Почти врач - Вязовский Алексей - Страница 31

– Здравствуй, – сказала Аня. – Не выгонишь? Я тут с девчонками неподалеку гуляла и решила зайти, смотрю, машина у подъезда, значит, дома.

Ага, совершенно случайно рядом проходила. Я почти поверил. Да тут на одну прическу и боевой раскрас не меньше двух часов потрачено. Но выглядит моя гостья эффектно – и платье легкое подчеркивает изгибы фигуры, и то, что просвечивает сквозь ткань, будоражит воображение. Такую грудь прятать от человечества – вообще страшный грех. Но девушка, судя по декольте, почти праведница. Вроде все в пределах социалистической морали, но вот при малейшем движении эдакое волнующее колыхание… И сумочка в тон платью. В отсутствии вкуса Аню упрекнуть трудно. Мне так точно нравится.

– Проходи, раз решила посетить меня.

– А ты почему взъерошенный такой? – спросила Аня. – Расческу потерял?

– Спал после дежурства. Только проснулся. Умыться успел, а привести в порядок волосы – уже нет.

– Я руки помою? – задала риторический вопрос Аня. – Чаем угощать будешь?

Эй, чего командуешь? Впрочем, чайник я поставил. А то невежливо как-то: девушка пришла, якобы случайно проходя мимо, не в койку же ее сразу тащить.

– Я на кухне, кота кормлю! – крикнул я, когда хлопнула дверь ванной.

– Ага, этот процесс может быть бесконечным, – улыбнулась Аня, глядя на урчащего от удовольствия Кузьму, с чавканьем поглощающего мойву.

– Тебе сахар нужен?

– Белая смерть. Но если чай грузинский, то да. Не томи уже, давай журнальчик, – попросила моя гостья. – Сил нет терпеть!

– Да там текст небольшой, я просмотрел днем. Сейчас, – и я пошел в спальню.

– Ты читаешь на английском? – крикнула мне вслед Аня.

– А как же. Я разносторонне развит, – заявил я. – Вот, слушай: «Бай диспэа, ол атемпс ту ресурект зы паст лайк зы эфорт…»

– Кто-нибудь говорил, что у тебя ужасное произношение? – спросила Аня тоном надменной училки, которую судьба забросила инспектировать ПТУ для умственно отсталых.

– Нет, но я и так знаю, – ответил я. – У нас была обычная школа в провинции и учителей иностранного постоянно не хватало. В какой-то момент нам преподавала язык географичка. Так что я – талантливый самоучка. А ты?

– А я постигала науки с углубленным английским и французским. Родилась, как говорится, с серебряной ложкой во рту. Папа с мамой души не чают в родной кровинушке и вообще. Поэтому словарь под редакцией Владимира Карловича Мюллера у меня есть, но я им практически не пользуюсь.

– Стоп, а как ты стала учиться на литературоведа?

– Если дедушка учился вместе с Пименовым, то судьба твоя – литинститут.

– Это кто? Я ужасно однобоко образован, извини.

– Наш ректор. Очень интересный дедуля.

– Не читал.

– Никто не читал. Какие-то театральные мемуары написал сто лет назад.

– А потом, после института?

– Даже не думала, – легкомысленно махнула рукой Аня. – Устроят в какое-нибудь издательство, лучше международное, «Прогресс», к примеру. Или «Мир». Буду ходить туда и что-то делать. Рано еще об этом думать. Но ты лучше удовлетвори мое женское любопытство. Кто была эта фурия, которая пыталась поцарапать тебя до смерти? Бывшая, да?

– Она самая, – вздохнул я. – Не знаю, что на нее нашло. Обычно она спокойная и даже тихая. Это влияние Меркурия. Или Марса.

– Меркурий во втором доме… луна ушла… Я тоже люблю эту книгу, – вдруг очень серьезно сказала Аня. – Какие у тебя планы на сегодня?

– Пока никаких, – признался я. – Не думал об этом.

Тут как назло зазвонил телефон и прервал мои мысли о том, как лучше провести этот летний вечер. Сначала я подумал, что ошиблись номером, потому что какая-то девушка попросила позвать Аню. Только спустя пару секунд я сообразил, что не один дома, и передал трубку гостье. Она послушала, спросила только: «Давно?», поблагодарила – и всё. Тут же набрала номер и сообщила маме, что вот сию секунду вышла из ванной и они с Варей будут играть в «Эрудита».

Я всё больше убеждался в случайности нашей встречи. Мне такой подход с конспирацией понравился, это говорит об умелом планировании и учете возможных препятствий. Но вместе с тем несколько тревожит стратегия, когда меня не спрашивают, а согласен ли я играть в эту игру. Пожалуй, сегодня я лучше притворюсь умным и промолчу.

Вот какая сволочь решила, что приходить и трезвонить в дверной звонок с утра пораньше – хорошая идея? Если что, мне досталась классическая «сова», и спозаранку меня лучше не тревожить. Но звонил кто-то настойчивый. Снова мелькнула мысль о затопленных соседях – это в нее сублимировались вчерашние забавы во время совместных водных процедур.

– Кто там? – Аня высунула руку из-под одеяла, попыталась схватить меня.

– Спи. Небось, Оксане Гавриловне неймется.

– Я не ем вуайеризм.

– Помню. Спи.

Я натянул шорты, валявшиеся возле кровати, и побрел узнавать, что это за гад решил испортить мне день. Только в двери я оглянулся и оценил аппетитно выглядывающий из-под простыни кусочек тыла моей подруги. Наверное, надо побыстрее вернуться.

Даже если бы мне дали сто попыток угадать, кто там за дверью, я бы все равно проиграл. Вот кого встретить не думал, так это Вадика Давыдова – неудачливого ухажера Шишкиной. Нет, на сборах мы нормально общались, он пару раз вспоминал, что благодарен за чудесное спасение, но я считал, что говорить больше не о чем. И адрес мой он не знал. Впрочем, экспериментальным путем я и сам выяснял – это вопрос совсем небольшой суммы и времени.

– Привет, извини, что в такую рань… – начал он.

– Проходи. А что случилось?

Я посмотрел на часы, которые за громкое тиканье выселил в прихожую. И правда, девятый час всего.

– Да я хотел позже, но тут всё закрутилось… Короче, вот, держи. Спасибо за спасение. Давыдовы помнят добро.

Парень полез в пакет из парижского дешевого универмага «Тати» и достал завернутый в оберточную бумагу квадрат. По размеру – виниловая пластинка. Кстати, обычные полиэтиленовые пакеты с ручками продавались по трояку и считались неимоверно модной вещью. А вот такие, из дешманского магазина – и вовсе возносили владельца на невиданные высоты. Меломанами они ценились за то, что конверт пластинки влезал прямо тютелька в тютельку.

– Давай на кухню пройдем, – предложил я, заставив оторвать Вадика взгляд от пары бежевых женских босоножек, в художественном беспорядке стоявших посередине прихожей. – Извини, сам видишь, у меня дама, – и я безо всякого пиетета сдвинул обувь к ее собратьям, но принадлежавшим мне. – Слушай, а ты в каком родстве с Денисом Давыдовым?

– Гусаром? Это который… – Вадик возвел глаза:

– Ага, он. Партизан отечественной.

– В никаком родстве. Просто однофамильцы. Но спасибо за идею, – парень заулыбался. – Буду девушкам рассказывать про своих предков-гусаров.

Я положил пластинку на кухонный стол и развернул бумагу. Ого, запечатанная, в пластике. Темно-серый, почти черный конверт с надписью «Queen» сверху, концентрическими белыми кругами посередине и красным заголовком «Jazz». И внизу маленькие фигурки голых велосипедисток, едущих справа налево. Четыре, зачем-то посчитал я. Точно все голые? Я поднес конверт к глазам. Точно.

– Крутой подгон, – протянул я. – Наверное, не стоило так тратиться. Бутылки коньяка было бы достаточно.

– Да я Квинов не очень уважаю, – признался Вадик. – А диск мне дядя привез.

– Спасибо, теперь придется покупать вертушку, – улыбнулся я. – А то маг у меня есть, «Акай» катушечный, а на это еще не раскошелился.

Кстати, хороший проигрыватель стоит рублей семьсот. А пластинки – от тридцатки и ввысь. Вот эта, запечатанная, рублей на восемьдесят потянет. Может, даже стольник. Был я как-то у одного чувака на вызове, меня на ночь к педиатру сунули, там у ребенка температура поднялась. А мамочка куда-то делась, вроде как в командировку. В той квартире этого забугорного винила как бы не тысяча была, вся стена в специальных полках, под потолок. Целое состояние. И молодой парень еще, я запомнил даже, как его зовут. Шумов Семен Андреевич. На барыгу вроде непохож. Откуда хоть деньги берет?