Траурный эндшпиль (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 46

— Дмитрий! — позвал меня кто-то.

Оборачиваюсь и вижу Бориса Константиновича Кандинского, живого и здорового, стоящего на своих двоих.

— Здравствуйте, — приветствовал я его. — А вы, я вижу, сильно поправили своё здоровье.

— Да, так и есть, — заулыбался он мне. — Могу ли пригласить вас и вашу даму на чашечку чая?

Перевожу взгляд на Шув.

— Ты босс, — развела она руками.

— Ладно, — решил я. — Но только на одну чашку.

— Пройдёмте.

Квартира старичка располагалась на первом этаже восьмого подъезда той самой сталинки, в которой живу я и живёт моя бабуля.

Сразу видно, что тут жил старичок, причём постепенно лишавшийся мобильности — на стенах прихожей поручни, до сих пор стоит табуретка для обувания, а через открытую дверь санузла видны поручни. Видимо, деменция не упала, как снег на голову, а наступала медленно, но верно.

— Леночка, поставь чайник, — попросил Борис Константинович.

— Хорошо, деда, — донеслось с кухни.

— Проходите, гости дорогие, — указал старик на гостиную. — Живём скромно, но грех жаловаться.

Разувшись, я прошёл в гостиную, где ко мне присоединились Кандинский и Шув.

— Мы не представлены, — посмотрел на последнюю старик.

— Шу… Людмила, — протянула ему руку Шув.

— Борис, — улыбнулся ей старик. — Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома!

Смотрю на фотографии в настенных рамках. На них Кандинский с неизвестными мне людьми, скорее всего, родственниками, а также с Еленой.

— Прежде всего, я хочу выразить свою благодарность за то, что вы сделали для меня и для других пожилых Коммуны, — заговорил Кандинский. — Если бы не вы…

— Да бросьте, — отмахнулся я. — Если бы не я, догадался бы кто-то другой. Идея витала в воздухе.

— Но всё же, примите мою благодарность, — настоял старик. — Вот эта вещь, насколько я знаю, очень ценится…

Он вытащил из кармана личный оберег на десять зарядов, не перезаряжаемый, простого потенциала.

— Отказываться не буду, — улыбнулся я. — Лишним точно не будет.

Елена, кивнувшая нам с Шув, принесла поднос с чаем и десертом.

— Мир так изменился с тех пор, как я впал в маразм… — посетовал Кандинский.

— Я и сам до сих пор в шоке, — вздохнул я. — Все мы в шоке, от мала до велика.

— Бесспорно, — покивал старик. — Пейте чай.

Чай, к слову, оказался на удивление вкусным.

— Неужто ташкентский? — спросил я.

— Ценителя сразу видно, — улыбнулся Кандинский. — Пейте-пейте.

Сидели, пили чай. Шув рассматривала фотографии, а я размышлял о том, чего же хочет от нас старичок. Видно по нему, что не просто чаем угостить позвал. Но какие у него могли возникнуть новые дела в нашем новом мире, если он в себя пришёл лишь день-два назад?

— Наверное, это будет неуместно, так сразу переходить к делу… — произнёс Кандинский. — Но у меня есть одна просьба.

— И какая же? — ни на секунду не удивился я.

— Зомби, — улыбнулся старик. — Мне дали задание — исследовать зомби и попытаться понять их природу, найти уязвимости, а в перспективе даже постараться найти способ массовой нейтрализации. Не совсем мой профиль, я ведь онколог, но руководству выбирать не приходится. Поэтому я хотел бы попросить вас добыть мне живые образцы для исследования. Токсиков добывать не прошу, это видится мне малоосуществимым, но, так называемые, шустряки и рамы — это более чем реальные объекты для отлова. Окажете ли вы нам такую услугу?

— Чего бы не оказать? — спросил я. — Но не за просто так.

— Разумеется, — кивнул Кандинский. — Агата Петровна предполагала, что согласие будет не безвозмездным. Артефакт редкого потенциала за пять шустряков и пять рам. Устроит?

— А что за артефакт? — спросил я.

— Мне сказали, что это некое перезаряжаемое кольцо молний, — ответил Борис Константинович.

— Пять зарядов, перезарядка — сутки, — добавила Елена.

— Чёрт возьми, я в деле! — с улыбкой ответил я.

Глава семнадцатая. Старомодное письмо

/28 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, Тучков мост/

— Не так быстро! — Шув перехватила шустряка петлёй шеста для отлова диких животных.

Шесты у нас не фабричные, а сделанные силами мастерской Пронина — особые зомби гораздо сильнее диких животных, поэтому тросик имеет не четыре миллиметра алюминия, а восемь миллиметров стали. Ещё сам шест тоже исполнен из стали Ст3, имеет длину полтора метра и снабжён механизмом для стягивания петли — тяжёлая штука, зато делает свою работу надёжно и качественно.

— Тащи его сюда! — позвал я свою напарницу.

У нас снова дуэт, потому что желающих идти с нами на весьма небезопасную деятельность не нашлось. Козьмин и Берсон снова в гарнизоне Коммуны, уже участвуют в зачистке юго-востока острова, где до сих пор встречаются недобитки из «Бригады», а также косяки зомби, и, как я понимаю, ни о чём не жалеют.

Шув приволокла шустряка и я оперативно проткнул ему суставы рук и ног специальным ножом, сильно напоминающим мизерикордию. (1) На самом деле, это заточенный и закалённый отрезок стального прута с широкой самодельной гардой, который непригоден для использования в бою, но приспособлен для специфической задачи, стоящей перед нами.

Тыкать палашом в каждого отловленного зомби — это неудобно. Гораздо сподручнее повалить его на землю, после чего, пока Шув держит его шестом, проколоть ему этой «мизерикордией» сначала колени, а затем и локти, потом хомутать и грузить в кузов «Газели».

— Волоки его слегка, — сказал я Шув.

Супер потащила шустряка шестом, его ноги вытянулись и я схватил их, после чего быстро проколол по три раза. Всё, нервной связи там больше нет, и ножки больше никогда не заработают, как прежде. Далее я перехватил его правую руку и проколол её в локтевом сгибе, а следом взялся за левую руку.

Захваченный шустряк лишь вяло дёргал нейтрализованными конечностями и пытался изогнуться, чтобы укусить меня, но Шув крепко держала его шею.

Специальными хомутами связываю шустряка, затем надеваю ему пластиковый намордник, как у Ганнибала Лектера, только без отверстий для дыхания, а после всех этих процедур тащу его в «Газель».

Транспорт мы взяли для одноразового использования, потому что в кишки каждому пойманному зомби не заглянешь, а ведь эти твари склонны срать в самый неподходящий момент. Всё-таки, есть у них какие-то пищеварительные процессы, благодаря которым они переваривают человечину. Правда, чёрт его знает, для чего им это. Впрочем, мы их и ловим специально, чтобы узнать о них побольше…

Методика отлова шустряков у меня патентованная, то есть я лично разработал её и применил на практике: дожидаемся прибытия на Тучков мост новой орды зомби, сносим их «авангард», шумим взрывчаткой, а затем отступаем, чтобы шустряки из орды кинулись за нами на новую баррикаду, тоже патентованную.

Перед этим, конечно, пришлось зачистить весь мост, что слегка приблизило меня к следующему уровню потенциала маски Тесея, а затем мы с Шув кропотливо расставляли брошенные автомобили, чтобы замедлить орду зомби и вынудить двигаться по намеченному мною сценарию.

Методика работала как швейцарские часы, это четвёртый шустряк, пойманный нами. Только вот мы были вынуждены убить аж восьмерых шустряков, пришедших вместе с ним — Кандинский требовал их в целом виде, а не порубленных на куски. И последнего мы собирались брать совсем целым, для чего у меня есть наручники для особо опасных преступников.

— Опять зачищать… — посетовала Шув, когда я захлопнул дверь «Газели».

— Зато артефакт достойный, — усмехнулся я. — Кстати говоря!

Вскидываю левую руку, сжимаю её в кулак и направляю на старательно переставляющего ноги зомби. Усилие воли и из синего сапфира кольца вырывается активно парящий снаряд изо льда. Он врезается в грудь зомби, после чего взрывается внутри ледяными осколками — ну, я предполагаю, что взрывается, потому что осмотр жертв после испытаний показал, что очень холодные осколки льда обнаруживаются в органах в радиусе тридцати-сорока сантиметров вокруг места попадания. И пробитие полутора миллиметров гомогенной стали — это тоже уже установленная истина, только вот разлёта ледяных осколков в этом случае не наблюдается.