День очищения (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 30

— Радуйся, что он до тебя не добрался.

— Это точно, — парень вздохнул так, что пламя свечей заметалось, бросая хаотичные тени на стены, — я почти целый, только рожа разбита. Не помню, кто это сделал, но точно не брат. С ним я бы так легко не отделался.

— Так вы нас убьёте? — спросила снова светленькая. — Или нам как-то самим надо?

— Не планировал, — ответил я коротко.

— Жаль, — сказала она разочарованно, — самим больно, наверное.

— Может, нам того, друг друга? — предложил тот, что переживал насчёт брата. — Попросим нож. Я вас зарежу, а потом себя.

— Чего это сразу ты? — возмутилась лежащая на полу рыжеволосая девица. — Почему не тебя?

— Можно и меня, — не стал спорить тот. — А ты умеешь, ножом?

— А что, сложно разве? — удивилась девушка. — Бери да режь.

— Сложнее чем кажется. Я тренировался на собаках. Вроде ерунда, а чуть не туда ткнул — и ни фига. Просто дырка и кровь. Люди тоже живучие, страсть. Для брата старался, но не пригодилось.

— А я считаю, — сказала брюнетка, — что нам надо пойти и убить их.

— Кого? — спросил парень.

— Мою сестру. Твоего брата. Наших всех.

— Так мы же отродья?

— Вот именно. Значит, терять нечего. И лично я не хочу думать о том, что моя сестричка будет завтра плясать на осеннем празднике, пока меня будут закапывать в яме без гроба. Пусть её тоже закапывают!

— А я думаю, что мы должны умереть, — не соглашается с ней светленькая. — Отродья должны умереть, это все знают.

— Но нигде не сказано, что должны умереть только отродья!

С активной жизненной позицией барышня.

— Что мне делать, Роберт? — спросил меня Депутатор, отводя в сторону. — Они то требуют, чтобы я их убил, то просят оружие, чтобы совершить суицид. А теперь вот новая идея, видите.

— А что вы хотели, вмешиваясь в природный биоценоз?

— Вообще-то вы их привели, — напомнил полицейский.

— Вы их разыскивали, — отказался брать вину на себя я, — я только помог.

— Но что теперь делать?

— Верните родителям, это по правилам. Они ещё часов шесть как несовершеннолетние.

— Это рискованно, их могут убить. В городе какой-то массовый психоз.

— Тогда заприте и не давайте ножей. Может, перебесятся.

— Да, вы правы, — задумчиво покивал Депутатор, — возможно, это просто посттравматическое расстройство. Закрою этих и пойду спасать других. Буду обходить дом за домом, требовать открыть подвалы, вытаскивать тех, кого найду.

— Возьмите пистолет, — посоветовал я. — Становиться на пути естественного отбора чревато.

***

— Это я! Спокойно! — предупредил я импровизированный персонал бара.

Вовремя — блонда уже направила в мою сторону дробовик.

— Уф, босс, напугал, — нервно сказала Швабра.

— Слы, чел, всё норм, чел. Я на стрёме, чел! — успокоил меня панк.

— В городе тоже тишина, — подтвердил я, — как вымерло всё.

— Так, может, уже и вымерло, — зловеще заявила уборщица, — нам почём знать?

— Нет, — покачала головой блонда, — всё начнётся в полночь. Придёт День Очищения.

— Значит, у нас есть время передохнуть. Какие будут предложения?

— Предлагаю втащить пивца! — быстро сориентировался Говночел. — Чтобы не насухую, значит, помирать, если чо.

— Отказать, — постановил я. — Алкоголь плохо на тебе сказывается.

— Во ты рили обломщик, чел! Тогда я пас, сами придумайте.

— Босс, — сказала Швабра, — помнишь, ты просил сводить тебя на озеро?

— Да, как-то не сложилось, жаль.

— А пошли сейчас?

— Все вместе?

— Рили круто, — согласился панк.

— Нет, мы лучше тут останемся, — перебила блонда, коснувшись его руки.

— Тогда рили некруто, — тут же передумал Говночел. — Мы с блонди покараулим тут, будь спок. Встанем на страже имущества, чел.

— И никакого пива, — предупредил я.

— Я прослежу, Роберт, — заверила блондинка. — Идите вдвоём.

— Решила оставить их наедине, — призналась Швабра, пока мы шли по улице.

— У них всё настолько далеко зашло? — удивился я.

— Знаешь, босс, не могу сказать, что одобряю её выбор, но, чёрт побери, вряд ли мы проживём ещё сутки. Едва ли она успеет пожалеть о сделанной глупости, так что пусть развлекается. Да и я хочу искупаться напоследок.

— Как-то ты слишком мрачно настроена.

— Я по жизни унылое говно, босс. Но завтра День Очищения, отродья и чужаки должны сдохнуть. И пофиг, что меня зачистят как отродье, хотя я чужачка. Результат-то один и тот же. И остальных тоже, даже если они считают себя неприкосновенными, как твой толстый приятель с Завода. Разве что ты, может быть, уцелеешь. Ты не такой, как другие, хотя я и не знаю, чем именно.

— Не холодно будет купаться?

— Да пофиг, — пожала она плечами. — Простыть я тоже, скорее всего, не успею.

Мы свернули с центральных улиц, прошли несколько кварталов заброшенных дощатых халуп, нырнули в какой-то овраг, который я днём не видел, и вылезли из него под сенью высоких деревьев.

— Тут недалеко уже, — сказала Швабра. — Люблю это место. Только его и люблю. Прихожу, когда стемнеет, чтобы воображать, что оно только моё. Пока везло, никого не встречала.

— И ты привела сюда меня?

— Прикинь, да. Ты первый. Цени, босс, — грустно усмехнулась она.

— Ценю, — ответил я совершенно серьёзно.

Озеро открылось внезапно — небольшое, окружённое деревьями, освещённое поднявшейся над лесом большой луной.

— Красиво, — сказал я.

— Да, очень. Тихо так. Словно и нет этого говённого городишки с его говёнными людишками. Кажется, что тут ничего не менялось веками. Города не было, а озеро было. Я искупаюсь всё же.

Она разулась, стянула брюки, сняла рубашку и осталась в одних трусах. Зашла в воду по колено, остановилась, глядя на лунную дорожку в воде.

— Вода тёплая, босс. Если хочешь, искупайся тоже.

— Забыл свой водолазный костюм дома.

— Водолазный… Ах, да, — засмеялась Швабра. — Вспомнила. Знаешь, я многое теперь вспоминаю, как будто не про себя, а словно сон или прочитала где-то. Не бойся, меня не стошнит. Меня уже давно не тошнит. Я помню, что тошнило, но не помню, почему.

— Уверена?

— Да, я даже на тебя попялюсь немного. Сделай вид, что не замечаешь.

— Договорились.

Я тоже разделся до трусов и зашёл в воду. Она и вправду тёплая, как будто и не осень. Встал рядом с девушкой.

— Тут глубоко?

— Да, очень. Ещё шаг, и обрыв в бездну. Пойдёшь?

— Да, с обрыва в бездну — вполне в моём духе. Всегда так делаю.

— Я так и думала, — Швабра пошла вперёд и исчезла под водой почти без всплеска.

Вынырнула двумя метрами дальше и неторопливо поплыла вперёд. Я последовал её примеру.

Девушка плавала долго, ныряя и выныривая, смешно фыркая от попавшей в нос воды, убирая с лица намокшие волосы и ныряя снова. Я вылез первым и сел на берегу, у самой кромки воды. Тут растёт трава с широкими длинными листьями, как зелёно-бурые плотные ленты. Я подёргал, покрутил в руках — да, из таких плести корзинки сложно.

— Эй, мы так не договаривались, — сказала, выходя из воды, Швабра, — это я собиралась на тебя пялиться, а не ты на меня.

— Отвернуться?

— Нет. Не надо. Как хочешь. Я правда не очень страшная?

— Ты красивая, — сказал я.

Сейчас, в полосе лунного света, она выглядит прекрасно. Худая, с маленькой грудью, длинными стройными ногами, тонкой талией, идеальной осанкой и глазами, похожими на озёра тёмной воды.

— Врёшь, — ответила Швабра, но улыбнулась, и эта улыбка удивительно преобразила её лицо. Оно как будто засветилось изнутри.