Греши и страдай (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 28

То, что я любила его, не означало, что он был свободен от происходящих плохих вещей.

Жизнь продолжалась. Ничего и никого не ждала. Нам предстояло оставить прошлое в прошлом и стать сильнее.

Такой взгляд на мир заставил меня почувствовать себя незначительной, но в то же время ощутить облегчение. Облегчение, потому что, какие бы зверства ни происходили, все они могут быть забыты, если мы позволим магии нового дня стереть все с листа и начать все заново.

Я слегка улыбнулась, думая о своем продвижении от беспамятства к воспоминаниям.

Врач вчера вечером была одним из лучших, с кем я когда-либо разговаривала. Она не только обсудила симптомы, которые я буду испытывать в следующие несколько дней, когда опухоль в моем мозгу спадет, но и развеяла мои опасения по поводу моей амнезии. Она подробно изучала психогенную амнезию в рамках своей диссертации и пообещала наверстать упущенное, чтобы обсудить возможности того, что у меня когда-либо случится рецидив, и как залатать последние дыры в моем прошлом.

Она заставила меня поверить, что меня можно исправить... что я снова могу стать полностью целостной.

Когда доктор закончила со мной, я поднялась наверх ждать Артура. У меня были добрые намерения, но как только забралась в кровать, я отключилась.

«Мне следовало остаться, чтобы убедиться, что с ним все в порядке».

Я прикусила губу, чувство вины захлестнуло меня изнутри. «Что, если ему хуже, а я не заметила?»

Прижавшись ближе к Артуру, провела пальцами по темным кругам под его глазами. Я затаила дыхание, ожидая, когда он проснется от малейшего прикосновения.

Он всегда спал чутко — внезапно просыпался, если слышал шум или, как он обычно говорил, «возмущение силы». Килл не был фанатом «Звездных войн», но в юности достаточно видел фильмы, чтобы цитировать их в самые странные моменты.

Но… ничего не произошло.

«Артур...»

Его дыхание прерывалось, но он не вздрагивал и не открывал глаз.

Лед покрыл мое сердце.

«Просыпайся!»

Я провела пальцами по его скулам, двигаясь по его губам.

Ничего.

«О боже».

Садясь прямо, я подавила приступ тошноты и толкнула его в плечо.

— Артур.

Старые раны, нанесенные восьмилетней разницей, разорвались внутри меня и начали кровоточить.

Я похлопала его по щеке сильнее.

— Арт. Просыпайся.

Мои раны продолжали кровоточить, текли без жгута, наполняя меня ужасом.

— Артур, — я потрясла его. — Просыпайся.

Его большое тело дернулось, рука хлопнула меня. Он что-то пробормотал и снова погрузился в сон.

«По крайней мере, он еще жив».

Килл мог просто очень устать от стресса от поиска меня и всего остального, чем отказывался делиться.

«Или мог ускользать от меня».

Я бы никогда этого не допустила. Мое ветеринарное образование дало о себе знать. Я искала жизненно важные органы, проверяла его пульс и температуру. «Какова была надлежащая медицинская помощь человеку с сотрясением мозга, который не мог проснуться?»

Мой мозг лихорадочно подбирал решения по учебникам, в то время как мое сердце стучало и кровоточило.

Я сильно его толкнула.

— Артур Киллиан, проснись сейчас же.

Я не могла избавиться от опасений, что было что-то намного хуже простого сотрясения мозга. Я ненавидела его таким тихим, таким безжизненным.

— Артур!

Он не мог оставить меня. Не сейчас. Никогда. Почему жизнь может быть такой чертовски жестокой? Чтобы позволить нам снова найти друг друга, а затем разлучить нас?

Схватив его за щеки, мои волосы упали через плечо на его грудь.

— Артур, открой глаза. Пожалуйста, открой глаза.

Он застонал, на его лбу образовались глубокие морщины.

— Да. Вот так.

«Вернись ко мне. Не оставляй меня».

— Артур, проснись.

Его глаза приоткрылись.

Мой мир закончился и начался снова. Дрожь сковала мои мускулы; кислород отказывался оставаться в моих легких. Взгляд его зеленых глаз был таким же ярким, таким же ошеломляющим.

«Он в порядке ... пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мелькнуло замешательство, затем последовала тревога.

— Ч-что? — Арт поморщился и приподнялся на подушках. — Что такого важного?

Его голос был одеялом, тушащим пламя моей паники. «О, слава богу».

Мои внутренности перестали кровоточить, но сердце скакало как сумасшедшее.

— Что такого важного? Я скажу тебе, что чертовски важно. Как насчет того, что ты не просыпался?

На смену чувству беспомощности пришло самообладание, и мои знания о медицине взяли верх. Была сила в том, чтобы стать медсестрой, а не скорбящей супругой. Было утешительно проверять его бледность, считать удары его сердца, подтверждая, что душа, которую я так любила, все еще прочно закрепилась в его теле.

— Лютик, что ты, черт возьми, делаешь? — Артур улыбнулся, его голос был сонным.

Он не говорил невнятно; его глаза не были расфокусированы, но я не верила, что с ним все в порядке — не после того, как его пыталась разбудить.

— Я хочу вызвать врача. Что-то не так.

Он нахмурился.

— То, что я спал как мертвец, не означает, что ты должна быть деспотичной.

— Так оно и есть, если тебе нужно лечь в больницу.

Он застонал себе под нос.

Нуждаясь в испытании, чтобы убедиться, что он в порядке и полностью со мной, я сложила дрожащую руку в салют для девочек-скаутов.

— Сколько пальцев я показываю?

— Эх, — моргнул Артур. — Знаешь, домашнее задание по утрам — не совсем моя идея…

— Просто ответь мне. Рассмеши меня. Смейся надо мной, если хочешь, но ответь на этот проклятый вопрос, — я сунула руку ему в лицо. — Сколько?

Закатив глаза, Арт вздрогнул и засунул большие пальцы в глазницы, смахивая сон. Зевая, он не торопился — намеренно раздражал меня.

Он прищурился.

— Раз уж мои навыки умножения так заинтересовали тебя, я избавлю тебя от страданий и скажу «три».

Улыбка играла на его губах.

— Хочешь, чтобы я читал таблицу умножения на три?

Меня охватило облегчение. Я уронила руку, онемев от замедленного шока.

— Это может быть хорошей идеей.

«Докажи мне, что ты здоров, и, может быть, я смогу расслабиться».

Арт усмехнулся, но на его лице внезапно появилась тень; он покачал головой.

— Если подумать, еще слишком рано.

Подняв руки над головой, он потянулся.

— Как насчет того, чтобы перестать приставать ко мне и вернуться в постель.

Артур был похож на гигантского кота из джунглей. Все, что ему было нужно, — это пальма в качестве когтеточки.

Мой живот сжался, но я все еще не могла избавиться от страха.

— Как ты себя чувствуешь?

«Скажи мне правду».

Снова зевнув, Арт потер виски.

— Удивительно, но лучше, чем вчера.

Я рухнула на подушку.

— О, слава богу.

— Не беспокойся обо мне, Лютик.

Артур перекатился на бок и обнял меня.

— Я в порядке, правда.

Его слова говорили одно, его голос — другое. Он был не в порядке — его тон просто выдавал это.

Но что я могла поделать? Время его вылечит, а если нет, то мне оставалось только надеяться, что это сделают врачи.

Некоторое время мы молчали. Я боялась, что он снова заснул, но потом его голос донесся до моих ушей.

— Ты не можешь продолжать волноваться, Клео.

Я прижалась к нему ближе.

— Док вчерашней ночью была действительно великолепна. Она дала мне обезболивающие и противовоспалительные средства. Сделала несколько тестов, о цели которых я понятия не имел, и договорился зайти через несколько дней для проверки.

Я приподнялась на локте и посмотрела на него.

— Она сказала, что с тобой все будет в порядке? Никаких долговременных эффектов?

Он смотрел в потолок, избегая моего взгляда.

— Конечно. Что еще она сказала?

У меня по спине пробежала дрожь.

«Он снова лжет».