, по всей видимости, начал отращивать относительно недавно. Смотрел человек не на меня, а куда-то под ноги, словно что-то уронил.

Одет он был тоже небрежно. На сутулые плечи накинут какой-то засаленный гражданский мундир, ноги обуты в потертые сапоги, самым дорогим из атрибутов старика оказалась сбитая трость с набалдашником в виде льва. И чем эта развалина может вернуть меня к жизни? На красочном примере показать, что со мной станет через лет шестьдесят? Но вроде я и так был знаком с процессом старения. Что, интересно, Варвара Кузьминична там задумала?

– Добрый день, чем могу быть полезен?

Незнакомец повел себя в высшей степени по-хамски. Он отодвинул меня в сторону и вошел внутрь, даже не взглянув на Иллариона. Словно не ожидал никакого сопротивления от слуги. Впрочем, так и получилось. Вел себя гость нагло, по-дворянски. Вот Илька и заробел.

– Прошу прощения, чего Вы хотели? – кричал я в спину незнакомцу.

Но тот так же молча и неторопливо, при каждом шаге опираясь на трость, стал подниматься по лестнице, чем смутил меня окончательно. Это че за кардебалет такой? И почему Конвой пропустил его?

– Илларион, давай за казаками, – негромко сказал я, отправившись за незнакомцем наверх.

Тот решил выбрать конечной целью своего путешествия мою спальню. Нет, если гость захотел быстренько забежать в туалет, то ошибся этажом. Да и у нас тут, вроде, не «Макдональдс». С ощущением полного идиотизма от сложившейся ситуации, я пошел следом. И тут к горлу подступил ком, а сердце бешено забилось.

Гость сел на кресло напротив кровати, бросив фуражку на прикроватный столик и закинул ногу на ногу. Он достал дешевые сигареты и спички, после чего неторопливо прикурил. Только теперь я понял, что каждое движение, если смахнуть с него старческий тремор, кажется мне знакомым. Да и лицо, пусть и невероятно уставшее, старое, я знал. Этого не могло быть, но гость оказался им…

– Что стоишь, лицеист? – сказал тот голосом более скрипучим, чем у Будочника. Но я все же услышал родные интонации. – Присаживайся, поговорим.

Глава 3

Я, вроде, давал себе зарок ничему здесь не удивляться. Летающие огненные кони – подобное в порядке вещей. Прыткие ежи-людоеды из другого мира – обычный план для рядовой субботы. Крохотный старенький человек, способный одним заклинанием снести половину города – магическая скукота.

Но вот про воскрешение слышать не приходилось. В моем мире за подобное человека назвали сыном Божьим и начали ему поклоняться. На сына Божьего Будочник не тянул. Даже со спины. И в темноте. Издалека. А если бы недавнему учителю вдруг начали поклоняться, то я бы всерьез стал переживать за этот мир. Мало ему было своих проблем!

Однако Будочник, точнее, его старая версия, сидела теперь передо мной. Вполне живая, хотя, судя по внешнему виду, к этому вопросу можно будет вернуться через пару лет. Сейчас мой учитель крутил в шершавых пожелтевших от никотина пальцах сигарету и не без удовольствия следил за моим офигевшим видом.

– Как? – только и смог я выдавить из себя.

– Лицеист, лицеист, время, конечно, ускорило свой бег, однако мы все равно еще не дожили до понимания подобной лаконичности.

Он говорил быстро, но при этом размеренно, словно утратив частичку своего безумия.

– Как ты выжил? – я даже не заметил, как перешел на «ты». – Я ведь видел, заклинание третьего ранга, истощение…

Я говорил обрывками фраз, невпопад, то и дело сбиваясь с мысли. А старик молча курил с печальной полуулыбкой на лице. Он медленно потянулся к карману и вытащил длинную цепочку с оплавленным на конце амулетом. Когда-то там был драгоценный камень, но теперь от него остался лишь выгоревший остов, напоминавший кусок угля.

– Старый прием с исчерпыванием силы до дна, – сказал он. – До полного. Без возможности восстановления. Но ты хотя бы остаешься жив и здоров, если это можно так назвать. Редкий амулет, очень редкий.

– Получается… Ты… Вы, теперь не маг?

– Именно, лицеист, за все надо платить. В том числе за свои старые долги.

– А откуда у Вас этот амулет, если он такой уж редкий?

– Старый приятель одолжил, – горько усмехнулся Будочник.

А мне вдруг вспомнились слова Варвары: «Случившееся с ним – трагедия для любого из нас». Под «нами» девушка имела в виду не людей, а магов. Она думала, что я так сильно убиваюсь из-за того, что Будочник истощился.

– Я очень… рад.

– Лицеист, это весьма грубо – радоваться окончанию магической карьеры человека, – с неким укором ответил Будочник. – Пусть и такого, как я.

– Нет, я не про то…

Меня прервал топот сапог на лестнице, после чего в комнату ворвался подполковник Черевин. Вид у Алексея Антоновича был не просто встревоженный, а такой, словно его оставили на карауле, а он проспал целую войну. Казак непонимающим взглядом обвел меня и Будочника, после чего все же спросил:

– Николай Федорович, у Вас все в порядке?

Блин, я же сам отправил Иллариона за охраной! С другой стороны, а какие были варианты?

– Да, да, просто, возникло небольшое недопонимание, Ваше Высокоблагородие.

Черевин кивнул мне, после чего посмотрел на Будочника и повторил движение. Только на этот раз сомкнул каблуки и вытянулся в струнку. Подполковник не произнес ни слова, однако в каждой частичке его тела чувствовалось глубокое уважение к моему учителю. М-да уж, день откровений.

Если сейчас сюда войдет Император, объявит, что Будочник его родной брат, которого похитили в детстве, а после они пустятся в страстный индийский танец, я даже бровью не поведу.

– Лицеист, открой окна, – приказал Будочник, прикуривая еще одну сигарету. – Тут у тебя дурно пахнет.

– Табаком и пахнет, – отмахнулся я, но все же пошел выполнять поручение. Было в тоне гостя нечто подобное, с чем решительно невозможно спорить.

– Нет, у тебя в спальне пахнет тяжело больным человеком. Надеюсь, к тебе не приходили гости?

Только теперь до меня дошло, какая тут сейчас вонь. Несколько дней не мылся и ходил в судно, которое по-прежнему стояло под кроватью. Я-то уже принюхался, свои фикалии, как известно, не пахнут, но можно представить, какое неизгладимое впечатление произвел на Варвару. А ведь она и бровью не повела.

– И что теперь? – спросил я, распахивая окно.

– Лицеист, попробуй разговаривать так, чтобы тебя понимали. Это очень сильно поможет в жизни.

– Я к тому, что Вы теперь будете делать?

– А что изменилось? – закашлялся Будочник. – Я лишен магии, но по-прежнему могу тебя обучать.

– Но Вы… – я замялся, не зная, как бы помягче это сказать.

– Старая развалина, так, лицеист? – рассмеялся мой гость. – Ну, знаешь, для семидесяти восьми я выгляжу довольно неплохо. Не беспокойся, пока я могу обслуживать себя. Как только перестану, сразу скажу тебе. Ведь ты ловко обращаешься с суднами, я правильно понял?

Он ткнул тростью мне под кровать, заставляя в очередной раз краснеть. Будочник решил, что на этом нашу встречу можно подводить к концу. Он тяжело поднялся, медленно направившись к выходу. Да, никакой былой порывистости и резвости теперь в нем не осталось.

– И когда мы продолжим? – спросил я вслед.

– Когда я сочту нужным, – бросил тот, даже не оборачиваясь. – Пока ты не готов. Занимайся своими глупыми делами: ходи в лицей, играй в футбол. Скоро твоя привычная жизнь изменится.

Ну да, чего я еще ожидал? Будочник как кот, уходит и приходит, когда захочет. И, кстати, жизней у него примерно столько же. Будем надеяться.

Сказать по правде, у меня словно камень с души упал. Наверное, я какой-то неправильный, но мне было абсолютно плевать на магию. Скорее всего, потому что она у меня относительно недавно. Поэтому какая разница – есть у Будочника магия или нет? Да, без нее тело начнет стремительно разрушаться. Иными словами, мой учитель станет обычным человеком, в данном случае старым. Вернее, уже стал. Но, что самое важное – он до сих пор был жив. А разве не это главное?