Сама себе хозяйка (СИ) - Красовская Марианна - Страница 38

— Тут что, и кабинет есть? — удивилась я.

— Был. Две спальни, хозяйская и детская. Уборная. И кабинет снизу. Я его в самом конце планировала ремонтировать, не больно-то он и нужен пока.

— В первую очередь надо было уборную сделать, — проворчала я. — А то в тазике умываться и в ночную вазу гадить мне уже осточертело.

— Я уже приценилась, даже мастера приглашала, — вздохнула сестра. — Ты не представляешь, как дорого выйдет подвести к дому трубы с водой. Да и долбить полы и стены нужно.

— И сколько?

— Больше, чем у нас денег есть.

— А что мы сами сделать можем? — оживилась я, выползая из тёплой постели и засовывая ноги в войлочные туфли. — Ломать не строить.

— Так проект нужен. Дыр наделать — невелика сложность. А попробуй трубы уложи, да так, чтобы вода вверх шла, а не вниз.

Я задумалась.

— А кто у нас в Буйске начальник водного департамента, не упомнишь?

— Так это… Турчин. Ратмир Феофанович.

— А чей он супруг?

— Так это… Есении Карловны.

— Именно. Кстати, не видно что-то тётушки нашей драгоценной. Надо бы в гости к ней наведаться.

— Это тебе не видно. А мне ещё как видно. Она трижды заявлялась, хотела с тобой повстречаться. И дважды чай пила, между прочим. И подушки нам подарила.

— Ой.

Мне снова сделалось стыдно. Теперь точно нужно ехать извиняться. Вот я заработалась! Прав Симеон, ни разу это все не нормально.

— Аглая, солнышко мое весеннее, как правильно сделать? Записку послать ей, что прощения прошу за невнимательность?

— Лучше с записки начать, да. Очень Есения Карловна ругалась последний раз на тебя. Не буду уподобляться, но тебя называли неблагодарной курицей и поганой змеюкой.

— Ясненько. Тогда я сейчас напишу покрасивше. А там уж что ответит.

— Я тебе советую сначала пообедать. Тогда твоя записка будет гораздо искреннее и добрее.

— Позавтракать?

— Пообедать. Говорю же, полдень уже почти. И пойдём кабинет разбирать, там все печально.

«Дражайшая Есения Карловна, прошу простить меня за преступную к вам невнимательность. Не хочу даже оправдываться сложною работой, которую с меня потребовал князь Озеров. Единственное, уповаю на вашу доброту и милосердное сердце. Готова принести свои извинения лично в любое удобное время в том месте, что вы назначите. Ваша неблагодарная приёмная племянница Милана Ковальчик».

— Нормально?

— Ядовито и весьма. Особенно про доброту. Тетка оценит. Дай сюда, я найду конверт и попрошу мальчишку, что плотникам помогает, за малую денежку до дома Турчиных сбегать.

Я усмехнулась: старалась.

Плотники перешли в спальню, а мы спустились в кухню. Здесь были свежие стекла, новая посуда и даже два стула, которые не шатались и не скрипели.

— А почему кастрюля не медная? — спросила я Аглаю, вспомнив, что матушка Ганна иной посуды, кроме медной и глиняной, не признавала, уверяя, что в медных кастрюлях любое блюдо вкуснее выходит, главное, щи кислые в ней не ставить да не хранить ничего. А щи она в чугунном котле варила. Только для кислого его и использовала.

— Мил, а давно мы с тобой разбогатели-то? — Аглая поглядела на меня, как на малое дитя. — Ты представляешь, сколько медная кастрюля стоит?

— Не дороже водопровода, правда?

— Не дороже. Но медную посуду будешь потом себе покупать, когда дом отремонтируешь, стекла везде вставишь и мебель купишь. Я, наверное, к тому времени третьего ребёнка рожу…

Все-таки верно говорят, что дурные сообщества развращают добрые нравы. Какая была хорошая, спокойная и добрая у меня сестрица! А со мной повелась — и язвить научилась, и шутить по-всякому… Небось ещё и с женихом спорить будет, и мнение своё отстаивать. Горжусь ей.

Мальчишка-посыльный вернулся с ответной запискою:

«Принимаю извинения строго по пятницам за ужином в восемь вечера. Извиняться приходите вдвоём и прилично одетые. Возможно, моя доброта покроет вашу невоспитанность. Навечно ваша, Есения Турчина».

Ну вот. Все просто и понятно. Нас с Аглаей ждут в пятницу на ужин.

Глава 28. Семейные тайны

В гости к тетке Ясе мы собирались долго и тщательно. Все же не последний человек в Буйске, когда-то нам покровительствовавший. Достали из сундуков лучшие наряды на северный манер: я — бежевое шерстяное платье с кусочками рыжего меха на рукавах и глухом вороте, Аглая — светло-синий костюм с трехъярусной широкой юбкой и жакетом с золочеными пуговицами. Платье я не любила по причине его повышенной маркости, надевала всего два раза, а купила как обычно — в минуту полного затмения разума. Однако нельзя не признать, что оно мне очень шло, освежая лицо и подчеркивая фигуру таким магическим образом, что я не казалась в нем жертвой холеры, а выглядела изящной и хрупкой, почти воздушной. К платью прилагалась еще рыжая муфта из меха лисицы, но тут не Север, за окном ярко светит солнце. Какая муфта? Мне в тонких перчатках уже жарко! И шаль пора убирать, достаточно цветастого платка из шелковой шерсти.

Аглайка была похожа на офицера, не хватало только пистолетов на поясе, но ей тоже шло. Она забрала темные волосы в гладкую прическу и сразу стала ужасно деловой и строгой. Практически княжна!

Можно было ехать.

Я надеялась, что мы разительно отличались от тех нищенок, что приходили в гости к тетке почти два года назад. Все же и повзрослели, и научились кой-каким манерам (я), и уже умели себя поставить (Аглая). Самостоятельность и независимость вообще благотворно влияют на характер. Застенчивые мямли мало когда добиваются успеха, если, конечно, им не попадается под елкой Морозко. У меня вот в роли волшебника явно выступал князь Озеров, но я вам так скажу: в гробу я видала таких благодетелей. Хотя, возможно, и я не Настенька, и на вопрос “тепло ли тебе, девица” кидаюсь луковицами и непотребно ругаюсь. Ну, каков Морозко, такова и сиротка. Мы друг друга стоим.

А вот тетка ни капли не изменилась, разве что поправилась немного. Снова платье из зеленого, как трава, бархата, снова поджатые недовольно губы. Правда, встречает нас у порога, нам даже не пришлось стучаться — значит, в окно высматривала, ждала.

— Дражайшая тетушка, как я счастлива вас видеть! — я попыталась старую фурию обнять, но наткнулась на удивленный взгляд и передумала. — Вы, кажется, похудели?

Универсальный комплимент не сработал.

— Нисколько, я вполне здорова, — холодно ответила Есения Карловна. — Даже прибавила фунтов шесть. Проходи, чего ветер в дом пускаешь?

Упс. Я как-то не учла, что на Юге не любят худых.

— Есения Карловна, а мы вам с Устинска подарок привезли, — перетянула внимание на себя умница Аглая. — Шаль из пуха горных северных коз. Теплая очень, но такая тонкая, что через кольцо ее продеть можно. Если, конечно, пальцы не слишком тонкие.

— Деточка, спасибо, ты такая заботливая, — улыбнулась тетка уже гораздо искреннее. — А правду ли говорят, что ты замуж за старшего княжича Озерова собралась?

— Чистая правда. Он как университет закончит, так сразу свадьбу и сыграем, — ответила Аглая.

— Высоконько взлетела дочь кузнецов, — похвалила Есения Карловна. — Всегда знала, что толк из тебя выйдет.

В воздухе прямо-таки повисло: не то, что из Миланки-дурочки.

— Да я что, — прощебетала Аглая. — Вон Милана себе тоже почти что князя Синегорского отхватила! У нее ведь тоже жених!

Я мысленно застонала. Ну зачем? Разве успешность этим определяется? расскажи лучше про работу, про заказы, про патент, про зеркалограф, в конце концов! При чем тут жених, к тому же практически выдуманный?

Но Аглая однозначно знала этот мир лучше, чем я. Мои акции мгновенно взлетели до небес.

— Как — князя Синегорского? — вскричала тетка, хватаясь за пышную грудь. — Так ведь это едва ли не самый древний и богатый род в Урусе! Родичи самого государя!

— А вот так. Младший сын, правда, зато один из лучших целителей на курсе!

— Милочка, ты должна мне все-все рассказать, — приторно улыбнулась Есения Карловна. — Проходите же в гостиную, я велела ужин там накрыть, так сказать, по-семейному. А что, день свадьбы уже назначен? А познакомились вы как?