Возмутитель спокойствия - Филатов Леонид Алексеевич - Страница 11

А доктор всё хлопочет у кровати!

Так рьяно служит делу не любой!

Начальник стражи (Насреддину)

Эй!.. Подойди к Эмиру, врачеватель!

Он хочет побеседовать с тобой!

Насреддин нехотя отходит от кровати Гюльджан и приближается к Эмиру.

Ты знаешь, место евнуха свободно,

Он умер, и, душой о нём скорбя,

Пресветлый повелитель наш сегодня

Назначил главным евнухом тебя!

Насреддин

Меня?..

Эмир

А что ты голову повесил?

Тебе дают ответственнейший пост!

Начальник стражи (не скрывая злорадства)

Конечно, ты чуток убавишь в весе,

Зато ускоришь свой карьерный рост!

Эмир

Тут нету для тебя партнерш возможных,

К чему ж тебе обуза между ног?

Начальник стражи (с пафосом)

Клинок тогда клинок, когда он в ножнах,

Без ножен он стручок, а не клинок!

К тому же это лишние заботы

В карьере, в личной жизни и в судьбе:

Во-первых, отвлекает от работы,

А во-вторых, мешает при ходьбе!

Насреддин (потерянно)

Но при ходьбе ничто мне не мешает!

Эмир (наставительно)

Послушай-ка, любезный Гуслия!

Мешает или нет — здесь кто решает?

Да, правильно. Решаю только я!

С грохотом обрушивается постельный полог, и перед присутствующими предстает разъярённая Гюльджан.

Гюльджан

Эмир! А ну оставь врача в покое!

Эмир (ошарашенно)

Болезни, я гляжу, простыл и след!

Гюльджан

Оставь врача! Не то в мои покои

Ты не войдешь в ближайшие сто лет!

А если вы решили в злобном раже

Кому-нибудь оттяпать естество,

Есть лучше кандидат — Начальник стражи,

И надо сделать евнухом его!

В ту ночь, когда у отчего порога

Он взял меня, мерзавец, под арест, —

Поверите ль? — он всю меня потрогал,

Не пропустив и самых тайных мест!

Когда же приступил он к поцелую

И губы к моему приблизил рту,

То вы не представляете, какую

В тот миг я испытала тошноту!

Эмир (ошеломлённо)

Так ты моих наложниц щупать начал?!

И — надо же! — такого подлеца

Я по своей наивности назначил

Охранником эмирского дворца!

Ах, сколько чувств во мне ты вызвал гневных,

Разбив мои надежды и мечты!

Теперь я знаю, кто мой главный евнух —

На эту роль годишься только ты!

Гюльджан (брезгливо)

И эта-то блохастая собака

Эмирский пожелала съесть пирог!

Эмир (задумчиво)

Придется оскопить тебя, однако!

Начальник стражи

За что, мой повелитель?!

Эмир

За дотрог!

Начальник стражи (плача)

Что станется со мною — знаем всё мы,

Но вот жена… Она сойдет с ума!

Эмир

Не бойся за неё! Свои проблемы

Она решит уж как-нибудь сама!

Начальник стражи

Едва ль она воспримет это кротко,

Моя любвеобильная жена!

Эмир (рассудительно)

Она же у тебя не идиотка

И мыслить государственно должна!

От нас ей будет выдана бумага,

Мы объясним ей правила игры,

Что муж её использован на благо

Великой и цветущей Бухары!

Снимай штаны!

Не дожидаясь, пока до Начальника стражи дойдет смысл эмирского приказа, Насреддин коротким рывком сдергивает с него штаны.

Начальник стражи (окончательно деморализованный)

Нельзя ль поменьше прыти?

Имейте совесть! Будьте же людьми!

(рыдает)

Уж лучше вы башку мне отрубите,

Но только не орудие любви!

Насреддин и Дворцовый лекарь присаживаются на корточки, чтобы поближе рассмотреть предмет, из-за которого возникло столько разногласий. Дворцовый лекарь пользуется при этом здоровенной лупой.

Насреддин (презрительно)

И это называет он орудьем!

Дворцовый лекарь (поддерживает Насреддина)

И было бы рыдать из-за чего!

Начальник стражи (сквозь слезы)

Но я…

Насреддин (сурово)

С наукой спорить мы не будем!

(стражникам)

А ну в кастрационную его!

Эпизод четырнадцатый

Эмирские бани. Эмир и Насреддин, завернувшись в мокрые простыни, продолжают свои «философские» споры. На столике перед ними — фрукты и напитки.

Эмир (явно тоскуя)

Гюльджан больна!

Насреддин (скорбно)

Боюсь, что безнадёжно…

Эмир (яростно)

И только ты один тому виной!

Ты сделал так, что стало невозможно

Ей видеться с возлюбленным!

(скромно уточняет)

Со мной!..

(слезливо)

Она в постели чахнет сиротливо,

Не видя рядом милого лица.

Так роза увядает без полива!

Так без барана куксится овца!

Насреддин (выхватывая из-под простыни записную книжку)

Сравнение, достойное Хафиза!

Особенно второе. Про овцу!

Эмир (укоризненно)

Какой ты льстец, однако, и подлиза!

Серьёзным людям это не к лицу.

Насреддин

Хоть лесть вполне в традициях Востока,

Я против правды вовсе не грешу:

Вы скажете — я плачу от восторга,

Вы рот открыли — я уже пишу!

Ух, наберусь когда-нибудь отваги

И предоставлю вам — настанет час! —

Вот этакую кипищу бумаги —

Цитатник из великих ваших фраз!

(с жаром)

Ну объясните мне Аллаха ради,

Как только удается это вам:

Как слово ни пророните — Саади!

Второе слово скажете — Хайям!

Эмир (даже он конфузится от такой беззастенчивой лести)

Не ведаю, как это происходит!

И вправду: дело тонкое — Восток!

Сидишь вот так, сидишь — и вдруг находит

Случайный вдохновения поток…

(спохватившись, строго)

Но я хочу вернуться к прежней теме.

Любезный, сколь бы ты не возражал,

Сегодня же я появлюсь в гареме

И обниму любимую Гюльджан!

Насреддин (устало)

Пресветлый, неужели вам не ясно,

Что рисковать не следует сейчас?!

Её болезнь заразна, что опасно,

О солнце справедливости, для вас!

Появляется Начальник стражи. Внешне он выглядит суровым и подтянутым, как и прежде, но вот голос… Короче, мужественный воин произносит слова… нежным фальцетом.

Начальник стражи (с ненавистью сверкнув взглядом на Насреддина — Эмиру)

О, конкурент Луны! Я к вам с докладом!

По холодку, сегодня поутру