Почти врач - Вязовский Алексей - Страница 28

– У меня легкая рука, – дипломатично ответил я, упаковываясь в автомобиль кремлевских наркологов. – Я вам еще пригожусь.

И ведь так и оказалось. Прикатили мы опять на Кутузовский в цэковские дома. Может, тут постоянный пост открыть? Подброшу идею Чазову.

И снова нас ждала какая-то невнятная женщина – «домомучительница».

– Как хорошо, что вы приехали! – толстушка всплеснула руками, ухватили Крестовоздвиженского за халат, потащила в спальню. – Ведь умирает человек!

«Человек» не умирал, но страдал сильно. Мужчина лет тридцати ловил несуществующих мух и стряхивал что-то с себя, причем весьма активно. Бьюсь об заклад, он сможет позвонить другу, используя вместо телефонной трубки расческу, и прочитать текст с чистого листа бумаги.

– Делирий? – я достал манжетку тонометра, осторожно присел на кровать. Анатолий Варфоломеевич пристроился с другой стороны. Сначала надо клиента успокоить, «замерять».

У прикроватной тумбочки стояло несколько бутылок – и все с иностранными этикетками. Кальвадос, вино, пиво «Туборг». Неплохо так мужик намешал в себя. Еще немного, и «несколько» превратились бы в «довольно много». Но быстро сдался, до отечественных напитков еще не дошел. Судя по складу стеклотары, чуть больше недели пил.

– Игорю вообще пить нельзя! – причитала рядом женщина. – Как примет, сразу кошмары начинают сниться.

– Вас как зовут? – поинтересовался Крестовоздвиженский.

– Я Вера. Помогаю по хозяйству Андроповым.

Опа… Вот куда меня занесло. Судя по возрасту, на кровати лежит сынок будущего генсека. Или это уже не точно?

– Вы пока выйдите, мы займемся… пациентом, – доктор нацепил на руку мужчины манжетку, я измерил давление. Сто восемьдесят на сто десять. Нефигово так. Как бы этого Игоря инсульт не долбанул. Так, а что температура? Тридцать семь и шесть. Не норма, но терпимо для такой ситуации.

Тут, к счастью, некому было командовать, кто лечит, а кто не вмешивается. Вдвоем, если друг другу не мешать, всегда быстрее. Да и нашли мы с поповичем точки взаимопонимания, одним делом всё же занимались. Намешали раствор для начала процедуры, я нашел вену, и процесс пошел.

– Прокапаем и свезем в стационар от греха подальше, – резюмировал Крестовоздвиженский. – Пусть кунцевские еще понаблюдают. Последствия непредсказуемы…

– Ну что, может, магнию двадцаточку по вене? – предложил я Крестовоздвиженскому. – Иной раз прямо на игле выходят. И давление снизим немного.

– Давай, – кивнул доктор. – Только не очень быстро, потихонечку.

Анатолий Варфоломеевич ушел мыть руки от попавшей на кожу глюкозы, а я остался у постели контролировать инфузию. Сульфат магния, универсальное лекарство от множества болезней, я вводил быстро. Понятно, что волна жара изнутри нестерпимая, но ведь на то и расчет.

– Ох жарко баньку натопили! – подтверждая очевидное, воскликнул клиент и тут же, почти без паузы, добавил: – Что со мной? – Игорь внезапно открыл глаза, икнул. – Доктор? Горит всё внутри.

– Я не доктор, фельдшер, – белый халат не первый раз вводил пациентов в заблуждение. – А жар пройдет сейчас. Это все вы выпили?

Я кивнул на батарею бутылок у тумбочки.

– Плохо помню, – мужчина закрыл глаза, помассировал себя рукой в районе сердца.

– Болит?

– Болит.

– Сейчас закончим и в больницу вас отвезем.

– В наркологию опять? К Андрею Борисовичу?

С заведующим я уже успел шапочно познакомиться, но лишь пожал плечами.

– Как врач решит. Возможно, сначала в кардиологию.

– А знаете, почему я пью?

– Это не мое дело, – я принялся выставлять очередную порцию ампул. Меньше знаешь – крепче спишь. Но Игорю хотелось пообщаться, выговориться.

– Мы с отцом и матерью в пятьдесят шестом году жили в Будапеште, – Андропов закашлялся, дыхнул на меня мощным алкогольным амбре. – Папа работал послом, а я в школе учился. При посольстве. В октябре начались трудности с продуктами, местная госбезопасность арестовала каких-то протестующих студентов. И пошло, поехало. Начался бунт. Говорили, сразу двести тысяч человек вышли на митинг в столице. Пошли на штурм Дома Радио, казарм… Часть армии перешла на сторону бунтующих. С оружием. Хватали коммунистов, вешали за ноги напротив окон посольства. По всей столице баррикады, а мне пятнадцать лет, дурак дураком… Интересно же! Убежал с друзьями-венграми в город, а там… тормознула рядом машина, меня в четыре руки затянули в салон.

– Может, не надо это рассказывать постороннему человеку? – я взял пилку, начал открывать ампулы. Сейчас белочника усыпить надо, а то может так получиться, что очнулся он ненадолго. Да и возбуждение никуда не делось – слишком много шлака в организме накопилось. Надо звать Крестовоздвиженского – без его назначения самодеятельностью лучше не заниматься.

– Ты дальше слушай, – Андропов облизал губы, поднял вверх левую руку. Рукав рубашки сполз, обнажив кожу. Все предплечье было в черных полустертых точках. – Спрашивают, ты советский? А я как дурак отвечаю – советский! Привезли меня в какому-то зданию, завели в подвал. И давай бить. Сломали ребра, челюсть… Потом один, мордатый такой, закрутил сигарету и прижег руку. Остальным понравилось, тоже начали курить и тушиться об меня. Я вою, кручусь, а им смешно, тварям. И так двое суток. Пока не вошли наши войска в Будапешт. Меня спас спецназ во главе с Гейдаром Алиевым. Полуживого. Мать с отцом потом год выхаживали. Да вот видишь, так до конца и не выходили.

Алиевым? Вот это новость. Теперь понятно, как Гейдар сделал такую быструю карьеру и возглавил республику.

К моему удивлению, за Андропова-младшего никто отгулов мне не дал. Да и денег тоже не упало – Игорек про такие высокие материи не думал, а домохозяйка, видимо, не имела бюджета на подобные расходы. Пришлось идти к Дыбе, скандалить.

– На полставки тебя оформим в наркологию, – Екатерина Тимофеевна поразглядывала мой фирменный австрийский прикид – джинсы, рубашка-поло, бейсболка с козырьком назад. – У нас в таком виде приходить на работу не приветствуется. Где рубашка с галстуком? Где брюки? Или ты приказ о форме одежды на рабочем месте не подписывал?

– А я не на смену – только с Крестовоздвиженским вернулись от Андропова.

– От Андропова? – главврач подобралась, напряглась. – Давай подробности.

Ну я и дал. Расписал запой, сопутствующие болячки. Екатерина Тимофеевна все тщательно записала, приказала подать докладную. Но без имен и фамилий. Андропова записать, как «Пациент № 4».

Что делать, записал. Зато в кассе дали тридцать рублей за выезд. С какими-то хитрыми надбавками за секретность, сложность и прочее. Прямо тридцать серебреников.

И даже их пришлось отработать – уже на выходе Дыба меня снова поймала, притерла своей обширной грудью к стене кабинета:

– Андрей, у нас фельдшер не вышел по болезни в одной из бригад. Подменишь? На полсуток.

– Екатерина Тимофеевна, – взмолился я. – Да я никакой сейчас. Вызовите кого-нибудь другого.

– Вызывали, никого нет в городе. Сезон отпусков начался, – главврач тяжело вздохнула. – Выручи! С меня вкусный подарок.

Ну за вкусный подарок, – я опустил взгляд, увидел бритые ножки Дыбенко с приталенным халатиком выше коленок, – можно и потрудиться.

Определили меня в бригаду еще к одному старенькому доктору с певческой фамилией Газманов. Познакомились, обсудили совместную работу. Виктор Степанович сам подкашливал, в «рафике» лежала именная палочка с дарственной табличкой от коллег. В ЦКБ прямо богадельня скоропомощников или это такая сознательная политика? Мол, небожители доверяют пожилым врачам?

Доктором Виктор Степанович оказался отличным и по дороге даже разъяснил мне философию «парных случаев» у скоропомощников.

– Я специально изучал эту тему, – признался Газманов. – Много интересного нашел. Например, ты знаешь, что в 1900 году король Италии Умберто Первый зашел пообедать в один из ресторанов города Монза, где он был проездом? И что же ты думаешь? Там его встретил ресторатор – один в один двойник короля. И это еще не все. Выяснилось, что они родились в один день, их жены носили одинаковые имена, а даже кончина обоих впоследствии произошла в один день с разницей в несколько часов.